Перуница расхохоталась, покачала головой:
– Хитрец!
Ведун пожал плечами:
– Пытаюсь воспользоваться любым шансом.
– Что же, будь по-твоему, смертный. Сбирайся, я дарую тебе твой шанс.
Большой пир
Хорошо быть богиней. Магура привлекла ведуна к себе, запахнула плащ, раскрыла – и Олег понял, что находится в незнакомом городе. Именно в городе, а не крепости – улица тянулась в обе стороны дальше, чем на сотню саженей. Здесь густо пахло гарью, слышался звон мечей и крики ярости, под самые ноги тянулись широкие кровавые полосы.
– Прощай, смертный, – отступила от него перуница. – Я ухожу. Не желаю поссориться из-за тебя с отцом.
Она запахнула плащ, закружилась – и исчезла.
– Отлично…
Олег посмотрел налево, направо. Пусто. Однако шум сечи раздавался где-то совсем рядом. Ведун быстрым шагом пошел вдоль улицы. Увидел лежащую колоду, запихал мешок с вещами под нее, перешел на бег, на перекрестке повернул вправо. Там, в конце переулка, рубились. Два человека в толстых кожаных куртках пятились, прикрываясь щитами, на них напирала троица в шлемах, с длинными топорами. Прежде чем ведун добежал, один топорник упал, и мечники, приободрившись, выдавили двух других за поворот.
– Плохо, что форму носить еще не придумали, – буркнул себе под нос Середин. – Поди тут разбери, кто из них кто и за кого.
Однако за переулком все стало ясно и понятно. В длинной крепостной стене зиял обугленный проем, уходящий наружу вниз, перед ним выстроилась плотная цепь воинов со щитами. На защитников пролома напирала такая же плотная линия щитов. В воздухе мелькали мечи и топоры, задние ряды пытались колоть вперед копьями.
Атакующие явно одолевали – нижние ряды медленно отжимали защитников, ближний к Середину край строя начал рассыпаться. Воины дрались, почитай, уже по одному.
Упал еще один воин, топорники ринулись вперед…
– По-оберегись! – Олег рубанул саблей одного, косарем ткнул другого, подскочил ближе, с ходу ударил второго ногой в пах, повернулся к первому, отдергивая саблю выше, под лезвие топора, понизу уколол ножом, тут же с разворота рубанул второго, пока тот не успел прийти в себя от боли, двинулся дальше: – Сюда! Я здесь!
Крайние нурманы повернули навстречу, тоже раздвигаясь в строй по одному. Олег налетел на крайнего, ударив всем весом в щит, вынудил попятиться и присел, поворачиваясь. Меч соседнего воина прошелестел над головой, а вот сабля вонзилась нурману острием в бедро. Ведун отскочил, парировал косарем меч второго врага, поднял саблю над головой. Нурман ожидаемо вскинул щит – ведун быстро опустил клинок, вогнав в ступню, снова ударил всем весом в щит. Раненый враг упал на спину, Олег пробежал вперед прямо по нему:
– По-оберегись!
Атакующие, поняв, что им за спины вот-вот прорвется враг, быстро попятились. Их строй изогнулся, смялся. Спасая спины, они шарахнулись назад уже все вместе, скучились в проломе, побежали вниз, прикрываясь щитами от летящих вслед копий.
– Трусы! Бабы! Жалкие крысы! – восторженно кричали им вслед защитники города.
Некоторые даже спускались в пролом следом, делали неприличные жесты и, подобрав свои копья, возвращались.
– Слушай меня! – громко закричал упитанный чернобородый старикан в кольчуге. – Разбирайте дегтярную избу, тащите бревна сюда!
Горожане быстро принялись за дело. Ворвавшись во двор напротив пролома, раскидали кровлю дома, спихнули вниз стропила, затем стали скатывать бревна сруба. Внизу их принимали другие холмогорцы, оттаскивали к пролому, внахлест связывали между собой, наращивая в длину, подтаскивали к стене, накидывали на пролом.
Нурманцы, спохватившись, стали забрасывать работников стрелами – пока ни в кого не попали. В ответ на стены поднялись местные воины, тоже принялись пускать стрелы, отгоняя чужаков. Горожане же, перекрыв пролом, стянули длинные бревна поперечинами, тут же набросали второй настил из бревен, лежащих уже поперек, подперли укрепление несколькими бревнами. Напряжение стало потихоньку спадать. Холмогорцы рассаживались у стены на бревна и комья земли, утирали пот, приходили в себя.
– Ну все, братья! Отдохнули, и хватит, – опять подал голос окольчуженный старик. – Увечных соберите, отнесите к святилищу. Нурманов раненых в детинец волоките, в нижний амбар. Так, а ты откуда взялся?
– Тебе нужно знать, откуда я взялся, или нужен мой меч? – спросил в ответ Середин.
– У тебя есть броня, меч и мастерство… – поджал губы старик. Вблизи борода у него оказалась с проседью, ростом он уступал Середину почти на голову, кольчуга была изрядно потрепана, однако плечи – широки, да и живот выпирал не меньше, нежели по первом впечатлении. – Если ты готов сражаться за мой город, мне все равно, откуда ты взялся. Как зовут моего нового воина?
– Чаще всего меня зовут ведуном, именем Олег. А кто мой новый повелитель?
– Князь Гарнат, старшина народа бьярмского, властитель Холмогор, Берга и Старгорода, – прижав кулак к груди, чуть склонил голову князь. – Какую плату ты хочешь за службу, ведун Олег?
– Я хочу поклониться духу золотого идола, покровителя бьярмов, и получить у него ответ на очень важный для меня вопрос.
– Ты просишь беседы с великим духом бьярмов? И все? – вскинул брови старик.
– Это самонадеянно? – Олег тоже приподнял брови.
– Обычно воины просят золото, и только золото. Но коли тебе хватит беседы… – Князь рассмеялся. – Все бы мои дружинники обходились такой платой! Я бы уже повелевал миром. Что же… Ты не знаешь города и здесь помочь не сможешь. Ступай на стену, проследи за нурманами до сумерек, потом приходи к пиру.
– Будет исполнено, княже, – поклонился Олег и отправился к лестнице.
Приказ князя Гарната оказался Олегу на руку. Сверху он смог осмотреться и получить хоть какое-то представление о том, куда попал.
Город бьярмов был огромным. Не таков, как Новгород, конечно же, но ничуть не меньше Мурома. Почти полверсты в поперечнике, пятнадцать башен, четверо ворот. Похоже, новые стены появились недавно, и выселок за ними еще не настроили. Хватало пока места и внутри. От Холмогор во все стороны тянулось бескрайнее заснеженное пространство, скрывающее и поля, и луга, и реку. Единственным, что разрывало белизну, было бесформенное грязное пятно нурманского ратного лагеря, окруженного положенными набок телегами. Внутри полоскало ветром около сотни шатров, горели десятки костров.
Ход осады опытному в походах ведуну стал понятен с первого взгляда. Скандинавы выставили дозоры у ворот, подвели к стене навес, подкопали вал, сложили внизу большую поленницу и подпалили. Сильный огонь выжег клети, укрепляющие землю и стену над валом, после чего нападающие разрыли угли и жженую землю, прорвались внутрь… К каковому моменту Середин и поспел.
Рассказать это, понятно, куда проще, нежели сделать, и храбрые викинги наверняка убили на все свои работы никак не меньше месяца и потеряли немало воинов. Но в Скандинавии всегда хватало лишних мужчин. Она и жила-то, прежде всего торгуя кровью своих воинов – наемники из этих земель имелись во всех армиях от Русы до Византии, нередко складывая свои головы во славу десятка золотых, а то и серебряных монет в самых дальних краях.
В лагере нурманов было шумно, но затевать новый штурм в наползающих сумерках они явно не собирались. Да и нечем им было атаковать – новую стену теперь опять разрушать нужно, а мечом и топором этого не сделать, тут огонь требуется.
Олег перешел на другую сторону боевого настила, посмотрел внутрь крепости. Горожане, подтаскивая откуда-то землю, сыпали ее между бревнами наскоро сколоченного укрепления, наваливали изнутри.
Да, теперь так просто здесь не прорваться.
К пролому ведун приближаться не стал – как бы края стены не обвалились. Повернул в другую сторону и, не выпуская вражеского лагеря из глаз, добрел до соседней башни. Сквозь нее пробрался на следующий участок стены, двинулся дальше, остановился на полпути к реке. На снегу береговая линия различалась великолепно – по множеству причалов, уходящих в ровное снежное поле. Кое-где выше причалов лежали перевернутые ладьи, струги и ушкуи, дожидающиеся весны.
Да, Холмогоры, похоже, и сейчас были городом не ремесленным, а торговым, главными воротами Руси в северные моря. Правда, Середин не был особенно уверен – можно ли отнести Бьярмию к русским княжествам или она стояла наособицу? До письменных времен это государство, увы, не дожило…
Впереди, над воротами, маячили лучники, и ведун повернул назад, через пустующие башни к пролому. Князь Гарнат силы понапрасну не распылял, по всему укреплению стражу не выставлял. Понятно же, что на высоченную стену ни кошки человеку не закинуть, ни лестницу к ней не прислонить. Коли так – чего понапрасну воинов утомлять? В опасных местах, у ворот и пролома, люди за ворогом приглядывают – и хорошо. Коли неладное случится – тревогу поднимут. Опять же – ночью никто не воюет. Зато днем отдохнувший ратник двух невыспавшихся стоит.
Ночь сгущалась, и вражеский лагерь из грязного пятна на снегу быстро превращался в светлый остров среди непроглядной тьмы. Олег остановился, облокотился на стену между выпирающих чуть вперед заостренных зубцов. Разглядеть что-либо стало уже невозможно, оставалось надеяться только на слух. Читать заговор «на кошачий глаз» и звериный слух ведуну было лень. Не видел смысла.
– Эй, воин! – полушепотом спросили из темноты. – Воин, ты где?
– Здесь я, кто там?
– Князь повелел на посту тебя сменить, ратник. На пир кличет… – человек подошел ближе, и во мраке наконец-то удалось различить мальчишеское лицо.
Все правильно. Заорать, если что, может и ребенок. Крепкие воины ночью должны спать.
Найти место пирушки труда не составляло – единственное светлое место в городе. А вот искать свой мешок Олегу пришлось практически на ощупь. Улица стояла тихой и пустой.
Добравшись до срубленного у реки детинца, ведун постучал в ворота, был пропущен в калитку и оказался словно посреди светлого дня – пять огромных полыхающих костров заливали небольшой двор светом и теплом.