– Значит, ты ее видишь, – удовлетворенно кивнул Олег. – Еще одно ква, если кому-то мало. Что же дальше?
Дальше староста, проверив, насколько крепко держатся за сруб колодца железные крючья, кряхтя полез вниз. В поле зрения пригнувшегося Середина вошел один из «сыновей» Бориса, опустил вслед за старостой ведро. Олег даже застонал тихонько: он опять ничего не понимал. Если волшебница была там, внизу, то зачем ей посылать к источнику людей? Значит, не через озера она добывает магическую воду?
О свойствах живой и мертвой воды Середин слышал предостаточно – и от Ворона, и от других людей. Если всему верить, то, имея в своем распоряжении оба вида магических жидкостей, что источаются самой землей, можно творить настоящие чудеса. Например, оживлять предметы – и не на время, как Олег подушку, а наделяя их частичкой самостоятельной души, не имевшей отношения к самому чародею. Что уж говорить, к примеру, о трупах? Обычный волхв способен лишь поддерживать в них видимость жизни, тут – совсем другое дело.
Чародейка подошла к самому колодцу, теперь Олег видел ее целиком. Еще раз оглянувшись на открытую дверь, он рискнул подобраться поближе, прячась за росшими вдоль деревенской улицы кустами, – если враг здесь, то Раде пока ничто не угрожает. Да и впервые выпал Олегу случай оказаться за спиной волшебницы. Чем черт не шутит, вдруг именно сейчас она не ожидает удара?
Однако «сын» старосты находился лицом к Середину, а еще два его разноволосых близнеца стояли рядом с чародейкой. Олег решил пока не рисковать и притаился в трех десятках шагов, быстро прочтя наговор для обострения слуха:
– …Дай мне, кошка, свои уши, дай мне, птица небесная, свои глаза…
Вскоре существо, прежде бывшее человеком, вытянуло из колодца полное ведро. Вода расплескивалась, текла со сруба, и Середин впервые обратил внимание, как зелена трава у дома старосты. Будто и не палило ее солнце, не покрывала пыль. Чародейка, оставив в покое косу, которую она беспрестанно то заплетала, то распускала снова, подошла к ведру, зачерпнула воду руками, умылась. Все смотрели только на нее, Борис еще не показался из колодца – и Олег привстал, прикидывая, сколько прыжков придется сделать…
– Напиться не желаешь, ведун?! – звонко выкрикнула чародейка, задрав лицо к небу.
– Спасибо, нет. – Понурив голову, Середин повернул назад.
Было стыдно, будто его застали за чем-то неприличным. Волшебница за его спиной расхохоталась, что-то сказала. Ей ответил Борис, который тут же окликнул ведуна.
– Олег! Разговор к тебе у меня есть!
– А у меня к тебе нет, – отозвался ведун, останавливаясь. – Разве что на ремни тебя порубить…
– Прости, что лгал! – Борис низко поклонился. – Но ты ведь видишь, как сильна наша хозяйка. Такую не ослушаешься, да и… Любим мы ее.
– Да как же ее не любить? – усмехнулся Олег и пошел своей дорогой. – Попробуй такую не полюби…
– Постой же! – Борис бегом догнал его, зашагал, сопя, рядом. – Я ведь серьезно, Олег Середин. Поговорить с тобой хочу. Прежде хозяйка не разрешала, хотя я хотел…
– Ты мне и в прошлый раз так сказал, – кивнул ведун, прикидывая, рубить старосту или в этом нет никакого смысла.
– Присядем! – попросил Борис и первый опустился на крыльцо дома Рады. – Понимаю я, что веры от тебя мне теперича никакой… Об одном прошу: выслушай, ведун, всю правду расскажу. Давно уж мы, да и, конечно, овражкинские, ну и те, кто дальше к востоку живет… В общем, давно под властью Асфири ходим.
Олег вздрогнул, впервые с интересом посмотрел на Бориса.
– Да, так ее назвали с самого детства. Повелительница разрешила мне ее имя назвать. Не наше имя, отец ей такое дал, Элокай его прозывали, из дальних стран в наши края прибился. Давно это было, очень давно, еще отец мой сызмальства знал про Асфирь и меня учил ее слушаться. Так вот, Олег Середин, зла нам чародейка не чинила, наоборот, одно добро от нее и справедливость. Хотя люди к ней жестоки были… да ты знаешь уже, поди. При Асфири у нас ни воровства нет, ни блуда, ни зависти, потому как она всему пригляд. Она и слуги верные ее.
– Ставр? – спросил Олег.
– Ставр над ними начальник был, но слуг много. Все как на подбор, богатыри, из тех, что изводить Асфирь приезжали. Да только одолеть ее невозможно. И не нужно – кто это понял, тот служить ей остался. Полюбить Асфирь не каждому позволено, а лишь тем, кому она откроется. Тебе открылась, ведун, счастье твое.
– Да уж я вижу, что за счастье… – Олег почесал затылок. – Значит, полна деревня оборотней – это вам от нее благодарность за верную службу. Так? За то, что новых жертв для своей паучихи приманиваете.
– Не надобно так о хозяйке! – Борис испуганно покосился в сторону колодца, откуда доносился звонкий голос Асфири. – Она, почитай, тут царица. Мы все у нее как за пазухой, тепло и сытно. А оборотни… Так ты не понял ничего, ведун. Оборотнем стать – и правда награда. Ни болезней, ни хозяйских забот, да жизнь вечная в придачу. Послужи хорошенько, и позволено будет ночью оборачиваться – это те, кто из леса в одном сапоге приходил. А еще срок выдержишь без прегрешений – получишь полную власть над собой. Такие к нам и не возвращаются, больше по лесам бегают да радуются.
– Волки, – кивнул Середин. – Я уж понял.
– Нет, – качнул головой староста. – Волки – это как раз и есть ее любимые слуги, богатыри. Асфирь их заколдовывает так, на самом-то деле они люди обычные, только кажутся тебе волками. Удивился? – Борис, завладев вниманием Олега, почувствовал себя в безопасности, рассмеялся. – Да, ведун, Асфирь сильнее тебя, сильнее всех. Заморочит любого! В целом свете нет никого, кто бы смог ее в колдовстве превзойти. И ты, не серчай, против нее как ребенок.
– Откуда же у Асфири столько силы? Ведь она совсем маленькой была, когда отец ее в нежить превратил.
– Элокай ей секреты оставил, – напомнил Борис. – Но она и сама постаралась. У отца-то, вишь, только мертвая вода была. А у нашей повелительницы и живая имеется. Вон колодец, бери сколько хочешь! А в мертвой и живой воде сила великая.
– Что же она сама за водой не спускается, если такая великая чародейка? – Середин решил во что бы то ни стало выслушать все, что расскажет староста. Врет или наконец-то не врет – надо слушать.
– Для себя ей живую воду получить не трудно, а равно и мертвую, уж давно Асфирь и тут, и там, за Еловым лесом, стражей обхитрила, – охотно продолжил Борис. – Но для нас не может никак, подземные духи не пускают. Сам-то я не видел их… Но слыхали мы, как ты с ними бился. Тряслась вся деревня!
– Зачем вам живая вода?
– Чтобы оборотни жили вечно, нужна им и живая, и мертвая вода, – развел руками староста, будто говорил что-то само собой разумеющееся. – Ты же ведун, ты должен знать. Сами мы, конечно, чар не знаем, но Асфирь о своих слугах заботится.
– Значит, без нее вы не можете, – сделал вывод Олег. – Вот так она вас держит. А служба ваша – ни в чем не повинных путников заманивать.
– Так им же лучше! Разве Асфирь им что плохое делает? Нет… Правда, некоторых убила. Но ведь, Олег, люди это были очень плохие, не чета тебе. А иные с виду и хорошие, да никак не соглашались чародейке служить, и ее и нас извести хотели. А за что? – Староста уставился на Олега своими круглыми глазками. – За что? Кому мы зло чиним? Вот я уж старый, другой бы на моем месте в гроб собирался – а я и бодр, от живой водицы, и надеюсь на Асфиреву милость. Заберет она меня скоро в лес, недолго осталось маяться.
– Заберет, если я позволю. – Олег положил руку на эфес сабли, с интересом наблюдая за реакцией старика.
– Мертвая вода да живая вода – из кусков меня Асфирь соберет, – спокойно ответил Борис. – Бей меня, руби, ничего не боюсь. И за все спасибо нашей благодетельнице. Мало-помалу и другие деревеньки приберем, там тоже люди счастливы станут…
– А их спросили?
– Мы благо несем для всех, – твердо ответил староста. – Кроме тех, вестимо, кто от блага отказывается. Их право – смерть выбрать.
– Благо у вас странное, недоброе благо…
Олег потянулся, размял шею. Опять все перевернулось… Хотя в этот раз все ладнее складывается, сразу ко всем загадкам ответы нашлись. Хочется поверить, да нельзя. Сперва проверить… Впрочем, времени, кажется, будет достаточно. Нет другого выхода, кроме как идти на службу к Асфири и караулить там свой шанс прыгнуть чародейке на спину. Впервые Середин пожалел, что выбрал судьбу охотника за нечистью.
– Жена твоя не похожа на тех, кто живой водицей по утрам умывается, – припомнил Середин.
– Марья провинилась, – нахмурился Борис. – Бежать хотела… Асфирь на юге чем-то занята была, далеко отсель, а Марья, вишь, за озера, по болотам пошла. Всей деревней в погоню мчались… Изловили. Но и ей недолго ждать прощения, милостива Асфирь.
– Понятно, – опять кивнул Олег. – Складно брешешь, старик. Расскажи мне теперь про своих сыновей, в прошлый раз ты про них не очень-то ласково отзывался.
– Да не сыновья они мне, и не люди вовсе, – сморщился староста. – Так, в помощь даны. Чурбаны в облике человеческом. Уж не знаю, шутила Асфирь или всерьез, а сказала, что из чурбанов их сделала, чары новые учила. Вот и вся сказка, Олег… Пойду я, все же, пока в доме живу, надобно и огородом заниматься.
– Нет, уж ты постой! – Середин сгреб старика за шиворот, вернул. – Еще скажи: отчего живую воду здесь берете, а не на озерах, куда она сама вытекает?
– Потому что тут удобнее! – подивился непонятливости ведуна Борис. – В озерах она с обычной смешивается, сила не та.
– А Рада? – спросил наконец Олег о наболевшем. – Она – тоже все знала?
– Вот про нее Асфирь наказала с тобой не разговаривать! – закричал Борис, изо всех сил выворачиваясь. – Да пусти же! Все, поговорили уже! Пусти, а то повелительнице пожалуюсь!
Олег вытащил нож, всерьез намереваясь вытянуть ответы из Бориса не страхом, так болью. Он и сам не ожидал, что Рада успела так глубоко проникнуть в его сердце, возможность обмана приводила в ярость. Но на счастье старика, ветхая рубаха треснула, и староста кубарем покатился по земле. На шум тут же подбежали двое «сыновей» с луками в руках. Борис махнул на них, и все трое быстро удалились.