— Это же вывих, я правильно понимаю? — наседала она на нашу медсестру. — Вот, мы рентген сделали…
— Тихо, не шумите, — Видя, что ни дед, ни травматолог вмешиваться не собираются, пришлось мне всё на себя брать. — Женщина, вы кто?
— Я — его мать!
— Вот и хорошо, — встав у нее на пути и забирая рентгеновский снимок, которым она размахивала, я указал ей на двери. — Сына вы доставили куда нужно, так что теперь дайте нам им заняться, а сами подождите в коридоре.
— Но скажите доктор…
— Перелом! — Не стал я ее как-то успокаивать и обманывать, с первого взгляда на руку было видно, что там перелом кости со смещением. — И чем быстрее мы им займемся, тем лучше будет для вашего сына.
— Перелом? — Переспросила она, стремительно бледнея, видимо подсознательно и раньше понимала, что так оно и есть, но сама гнала от себя эту мысль, до последнего надеялась на лучшее.
— Ничего страшного, мамаша, — взяв под руку, повел я ее к выходу. — Сейчас быстренько всё поправим, походит ваш сын немного в гипсе и будет как новенький. — Выпроводив мать пациента, я, замкнув дверь вслед за ней на всякий случай, обернулся и посмотрел на Нину Сергеевну. — Почему вообще в процедурную кроме больного еще и его родственницу пустили?.. Понятно.
Саботаж мелкий! На вопрос не ответила, только плечами чуть пожала и даже не соизволили, ее величество медсестра, на меня взглянуть. Не нравимся мы ей, и если деду она еще отвечала и его распоряжения выполняла, то я… сопляк в ее глазах, не стоящий внимания. Так что действительно всё понятно.
Не дождавшись ответа, я и сам перестал на нее внимание обращать, положил рентгеновые снимки на стол и по новой пошел руки вымыл.
— Как же ты так умудрился? — Вытирая руки полотенцем вернулся я к неуверенно себя чувствующему мужичку, что, положив поломанную руку на стол, сидел на стуле и растерянно головой вертел, рассматривая всех присутствующих.
— На чердак полез… — сразу же принялся он мне отвечать, обрадовавшись, что хоть кто-то на него внимание обратил.
Дед, как сидел за столом, так и продолжал сидеть, делая вид, что чем-то там сильно занят. Игорь Артурович уже в негатоскопе снимок рентгеновый рассматривал. «Ее величество медсестра» тоже без дела не сидела, включив чайник, воду греть, на столик на колесиках выкладывала всё нужное для фиксации перелома.
— … а тут землетрясение, ну я со стола и навернулся. Вроде и не сильно упал, совсем не больно, да и сейчас ничего не болит, но рука вон, кривая стала. Мать пыталась ее сама вправить, да не получилось…
Даже дед оторвался от изучения блокнота, с интересом взглянул на мужика, которому при хорошо видимом переломе пытались дома руку вправить, надеясь, что это всё же вывих.
— Понятно всё с тобой, — усмехнувшись, я прервал его, а то чувствую, из-за волнения он долго болтать будет. — Сейчас я тебе кость начну вправлять, больно не будет, так что ты постарайся не сопротивляться, руками не махать.
— Да не, доктор, вы что… — тут же принялся он меня убеждать, что толстокожий, к боли терпимый, так что я могу делать что там нужно, он сопротивляться и мешать мне не будет.
Подошедший к нам Игорь Артурович, уже рассмотревший снимок, сейчас несколько напряженно следил за каждым моим действием, внимательно слушая, что я говорю, при этом частенько бросал недоуменные взгляды на деда, который так и не собирался ни во что вмешиваться. Видимо не ожидал травматолог, что нетрадиционную медицину пацан демонстрировать будет, а не его старший и соответственно более опытный родственник. Но что меня в нем изумляло — молчал.
— Приподними руку… Опускай, — скомандовал я, застелив рабочую поверхность клеенкой, хоть это медсестра должна была делать, но команды от меня она не дождалась. Она вообще для меня перестала существовать.
«Ну, начнем народ впечатлять!» — попытался я себя так подбодрить.
Аккуратно взялся за руку пациета по сторонам от выпирающей кости, даже глаза пришлось зажмурить от усердия, раньше полностью мне подконтрольная жива сейчас норов свой показывает, приходится всю волю в кулак собирать, чтобы заставить ее нужные мне действия делать.
— Безоскольчатый перелом лучевой кости со смещением.
Глаз не открывал, как и ответа не ждал, просто уведомил деда, что всё же взял живу под контроль и что удалось выяснить. Продолжил работать, не теряя концентрации, обезболил в первую очередь, а потом, хорошенько ухватившись, одним движением соединил кость стык в стык.
— А-а-а!
— Твою же мать! Ты что творишь?
— А-а-а! — дернулся и заорал пациент, солируя крику медсестры и ругательствам травматолога.
— Стоять! — рявкнул я.
— Сынок, — принялась стучать и ломиться в запертую дверь мамаша.
— Заткнись! — теперь уже персонально рявкнул я на медсестру. — Ты чего дергаешься? — после чего повернулся к пациенту, которого с трудом удержал. — Ведь не больно же? — надавил я на него голосом и взглядом. — Не больно?
— Н-не бо-больно, — дрожащим голосом и испуганно глядя то меня, то на замолкшую медсестру, ответил он, прислушиваясь к своим ощущениям.
— Гипс давай! — только теперь, всех успокоив, я посмотрел на замершего в шаге от меня Игоря Артуровича, который в шоке не сводил взгляда с пациента.
Услышав меня, он отмер, профессионализм возобладал над эмоциями, так что, отодвинув в сторону Нину Сергеевну, он сам отжал от лишней воды гипс и подступился ко мне, помогать.
— Секунду, — притормозил я его.
Снова прикрыл глаза и повторно живу под контроль взял. Диагностика… кость всё же чуть сместилась в сторону. Поправил и только тогда, открыв глаза, скомандовал:
— Накладываем!
Ну а дальше Игорь Артурович взял на себя обязанности медсестры, шустро организовал подкладку под гипс рулонной ватой, после чего уже сам гипс наложил.
Я же всё это время контролировал, чтобы кость не сместилась, и продолжал это делать пока гипс не застыл, только тогда уже, вздохнув облегченно, контроль над живой отпустил.
— Нина Сергеевна, на повторный рентген и быстро, — скомандовал Игорь Артурович медсестре.
— Вот так мы и работаем, — дождавшись пока медсестра с пациентом выйдут, только тогда заговорил весь из себя довольный дед.
Спасибо ему, что хоть мамашу успокоил, перестала в дверь ломиться и завывать там, а так он больше ни во что не вмешивался. Как кутенка в воду меня бросил, выплывет-не выплывет. Выплыл. И такое ощущение, будто и вправду искупался, весь вспотел: что спина мокрая, что со лба чуть ли не ручьем пот льется.
— Нам не нужно на снимки смотреть, чтобы узнать, что внутри у человека происходит, не нужно нам и обезболивающее пациентам колоть… Вы ведь именно из-за этого так всполошились?
Пока я отошел умыться, дед вытянул на разговор всё ещё нервничающего травматолога и довольно быстро его разговорил, заодно и начал секретами нашими делиться.
— Жива — природная энергия, она же и энергия жизни. Наши с внуком тела способны ее вырабатывать и аккумулировать в себе, чтобы потом, воздействуя на растения или людские тела, совершать с ними разные манипуляции. Первый пример — зелья: вы выпили общеукрепляющее и теперь прекрасно себя чувствуете.
Я только хмыкнул на это, вытираясь полотенцем и наблюдая за Игорем Кирилловичем, который, наверное, только теперь понял, что мучавшая его еще недавно усталость отступила, как и у медсестры, та тоже вполне бодрая была.
— Второй пример, — продолжал дед его просвещать, — вы были свидетелем, как мы можем с людскими организмами взаимодействовать. Можно было бы даже прямо здесь и сейчас полностью перелом вылечить, срастив кость, но тогда на других пациентов у нас сил не останется. А так, совместив ведовство с вашей медициной мы сможем помочь немалому количеству людей, при этом не афишируя свои способности.
Игорь Артурович кивал, задавал вопросы, но окончательно он в нас поверил, когда Нина Сергеевна вернулась со снимками и он их рассмотрел. Место перелома было идеально совмещено. Потом были еще трое поломанных, над которыми я поработал. Вот после них-то он и перестал нас рентгеном перепроверять и поток пациентов к нам увеличился. И это были не только поломанные, были и с рассечениями, и проникающими ранами люди, некоторые даже в довольно тяжелом состоянии, так как им вовремя не была оказана помощь и начались осложнения. Тут уже не только я работал, но и дед подключался, некоторых буквально с того света вытаскивал.
Людям мы помогали, но вот мое состояние не улучшилось. Давление вместо того, чтобы из-за работы уменьшиться, кажется, наоборот — увеличилось. Контроль я восстановил, работал практически безостановочно, не экономя расходуя живу, даже начал применить раньше только теоретически изученные навыки.
Ничего не помогало.
[1]
Негатоскоп — устройство, предназначенное для просмотра на просвет сухих и мокрых чёрно-белых радиографических снимков (рентгенограмм, томограмм и т. д.) в медицине и технике.
Глава 8
— Перерыв, Ирина! — скомандовал дед закончившей раскладывать инструмент молоденькой медсестре, которая сегодня за нами закреплена была. — Следующего пациента через полчаса к нам.
— Хорошо, Василий Андреевич, — улыбнувшись, Ирина Куваева, стрельнув напоследок глазами, покинула кабинет.
Два дня мы уже в больнице, с дедом практически не покидали кабинет, теперь уже окончательно ставшего нашим. Игорь Кириллович, убедившись в нашей квалификации, уведомил об этом главврача и покинул нас, ушел работать самостоятельно, заодно и прихватил с собой Нину Сергеевну, она хоть и опытная, но не сработались мы с ней. Так что остались мы вдвоем с дедом, периодически вызывая санитарку — убрать в кабинете, или медсестру — обновить закончившиеся медпрепараты и увести-привести следующего больного.
Ничего не могло нас отвлечь от всё поступающих и поступающих пациентов, ни бушующие снаружи ураганы, из-за которых несколько раз тух свет и приходилось под фонарями работать; ни чуть ли не безостановочно громыхающие в небесах, уже не просто падающие, а буквально сыплющиеся на землю метеориты; ни усталость — перерыва в работе я практически не делал.