зопаснее для всех. Приняв решение, Ула покрутилась немного на шкурах и уснула.
Утром Ула узнала, что раненый умер. Когда Урсула поднялась, его уже отнесли на другую сторону дороги и похоронили простым обрядом, отметив место камнями. Фин, полностью одетый, без привычной улыбки, молча кивнул леди Бидгар. Младший советник с недовольным лицом проверял сбрую лошади. Ула заметила признаки сборов. Это означало, что Карвелла она видит последние минуты.
— Завтрак — и в дорогу, — распорядился Личвард.
У посланников лорда Скоггарда с собой был не только хлеб, но и мясо, вино, немного фруктов. Фин предлагал гостье то одно, то другое, а Ула не могла и кусочка проглотить. Она никогда больше не увидит Карвелла. Никогда. На вкус это слово оказалось горьким и неприятным.
И начальник стражи сидел мрачный, сосредоточенный, сжимал рукоять меча, точно решая что-то.
— Я довезу леди Урсулу до замка. — Слова упали тяжёлыми комьями.
Разговоры смолкли. Ехидно улыбаясь, Резло отпил вина, готовый брякнуть очередную колкость. Фин опередил младшего советника:
— Ваша преданность похвальна, но нарушать приказ лорда Скоггарда я не стану.
Вероятно, ничто не способно было лишить Фина спокойной уверенности.
— Я, — Карвелл поднялся, продолжая удерживать меч. — Поеду.
— Прощайтесь, Урсула.
И Фин в упор посмотрел на невесту лорда потемневшими глазами. Карвеллу не уйти живым. Она поняла это сразу. Вероятно, допустить хотя бы малое отклонение от указаний Скоггарда означало для Личварда слишком много. Закралась мысль, что сын советника опасается за собственную жизнь. От лорда можно было ожидать чего угодно. Сопротивление Карвелла убьёт его. Податливость Фина означала суровое наказание для подданного. Она совсем этого не хотела. Любовь к наставнику переплелась с сочувствием и расположением к Фину. Такой молодой и улыбчивый, способный стать единственной поддержкой в чужом мире, он не должен был пострадать из-за неё. И чем больше Урсула смотрела в глаза Личварду, тем сильнее становилось чувство, что ему грозит расправа, вздумай она пойти против желаний Скоггарда. Фин оставался сдержан, его взгляд заставил Улу метаться и вновь увязнуть в жгучем меду.
— Карвелл. — Мягким прикосновением она убедила его отпустить рукоять меча. — Мы сделаем так, как хочет Дагдар Скоггард. — Имя жениха Ула произнесла с внутренним усилием, подавив волну слепой ненависти.
Ни разу не встретившись с будущей невестой, не сказав и слова, лорд Скоггард заронил в сердце Улы чёрное семя, способное прорасти такими же тёмными всходами.
10
Лес, тянувшийся серой однотонной полосой вдоль дороги, медленно менялся. Корявые болезненные деревья распластали хрупкие неживые ветки, опутывая небо, но чуть дальше вглубь чащи кроны возрождались нежной весенней зеленью. Ведьзмарский лес продолжал хранить прежнюю силу, неохотно уступая мёртвой земле.
Ула перестала обращать внимание на тряску и неудобную скамью, не замечала встревоженного взгляда служанки. Сидела бледная, обхватив себя руками, и будто не видела ничего вокруг.
Прощание состоялось. Она убедила Карвелла уйти. А он обнял её, провёл по волосам ладонью, точно желая запомнить, как мягко они вьются. Впервые позволил себе быть настолько открытым для чувств.
— Никогда не забуду. — Ула задохнулась, сдерживая внезапную лихорадочную дрожь, проваливаясь в отчаянье, не в силах придерживаться правил, — осознала, что видит смуглое с резкими чертами лицо наставника в последний раз.
Хотела быть сильной, только переоценила себя. Накопившаяся усталость забирала последнее.
— Не доверяй Личварду, девочка. Будь осторожна, — шептал Карвелл, склонившись к её плечу. — Не оставляй занятий с кинжалами.
На миг она отстранилась, пытаясь проникнуть в мысли Карвелла, заглянула в глаза настолько тёмные, что не было видно зрачков. Там, в самой глубине, продолжала тлеть неведомая ей мысль. Наставник что-то от неё скрывал. Он безмолвно призывал её молчать, не переспрашивать, затаиться от чужаков.
— Я обещаю. — Карвелл коснулся лба Улы горячими губами. — Обещаю, что узнаю, как тебе живётся с мужем. И если понадобится помощь…
— Не нужно. — Она заставила себя отказаться. — Не рискуй жизнью ради меня.
Не ответив, Карвелл сделал шаг назад, став прежним отстранённым, но верным защитником. Урсула смотрела, как он садится на лошадь и медленно выезжает на дорогу в сторону родного замка. Ула осталась одна.
— Очень трогательно.
Она не обернулась: Резло мог язвить сколько угодно, но Ула для себя вычеркнула его из числа живых. Да и не до мерзкого младшего советника ей было.
— Послушай, дружок, я выкупаю у тебя кобылу и повозку.
Голос Фина она услышала точно сквозь толстый слой воды. Личвард бросил небольшой звонкий мешочек в грубые ладони возницы. Выпучив глаза, Талас одним глазом проверил содержимое, прищурился.
— Ох, господин, да хранит вас Пастырь. — Низко кланяясь, возница тряс чёрной бородой и пятился к дороге. — Вот радость-то! И через проклятый лес ехать не придётся. Считай, свезло. А то и на месте бедняги Дункана недолго оказаться.
— Помни о своём везении, но меньше болтай.
Фин улыбался, и, ожидая худших перемен в нём, Урсула напряжённо вглядывалась в его лицо, выискивала признаки будущей грозы. На место возницы он велел сесть одному из стражей. Отряд был готов отправляться в дорогу.
Они пересекали Ведьзмарский лес уже несколько часов. Дана тревожно жалась к хозяйке, пытаясь не смотреть по сторонам, а иногда и вовсе закрывала глаза. Ула понимала, что горничную больше пугали страшные истории, чем настоящая дорога и чахнущий лес, но после смерти человека из деревни Дана была готова поверить во что угодно.
А Урсула, убедившись, что Фин остался прежним, улыбчивым и доброжелательным, немного успокоилась. Больше Резло не позволит себе грубостей. Он — пустое место, незначительная назойливая мошка. Сын советника с лёгкостью прихлопнет его. Она уже могла удостовериться во власти Фина над этим отвратительным человеком, хотя и чувствовала некую тайну между ними. Никто не тронет её, пока Личвард рядом.
Никто, кроме лорда Скоггарда. Об этом Урсула не забывала ни на минуту. И лучше ей научиться справляться со всеми трудностями самостоятельно. Харви и Карвелл ко многому подготовили воспитанницу. Пока Ула жила под крышей замка Бидгар, она казалась себе бойкой и решительной, но стоило оказаться среди чужаков, как она тут же растеряла половину себя. Уле предстояло выстроить крепостную стену, способную выстоять под любым натиском. Рассчитывать ей не на кого, кроме себя.
После небольшого отдыха посреди проклятого леса, перед отправкой, Фин переместился в повозку.
— Вы не против, леди Урсула?
Его долгий взгляд не давал Уле покоя, но она твёрдо держалась избранной роли, поэтому постаралась придать лицу равнодушное выражение. Это немного напоминало об уроках наставника в малом зале. Старик Харви частенько говорил ей держать спину прямо, не показывать истинных чувств и больше слушать, чем говорить.
— Как вам будет угодно, Финиам.
— О нет! — запротестовал Личвард. — Только Фин, пожалуйста. Отец часто использовал полное имя, когда наказывал за шалости. Не хочу думать, что и вы сердитесь на меня.
— Советник Личвард строг?
— Как любой родитель. — Пожав плечами, Фин внезапно замолчал. — Простите, я забыл, что вы…
— Не знала своих родных? — Ула давно могла говорить об этом спокойно. — Не тревожьтесь. Лучше скажите, Фин… — Она медленно, не сразу добавила имя к вопросу, который давно вертелся на языке. — Скажите, а каков лорд Скоггард?
Фин стремительно отвёл взгляд. Некоторое время смотрел на лес, несколько раз коснулся пальцами русой бородки, приглаживая волоски, и до того идеально прилегавшие друг к другу.
— Не хотел бы лгать вам, леди Урсула.
— Скажите правду. — Уцепившись руками за скамью, она потянулась к нему, пыталась убедить, ловя взгляд карих глаз.
И Фин не смог больше смотреть в сторону. Уле показалось, что очень хотел, но не получилось. Зацепил её очередным взглядом-крючком, острым и жгучим. Было в нём нечто такое, что лишало Улу сил к сопротивлению, но она была готова побороться. Снова откинулась назад, яростнее сжимая грубый край скамьи, до боли в пальцах, до ощущения маленьких острых заноз, впивающихся в кожу.
— Я не тот человек, что станет сочувствовать. — Улыбка, снова улыбка — кажется, у Фина она была всех возможных оттенков и смыслов.
— Мне показалось, что вас расстроила смерть человека из леса. — Она решила увести беседу в сторону, не признаваться, насколько сильно она ждёт ответа на вопрос о лорде, а поведение Фина лишь подстегнуло любопытство.
Любопытство и страх. Сердце Улы превратилось в маленький трепещущий комочек, ногам стало холодно. Она оставалась внимательна и не упустила момента открытости от посланника жениха, отметила, насколько сильно Личвард не желает говорить о своём господине, скрывает нечто настолько ужасное, что не стоит произносить вслух. Всеми доступными средствами он попытался показать ей это, только бы не отвечать прямо.
— Я не настолько хорош, леди Урсула, как вы думаете обо мне. — Теперь он усмехался, но совсем не так, как обычно делал это Резло.
Вспомнив младшего советника, Ула чуть покосилась на закутанную в плащ фигуру рядом с повозкой. Серый конь гонца медленно переставлял худые ноги. Наездник время от времени поднимал руку с флягой и, запрокинув голову, жадно приникал к горлышку губами. Маска недовольства и непонятной обиды будто приклеилась к Резло. Уле не хотелось, чтобы он слышал их разговор с Фином.
— Я обычный, довольно бессердечный человек. — Раскинув руки, Личвард расслабленно навалился спиной на высокий бортик позади себя; страж-возница изредка подстёгивал деревенскую лошадку с нечёсаной гривой. — Смерть или чужие страдания не трогают меня. Это нормально. Но вас мне жаль. Маленькая пташка в когтях хищной птицы.
Откровенность и недомолвки. Взгляд Личварда, от которого пекло в груди и бросало в жар, его привлекательная молодая сила, заполнившая всё пространство повозки, — Ула сглотнула, чувствуя, как пересохло во рту. Растерянность её на мгновенье стала очень заметна, но она сумела вернуться к уже отвоёванным позициям. Воздух между ними сгустился от напряжения.