+++
В дверь отчаянно колотили. С трудом отлепив голову от подушки, Ула осознала, что за окном сумрак, а значит, рассвет только-только приближается. Горничная застыла у дверей и прислушивалась, что происходит по ту сторону. Грохот не прекращался.
— Милорд! У вас всё хорошо⁈ Откройте, милорд Дагдар! — кричал мужской незнакомый голос. — Вы живы⁈
— Леди Урсула! Отзовитесь немедленно!
Ула вздрогнула. Мягкий и в то же время цепкий голос Фина она не спутает ни с каким другим. Голос давил и приказывал, что так не соответствовало почти ласковому тону, позаимствованному Фином у отца. Осознание постепенно возвращалось к ней. Вспомнился вечер, злость и ненависть. Очевидно, что брак по договору не был приятным и для Скоггарда. Во что они вляпались? Как теперь вылезти из этой бездны, где они оба оказались? Или она одна наедине с чудовищем? Кто такой лорд Дагдар Скоггард?
Урсула встала как была, в одеяле, вытянув шею из этой странной защиты, где чувствовала себя уютно.
— Открой, Дана. — Со сна голос оставался хриплым.
— Там мужчины! Несколько! — засомневалась горничная, однако послушно сдвинула засов.
В комнату ввалились стражники и Личвард-младший. Он тут же скользнул взглядом по Урсуле, стоящей возле постели в одеяле, по самой кровати и по смятой простыне возле её ног. Бурое пятно на белом, как нарочно, не скрылось среди беспорядочных складок. На мгновенье Фин поймал взгляд Урсулы, точно клещ впился, нервно оглядел её бледное уставшее лицо. Она видела, как Личвард заставляет себя растянуть непослушные губы в привычную добродушную улыбку. Его перекосило, но Фин быстро собрался.
— Приносим свои извинения, миледи. — Он поклонился, оттеснил стражников за порог комнаты.
— Что происходит, Фин? — Маска хозяйки земель оказалась полезной Урсуле. — Почему вы разбудили меня?
Как же она устала от них всех. От тайн и страха за будущее. От одиночества и недоверия. Вечером ненависть к Дагдару выжгла Улу дотла, лишила сил и жизни. Ей начало казаться, что внутри неё порвались важные нити, на которых держалась душа или сердце. Пусто, темно и бессмысленно. Ничего нет вокруг. Нет опоры.
— Страже показалось, что в спальне кричали.
— Я не кричала.
Сжав губы, Ула с вызовом задрала подбородок, догадалась, что Фин решил: консумация брака состоялась. Ничего объяснять она не собиралась.
— Неужели супруг покинул вас? — Вопрос прозвучал в оскорбительном тоне, на грани.
Фин стоял напротив, сложив руки на груди, возвышался над Урсулой, заполнив собой комнату. Уле сделалось неуютно.
— В этом есть что-то удивительное? Дагдар хозяин в замке и не обязан отчитываться в своих поступках.
— Конечно же! Вы правы, миледи. — Новый поклон и резкий разворот к выходу.
Урсулу оставили одну.
— Я ничего не понимаю, — произнесла она вслух и рухнула на кровать.
28
Заснуть Урсуле так и не удалось. Неподвижной гусеницей, завёрнутой в одеяло, она лежала до самого утра и думала. Пришлось запретить себе плакать. Обида и тревога мешали мыслить. Харви учил, что прежде поступка леди земель обязана уничтожить в себе эмоции. Ула оставалась той, кем была, — юной девушкой — и не справлялась. То и дело всхлипывала без слез, кусала край одеяла, борясь с желанием закричать. Тёмная безысходная бездна тянула её вниз.
Тогда она вспомнила Карвелла, его верность и неизменную помощь. Он защищал, он любил её. С Карвеллом и Харви она никогда не чувствовала себя одинокой. Восстановила в памяти все счастливые моменты жизни в родном замке. Словно и не с ней это было. Тепло прошлого придало сил.
— Соберись, Урсула Бидгар, — всхлипнула она снова. — У тебя и имя украли. Теперь ты Скоггард. Леди без лорда.
Она резко села. Не время предаваться отчаянью. Ула почти увидела строгий взгляд Харви — он не одобрил бы того, во что она превратилась всего за одну ночь. Ничего страшного Дагдар с ней не сделал. Непоправимого не случилось, а значит, и слёзы ни к чему.
И именно поступок Скоггарда вызвал у неё больше всего сомнений. Разум подсказывал, что будь муж тем развращённым мерзавцем, каким описывали его Аласта и Фин, то он без сомнений воспользовался бы слабостью молодой жены. Но вместо жестокости она увидела от него лишь презрение и ненависть. Казалось, он не хочет к ней прикасаться, брезгует. Что если и Дагдару о ней наговорили лжи?
От этой мысли Урсула подскочила на постели, принялась ходить по комнате, натыкаясь в полутьме на мебель. По всему выходило, что лорда подготовили к встрече с невестой. Якобы ласковый и мягкий советник, его странный сын и Аласта идеально подходили на роль того самого паука, что сидит в центре паутины, управляя глупыми мухами. Пища — они с Дагдаром. Ула не понимала, зачем Личварду ненависть между Скоггардом и Бидгар. Разве смогут они завладеть землями? Насколько знала Урсула, по закону земли переходят наследнику или уходят в пользу королевского двора, если наследника нет. Помнится, Аласта упоминала дальнего родича Скоггардов, не бывавшего в этих краях.
— Я должна всё выяснить.
Каждый раз, стоило Урсуле принять решение, мир становился понятнее. У неё появилась чёткая цель. Она может доверять Эилису. Наверное, может. Лекарь в хороших отношениях с лордом, но не болтлив и, если она попросит, смолчит. Скоггард, похоже, не собирается требовать консумации брака. С этой стороны Ула продолжала ожидать подвоха, но не в ближайшие дни.
В другое время Ула не стала бы спускаться к общему столу, но решение стойко переносить испытания и узнать правду подтолкнуло к активным действиям. Дана помогла ей собраться, молча вздыхая, опасаясь потревожить хозяйку.
— Не трусь, Дана. — Не выдержав, Урсула взяла горничную за руку. — Больше молчи и слушай. Никто не посмеет нас обидеть. Веришь мне?
— Да, леди Ула, — кивнула та, вздыхая.
— Мы справимся.
Урсула направилась в залу, где завтракали приближенные лорда. До назначенного часа оставалось немного времени. Ула спустилась раньше, чем обычно. Она приостановилась недалеко от широких арок, через которые проходили все, чтобы попасть в круглую башенку. Резкие голоса в столовой насторожили и заинтересовали Улу. Прижавшись к стене, она подобралась ближе.
— Ты чрезмерно громок, сын, — мягко ответил советник на какие-то слова Фина. — Любой может услышать.
Ула опасливо осмотрелась, чтобы убедиться, что одна. Слуги не показывались, но вполне естественно было встретить их на подходе к столовой зале.
— Он сделал это! — Фин горячился, выплёвывал слова, не заботясь об осторожности, что было так непохоже на него. — Ты говорил: он не притронется, побрезгует. Ты обещал!
Послышался звон разбивающейся посуды, хруст осколков. Ула так и видела, как Фин сметает со стола блюдца и чашки.
— Невозможно предугадать всего. — Личвард-старший оставался меланхолично спокоен. — Держи себя в руках, Финиам. Твоя невыдержанность слишком дорого нам обходится. А мальчишка меня удивил. Очень удивил.
— «Невозможно предугадать», — язвительно передразнил отца Фин. — Птенчик сорвал чужой цветок и получил удовольствие. Девчонка не сделала ожидаемого. Ты плохо разбираешься в людях и усложняешь простое дело.
Ула прижала руку к груди, сдерживая сердце, точно его стук мог выдать её. Сейчас появятся слуги, и пора войти в залу. Подслушать ничего не удастся, но и уже сказанного хватит для размышлений.
— Поспешай медленно, Финиам, — пропел Личвард. — И всё будет. И будь осторожен с кувшинами.
— Ты сможешь вернуть то, что забрал больной ублюдок⁈ — не успокаивался Фин.
Нарочно ступая громко, Урсула потопталась на месте и шагнула в залу.
— Доброе утро.
Улыбаться она не стала, это показалось бы странным.
Замолчав, Фин смотрел на неё горящими глазами и тяжело дышал. Под его ногами лежали осколки кувшина и разлилась вода.
— Прекрасная новобрачная. — Советник буквально перетёк ближе к Урсуле. — Хорошо ли вы спали? Простите, — он хлопнул себя по лбу, — простите старика, сам не знаю, что говорю. Милорд задерживается? Вы не вместе спустились?
Ула пропускала мимо поток вопросов, приложив все усилия, чтобы выбраться из давящей силы Фина. Он молчал и смотрел с таким жёстким нажимом, словно Ула была ему чем-то обязана и обманула ожидания. Обида и растерянность мелькнули и пропали на лице Финиама. Улыбка приклеилась к бледному лицу.
— Муж ушёл до появления стражи. — Урсула с прямой спиной села, когда Фин любезно отодвинул стул.
— Извините. — Фин откашлялся. — Стража что-то напутала. Я отчитал их за глупые фантазии.
— Зачем же? Они выполняли свою работу.
— Хм, миледи. — Советник наклонился к ней ближе, стоя позади, почти коснулся плеча, шептал ласково и въедливо: — Снова прошу простить старика. Муж не обидел вас? Он бывает так несдержан. Не всегда понимает, что причиняет боль. Я осознаю, что избежать… Вы не сможете отказаться. Мне неловко говорить об этом. Дорогая Урсула, будьте осторожны с лордом. Вам стоит больше времени проводить раздельно, чтобы не раздражать его. И ночью тоже.
— Не вы ли говорили, что я должна проявлять покорность и смирение? — Ей почудилось, что в ухо, к которому склонился Личвард, заползает змея. — Я следую вашим советам. Если муж захочет прийти ко мне, я не стану перечить. Мой долг зачать наследника земель.
— И правильно делаете, моя прекрасная девочка! Вы так молоды. Берегите себя. — Лучезарный Личвард уселся напротив. — И не стоит сейчас думать о долге. Наслаждайтесь жизнью. Вам рано думать о материнских заботах.
— Отец, ты совсем озадачил бедняжку. — Фин полностью справился с нервным состоянием. — Поясняю. Мой отец всего лишь толкует, что не стоит вам сейчас утруждать себя долгом супруги лорда. Успеется. Поживите с мужем в собственное удовольствие.
Урсула смолчала. Ни словом не заикнулась, насколько странны такие речи от советника хозяина, заботы которого всегда направлены на поддержание порядка, власти лорда и содействие процветанию рода.