— Вы! — Ула сбежала по ступенькам прямо под дождь. — Вы сломали мне жизнь, Скоггард! Вместе со своим советником! Больше всего на свете я желаю развода и возвращения домой! Личвард уже прибрал мои земли, но я буду бороться! А вы можете подозревать всех, сидеть тут и играть на своей дурацкой дудке!
Слова вылетали из Урсулы вместе с остатками сил, держалась она только на огненной ярости, от которой её распирало.
— Стойте, Урсула! — Жёсткий голос Дагдара стегнул по спине, но придал прыти.
Лорд догнал её, перехватил руку, останавливая, развернул к себе, невольно впечатывая в собственное тело. Почти так же, как случилось в ночь после свадьбы. Несколько мгновений они тяжело дышали и прожигали друг друга взглядами. Дождь стекал по волосам, чертил холодные дорожки по разгорячённой коже. Губы Дагдара приоткрылись, словно он желал что-то сказать или даже поцеловать жену. Он склонился над ней, но вместо стеснения или давления, как случалось в присутствии Фина, она ощутила нечто иное, разозлившее её. Ула тянулась к мужу, окутанная запахом терпкой коры и мокрой молодой листвы.
Злость заставила её действовать. Размахнувшись, Урсула ударила ненавистного Скоггарда по щеке. Розовый след от ладони немедленно расплылся на его светлой коже. Сейчас, под дождём, ей показалось, что Дар светится изнутри. Она высвободила руку и с высоко поднятой головой ушла в сторону замка.
Урсула плохо помнила, как преодолела лестницу и коридоры, как появилась в комнате и тут же прижалась к стеклу окна в сад. Отсюда хорошо была видна фигура лорда, застывшего под ливнем. Похоже, он бежал за ней, но в какой-то момент оставил эту затею. Белая рубаха промокла и облепила плечи и торс Дагдара. Одежда так явно и беззастенчиво обрисовала линии тела, что Ула застонала, сама не понимая отчего, не смогла отвернуться. Скоггард смотрел на её окна почти осязаемым взглядом. С этого расстояния она не видела деталей, но искры, загоревшиеся под кожей от звуков флейты и аромата леса, опаляли её изнутри. Улу манило туда, под проливной дождь. Хотелось снова оказаться рядом, ближе, ещё ближе.
— Ненавижу, — прошептала она, положила ладонь на стекло, закрыв образ Дагдара.
Когда же отвела руку, лорда не было на прежнем месте. Двое стражников быстрым шагом прошли через сад, тянули шею, вглядываясь в сторону моста. Ула тревожно кусала губы. «Опекуны» тут как тут! Личвардам донесут, что хозяева разговаривали. Стража не оставляет Скоггарда одного надолго.
«Да они же постоянно сменяют друг друга! Я всех в лицо уже узнаю. А в замке воинов намного больше. Значит, Личвард доверяет не всем».
Она встала возле камина, который теперь исправно топили.
Дана куда-то вышла, и переодеваться Урсула не стала, хотя мокрая одежда неприятно липла к телу. Огонь согрел и успокоил. Глядя на пламя, она обдумывала слова мужа. От обиды и непонимания выступили слезы. О чём Дагдар спрашивал? Намекал на Фина? Перед глазами сам собой возник образ Аласты с синяками на шее и руках, капелька крови на подушке в её спальне, то, как госпожа Пэрриг старательно отклоняется от Личварда-младшего. Что если слёзы Аласты были самыми настоящими. Слова о чудовище, терзающем её, — правдой. Только говорила она не о Скоггарде.
Финиам Личвард с его цепким и жадным взглядом и способностью подавлять, просто стоя рядом, с непонятной Урсуле силой, от которой хотелось бежать. Он убийца двух человек. Он может быть насильником и мучителем Аласты. История с горничной, упавшей со стены замка, оставалась неясной. Ула помнила, что служанка перед смертью была избита.
«Как мне теперь говорить с ним? А занятия кинжальным боем? Я должна решиться и продолжать делать вид, что верю Личвардам. — Ула задумчиво потёрла плечи, где недавно лежали ладони мужа, горячие и сильные. — Дар считает меня куклой Финиама. Такой же игрушкой, как Аласта. Его презрение и брезгливость к ней так явны».
И Урсула поняла, что Дагдар и госпожа Пэрриг, идеальная красавица, больше не любовники. Он и к Уле прикасался неохотно, точно боясь запачкаться, а к Аласте и близко не подойдёт. Смутная улыбка растянула дрожащие губы Улы.
Согревшись, она села в кресло с книгой о традициях ведьмаков. Снова пролистала, пробежала глазами по строчкам. Вероятно, что-то в записях есть. Крупица истины должна быть. Дагдару нужно помочь попасть в лес. Ула немного подумала и направилась к Эилису: лекарь обещал продолжить разговор.
Кодвиг с улыбкой пустил гостью к себе.
— Наконец я вас застала!
— Я был немного занят, леди Урсула. — Он кивнул, белые волосы волнами заскользили по камзолу. — Небольшие проблемы из-за мёртвой земли в деревнях. Много переселенцев, есть больные.
Улу кольнуло в сердце тоской.
— Хотела бы я знать, что происходит в землях Бидгар. Меня не допускают до управления.
— Увы, с этим помочь не смогу.
Эилис продолжил заниматься своими склянками, смешивал растворы и растёртые травы.
Ула присела в кресло, наблюдая за быстрыми и точными движениями лекаря. Думала, что надо бы сказать о ссоре с Дагдаром. Почему-то казалось, что Кодвиг отругает её за горячность и придирчивость к Скоггарду. Эилис всегда на стороне Дара. Она это знала. В каком-то смысле он такой же наставник для лорда, каким был Харви для неё.
— А правда, что, умирая, ведьмак передаёт силу тому, кто оказывается рядом?
Ула готова была говорить любую глупость, только бы не рассказывать о перепалке с мужем.
Узкая прямая спина лекаря дрогнула. Ула ясно увидела, как Эилис напрягся. Всегда спокойный и расслабленный, он внезапно замер над маленькой чашкой со смесью трав.
— Какие необычные вопросы вас волнуют.
Он медленно повернулся, потирая кончики пальцев, хрусталь глаз внимательно изучал Урсулу, будто кто-то затаился там, в самой глубине, и с любопытством исследователя оценивает мир.
— Смотритель Рэдвиг позволил прочитать несколько книг.
Не подведёт ли она библиотекаря? Они с Кодвигом, кажется, друзья, но смотрит лекарь сурово.
— Как и прежде, у нас с ним разные представления о своевременности. — Эилис потёр переносицу, сощурил уставшие глаза. — В народе говорят: «Умирающий ведьмак коснулся — душу подменил». Вы поверили сказкам?
— Нет, но не люблю, когда сказка не рассказана полностью.
— Прикосновение — дар и проклятие.
— Опять проклятие?
— Проклятие, если не заключить союз крови с лесом. Кровь и камень в сокрытом месте. — Он расслабленно опустился в кресло напротив Урсулы. — В детстве я верил в такие сказки.
— Тоже много читали?
Странный оборот приобретал их разговор. Ула постоянно слышала в словах Эилиса другие смыслы.
— Просто я древний. Впрочем, я говорил вам об этом.
39
Опять лекарь называл себя древним, но Уле он совсем не казался старым человеком. Задумываться над словами Эилиса было некогда. Иногда Урсуле казалось, что ещё немного — и её голова не выдержит такого количества непонятных событий и фактов, которые ничего не объясняли.
— И что будет, если союз с лесом не заключить? — Вопросы она цедила по капле, получая такие же скудные и загадочные ответы.
— Никто не знает. Мы же говорим о несуществующем проклятии давно исчезнувших ведьмаков. — Лукавая улыбка Кодвига вызвала ответную улыбку Улы. — Вероятно, Рэдвиг прав и пора раскрыть некоторые тайны. Позвольте рассказать вам одну историю.
— Выслушаю с удовольствием, Эилис. В замке так мало людей, с которыми приятно общаться. И вы один из них.
Он молча склонил голову, благодаря Урсулу.
— События жизни меняют нас. Вы не верите, но, девочка, ваша помощь необходима Дагдару.
— Что я могу? Если и лорд земель слаб и требует постоянной опеки.
Вышло немного резко и язвительно, только Ула оставалась взбудоражена последним разговором с мужем.
— Скоггард и Бидгар повязаны чёрным словом. Вам с Дагдаром вместе придётся сражаться за себя. Поверьте, он борется. Это не всегда заметно. На плечах Дара большая ответственность за людей. Вы знаете, что это такое. Мальчик поздно понял, с кем имеет дело, поэтому всё зашло слишком далеко. И он уязвим перед этим злом.
— Мальчик! — Она фыркнула, вспомнив высокую мужскую фигуру и силу, с какой Дагдар прижимал её к себе. — Я жду историю, — напомнила Ула.
Разговоры о проклятии и чёрном слове ей совсем не нравились. Упоминание о муже распаляло ярость и сомнения. С чем или с кем им предстоит бороться? Очевидно, с Личвардами, но лорд за столько лет и пальцем не пошевелил, чтобы выпутаться. Всё пустое.
— Хорошо, леди Урсула. — Лекарь понял её метания и недоверие. — Вы не заслуживаете, чтобы вас использовали вслепую. Я расскажу вам правду, которую знают немногие, но начать придётся с далёкого прошлого.
— Вас я готова слушать бесконечно долго, Эилис.
— Благодарю. Я расскажу, а дальше выбор за вами. Когда я был мальчиком, старые люди говорили о Древесном боге и лесном народе. Их принято называть ведьмаками. Вся наша жизнь была пропитана старинными легендами и историями путников, заплутавших в Ведьзмарском лесу. Однажды мы с друзьями играли на краю леса, храбрились друг перед другом. Я поспорил с приятелями, что проведу ночь в дальней чаще. На тот момент это была немыслимая отвага. Луна полностью вошла в силу. Полнолуние — время ведьмаков. Все важные ритуалы связаны с луной. В такое время в лес лучше не соваться. Так говорят в народе. — Эилис снова многозначительно улыбнулся.
— И союз крови с лесом проходит при полной луне?
Ула не теряла надежды узнать больше о волнующем вопросе. Она удивилась внезапному порыву: только что не хотела ничего знать о Скоггарде, думать об общем спасении, но оказалось, что дела Дагдара интересовали её не меньше собственных проблем. Пусть история с проклятием и передачей силы лорду выглядит нелепо и сказочно. Всему можно найти разумное объяснение. Возможно, Личвард не просто так не пускает Дара в лес, а если советник против чего-то, то Ула точно поборется за это.
— Вы догадливы, леди Урсула. Чтобы доказать друзьям, что не струсил, я должен был принести маленький белый камешек, из тех, которые можно отыскать только рядом с древним жертвенником. Считается, что такие камни отражают свет луны и магию леса. Они правда светятся в темноте. Памятная мелочь, важная для детей.