— Ваша семья давно знает род Скоггард? — Подавив неприятное чувство, Ула решила переменить тему: они с Фином зашли сегодня слишком далеко.
Он пожал плечами. Для него вопрос казался безделицей, не стоящей внимания.
— Отец начинал секретарём у деда Дагдара. Оказался достаточно умён и исполнителен, чтобы сделать карьеру. Всю жизнь посвятил проклятым Скоггардам. А матери меня лишили, как вы теперь знаете…
— Вам это неприятно. Не хватает отца?
— Мне плевать. — Фин резко сделал шаг назад. — Я взрослый мужчина и привык самостоятельно решать свои дела и брать то, что хочу, если мне этого недостаёт. Идёмте, я провожу вас в комнату.
Помогая подняться, он схватил Улу за руку. Она еле успела собрать чехол с кинжалами. Сильная рука сжала пальцы до боли. Последним вопросом ей удалось зацепить незримую ниточку в душе Фина, отозвавшуюся тёмным огнём в его взгляде. Он дотащил Улу до лесенки, ведущей на галерею.
— Больно! — Она попыталась вырваться, но Личвард одним движением подтянул Улу к себе.
— Вы не знаете, что значит «больно», милая моя. — Верхняя губа приподнялась в нехорошей улыбке.
— Отпустите! — Ула не кричала, но пыталась говорить уверенно, сжимая в свободной руке свёрток с оружием, достать которое было невозможно.
Не ответив, Фин толкнул спутницу к стене, придавил, полностью закрывая собой арену и кусочек неба. В мире Урсулы остался только Личвард. Он один. Злые прищуренные глаза прожигали. Фин весь состоял из ярости и ощутимого желания. Точнее, множества желаний, одним из которых было подавить волю Урсулы. А как он сам признался только что — Финиам Личвард делает и берёт то, что желает.
Ула прикидывала, сможет ли развернуть чехол пальцами одной руки и схватить оружие. Лицом Фин почти коснулся её волос, тяжёлое дыхание оглушило, как и сильный стук сердца в собственной груди. Ноги задрожали, но Ула устояла. Ей бы и не удалось упасть, настолько близко находился Фин, впечатав девичье тело в каменную стену. Он судорожно втянул воздух, вдохнув запах Урсулы, закрыл глаза и зарычал или застонал:
— Вам лучше не играть со мной, девочка моя.
«Не твоя! И не мечтай!» — упрямо подумала Ула.
— Держите себя в руках, Финиам! — И откуда только взялись силы, Ула отчаянно выгнулась, отпихивая его от себя. — Ваша несдержанность испортит дело.
Разом обмякнув, Фин выпустил Улу из своего плена.
— Вы снова правы. — Кончиками пальцев он провёл по застёжкам на её курточке. — Умная и сильная. Мне нравится. С вами интересно, Ула. — Он замолчал, ладонь застыла на груди Урсулы. — Но не забывайте, что главный здесь — я.
Наконец отпустив её, он быстрым шагом поднимался по лестнице. Урсула закусила губу и шла следом, размышляя, с каким непредсказуемым и неприятным типом затеяла потягаться. Личварды стоят друг друга. Неизвестно, кто из них страшнее и опаснее. От отвращения немного мутило. Скорее бы добраться до комнаты и остаться одной!
— Отдыхайте. — Фин распахнул дверь, по-хозяйски прошёл в комнату Урсулы первым.
Она семенила следом, упираясь взглядом в широкую спину. Век бы не видела! Внезапно спина оказалась прямо перед ней, и Ула чуть не влетела в Личварда. Растерянно выглянула из-за высокой фигуры.
В кресле сидел Дагдар. Муж сам пришёл в её комнату. Вероятно, небо готово было упасть на землю.
42
Похоже, Дагдар ждал их давно. Откинув голову, удобно положив руки с узкими кистями на подлокотники, он оценивающе скользнул взглядом по жене и сыну советника. Затуманенный раздумьями взгляд оживал. Аромат леса плыл по комнате, проникая всюду, оседая на одежде и волосах. Комната наполнилась предгрозовым напряжением.
— Милорд. — Фин поклонился, и Ула почти услышала, как скрипнули его сжатые зубы.
Сама же она и не пошевелилась. Визит мужа стал настоящей неожиданностью для неё. Его внезапность вызывала новые вопросы, а Ула не успела прийти в себя после неравной борьбы с Личвардом. Муж застал её врасплох. А тут ещё притягательный запах терпкой коры и леса, от которого Уле хотелось расслабиться, не думать ни о чём, только быть рядом с Дагдаром, скрывшись от всех сложностей.
Нахмурившись, Ула смотрела то на губы Дагдара, где в уголках скрывалась тёплая улыбка, предназначенная не ей, то на его пальцы, сжавшие деревяшку кресла. Удлинённый рукав плотно обтягивал запястья, показавшиеся Урсуле невероятно привлекательными. Руки Дагдара отчего-то волновали её. Хотелось коснуться, провести пальцами по резким линиям, прижаться щекой к его рукам, поцеловать выступавшую и под тканью косточку на кисти.
Ошарашенно моргая, Ула незаметно ущипнула себя.
«С ума сошла⁈ Вот уж нет! Руки ему целовать! Да никогда!» В ярости она прокусила губу до крови.
Что же Дар скрывает за необычным кроем камзола? Кого коснулся ведьмак, тот меняется. Так или иначе. Слова Аласты о руке с изъяном возникли в сознании сами собой. Его рука обезображена настолько, что он не может показать её никому. Даже страже, где воины привыкли к увечьям и ранам? Это настолько ужасно?
О какой ерунде она опять думает! Ула устала после боя с Личвардом и не менее тяжёлого разговора, который больше напоминал такое же сражение. Она мечтала о горячей воде и свежей одежде. С чего вдруг муж решил прийти в её комнату?
Так, блуждая среди противоречивых мыслей, посмотреть в глаза Скоггарду она смогла не сразу. А когда схлестнулась с отстранённым и безразличным взглядом, то высоко задрала подбородок и расправила плечи.
«Думай что хочешь, Скоггард!» — готова была она сказать в лицо мужу.
Ей не за что испытывать чувство вины. Если она и позволила Фину немного больше предписанного приличиями, то ради общего дела. Затеянная игра того стоила.
«Тебя же спасаю, глупый Скоггард! И оправдываться не собираюсь!» Предполагаемая вина утонула в злости, так проще стоять, точно на допросе, перед ненавистным мужем.
Ненавистным ли? Ула не знала. Прямой, с открытым светлым лицом и ясным взглядом, Скоггард мучил её, просто находясь рядом. И думать об этом она не хотела. Тяжёлое молчание прервал Скоггард.
— Господин Личвард. — Лорд немного подался вперёд, не выпуская из пальцев подлокотников кресла. — Благодарю, что заботитесь о безопасности моей жены и её досуге. Я немного упустил, что в замке молодой женщине нечем заняться. Моя вина, но прошу вас больше не заходить в её комнату без моего разрешения. — Губы Дагдара чуть изогнулись, именно так, как Ула себе представляла. — Вряд ли я его дам. Поэтому не появляйтесь здесь. Никогда.
Ула покосилась на Фина, который нервно дёргал себя за тонкие волоски бородки, продолжая улыбаться. Вначале он побледнел, затем покраснел.
— Как будет угодно. Вам. — Он отвечал подчёркнуто вежливо, с поклоном, но едва сдерживал ярость. — Ваша болезненная подозрительность в отношении меня и моего отца, который всегда служил роду Скоггард… Личварды были рядом в самые трудные моменты. Мы все заботимся о вас, а теперь и о миледи, понимая, что здоровье не позволяет вам взять на себя все обязанности. Несправедливость печалит меня. Ничего плохого или недостойного мы не делали. Леди Урсула мечтала увидеть арену и провести тренировочный бой на кинжалах. Ваша жена…
— Вот именно. — Пропустив прямое оскорбление, Дагдар поднялся, оказавшись немного выше и изящнее Фина. Мягкие черты сделались резче, неожиданная сила проявилась в нём яркой вспышкой. — Моя. Жена, — продавливая каждое слово, произнёс он.
Скоггард сказал это с интонацией, от которой Урсула удивлённо распахнула глаза и не сводила взгляда с мужа. Она считала его слабым, что бы там ни говорил о Даре лекарь, неспособным дать отпор Личвардам, безразличным ко всему. Презрительный и брезгующий приближаться к жене. Эмоции Дагдара проявлялись так редко, но с нездоровой остротой. Таким Ула видела мужа, когда случались их нечастые стычки. А оказывается, он умел не только обвинять и жаловаться, подчиняясь манипуляциям советника.
«Моя жена», — медленно повторила она про себя.
Ей почудилось или в его тоне она услышала нотки собственника? Неожиданно муж с драконьей ревностью предъявил права на своё законное сокровище. Что случилось с Дагдаром? Какое Скоггарду дело до того, кто бывает в её комнате? Он ненавидит жену, презирает за мнимую связь с сыном советника. Видеть Урсулу не хочет. Столько времени он не интересовался жизнью Улы. Или лорд заботится лишь о своей чести? Конечно, как же иначе! Дагдар и не скрывал, что жена позорит его имя. Ула вскинулась, охваченная гневом. Никто не смеет указывать… Но в том и дело, что муж имеет на это право. Посещения Личварда действительно находились на грани с дозволенным и приличным. Выходило, что Дагдар прав. Такое Ула переносила с трудом.
— Как вам будет угодно, милорд. — Деревянный Фин поклонился. — Умоляю только не наказывать леди Урсулу. Она не виновна перед вами. Возможно, немного легкомысленна, как все юные девушки, и не привыкла отказывать мужчинам. Скучающие жёны бывают так безрассудны.
Похолодев, Урсула была готова провалиться на месте или ударить Личварда за ту околесицу, что он наговаривал на неё. Воткнуть кинжалы, которые продолжала сжимать в руках, сразу в мерзкое горло негодного Фина. Пальцы впились в кожаный чехол и стали мокрыми от напряжения. Не стесняясь присутствия Улы, он выставлял её перед мужем в самом неприглядном свете. Щёки горели огнём. Она ожидала вспышки ярости от Скоггарда.
— Господин Личвард, я не нуждаюсь в заместителях или помощниках, — с удивительным спокойствием строго парировал Дагдар. — Особенно в спальне своей жены. Это моя жена и мой замок. Или у вас иное мнение? Покиньте комнату леди Урсулы. Немедленно.
Ула внутренне вздрагивала, когда Дагдар произносил «моя жена», «моя». Не от страха или неприязни. В груди растекался жар, с которым она не знала, что делать. Голос Дагдара словно обволакивал её целиком, обозначая права мужа.
— Я беспокоюсь о вашем здоровье, — не унимался Фин. — Вижу, что вы переволновались. Стоит принять лекарства, милорд. Боюсь, вам станет плохо и кто-нибудь пострадает. Снова. Любая случайность, ваша забывчивость или беспамятство, невольно заденут невинных.