Она видела, как Дагдар побледнел и вытянулся струной, как на мгновенье искривился рот.
— Может, вы не заметили, Фин, но я давно вырос. Чрезмерная тревожность ни к чему. С вашей стороны она выглядит неестественно. Помнится, в детстве вы не были столь участливы, — с горечью выдавил Скоггард, оставаясь непреклонным. — Считаю, что вам необходимо выбраться за стены замка, посмотреть столицу, например.
А Фин уже совладал с собой. С привычной приветливой улыбкой поклонился, прощаясь. Полушутливо, издевательски, но с серьёзными, пустыми глазами.
— Благодарю, милорд, но я всегда там, где мне нужно быть. Если миледи не против, то мы повторим тренировку. Помните о нашем уговоре, леди Урсула.
Жёстким взглядом Фин пригвоздил Улу, безмолвно говоря: «Предашь меня — пожалеешь». У неё сбилось дыхание. Будь они сейчас одни, неизвестно, что Личвард был готов сотворить из мести Дагдару и гнева. Похоже, что победа осталась за Скоггардом и Фин был унижен, а это не то положение, к которому он привык. Он не простит. Никогда не простит прошлого и всего, что происходит теперь. Впервые Ула полностью осознала, насколько Фин опасен.
— Да. — Она решила ограничиться коротким ответом, не зная, что следует говорить.
Ула ощутила, что балансирует над пропастью, не понимая, как вести себя с мужем в присутствии его врага и как говорить с Личвардом в присутствии лорда, чтобы не выдать своей игры.
«Да уйдите вы оба», — устало подумала она, но ушёл только Личвард.
Ула выдохнула с облегчением. Муж, кажется, не собирался покидать комнату. Они остались вдвоём с Дагдаром. Наедине с мужем было тревожно, как и с Фином, но иначе. Внимательный изучающий взгляд лорда мог скрывать всё что угодно. Ясные глаза смотрели спокойно и заинтересованно, точно вопрошали: «Что ты такое, Урсула Бидгар? Откуда ты взялась на мою голову?»
«Что ему нужно от меня? Ещё один, готовый терзать и требовать подчинения?» Ула не верила, что муж пришёл просто так, ради того, чтобы поставить на место Финиама, и не верила его спокойствию.
Она чувствовала неловкость и злость на него. Но выходило, что Скоггард впервые с момента её появления в замке заступился за жену. Какое-то время она могла быть спокойна. Фин не ворвётся в комнату, точно замок и сама Урсула принадлежат ему. Нарушит ли Личвард рано или поздно приказ хозяина? Наверняка нарушит. Упорство в достижении цели и бесцеремонность никуда не денутся.
— Спасибо. — Несмотря на недовольство, Ула посчитала нужным поблагодарить Дагдара. — И прошу оставить меня одну. Я устала. — Она намеренно говорила холодно: пусть знает, что на шею к нему она не кинется.
43
Дагдар не показал недовольства, хотя Ула открыто и решительно гнала его. Он продолжал внимательно касаться взглядом лица, волос, всей фигуры, медленно, точно видел впервые. Она почувствовала его необычный интерес и смутилась.
— Напрасно вы сбежали в прошлый раз. — Скоггард сделал один шаг к ней, а Ула не отступила, несмотря на порыв сделать это.
Она вспомнила о пощёчине и покраснела, продолжая смотреть в лицо мужу, впитывая мельчайшие чёрточки. Тонкий шрам на брови, глаза с тёмным ободком вокруг радужки, ясный и открытый взгляд и улыбка, скрытая в уголках губ. Спокойное лицо уверенного в себе мужчины. Ни следа болезненной слабости или приближающейся смерти. Но он в плену у Личвардов и не способен освободиться. Противоречие, которое оставалось непонятным Урсуле. Они давили на лорда прошлым, настроили стражу и слуг, как им было выгодно. За столько лет он не нашёл выхода?
— Вы оскорбили меня.
Обида Улы давно испарилась, но она оставалась закрытой. Непросто было преодолеть прошлые недомолвки. Дагдар слегка склонил голову, между бровей пролегли складочки. Сомнение промелькнуло во взгляде и погасло.
— Я попытаюсь поверить… — Он выдохнул. — Вам. Поэтому приношу свои извинения, если был излишне резок и несправедлив.
— Вот как! — Ула посмотрела в сторону, снова на мужа. Подвеска под одеждой холодила кожу сильнее привычного. — Отчего вы так переменились? — Она чуть не прикусила язык, наказывая себя за язвительность, но слова уже вылетели, ударив Дагдара.
— Я умею наблюдать. — Уголки его губ приподнялись.
«Прекрати, Урсула!» Она одёрнула себя, чувствуя, что совсем расслабилась от аромата леса и почти незаметной мягкости в лице мужа.
— Не надо на меня так смотреть. — Ула дрогнула, растерянно оглядела собственную комнату и бросила на кровать свёрток с кинжалами.
Она была уверена, что с Дагдаром они ей не понадобятся. Он развернул кресло, поставив его посередине комнаты, и отступил к окну, не спуская с неё глаз. Сложил руки на груди, обозначив преграду между ними.
— Садитесь, леди Урсула, — строго велел Скоггард.
Она повиновалась. Не было никакого смысла упорствовать.
— Ещё меня можно заковать в цепи и посадить в подземелье. — Протянув к нему руки, она тряхнула запястьями. — В замке же есть подземелье?
— Есть, — коротко рассмеялся Дагдар.
«О! Ты умеешь смеяться, Скоггард!» Ула ругала себя, но перестать смотреть на приятно переменившееся лицо мужа не смогла.
Это было невыносимо. Невыносимо мучительно и притягательно. Она выпрямилась в кресле, всем видом показывая, что дух её силен и ему не сломить Урсулу Бидгар. Ничем не покорить леди земель. Даже улыбкой и смехом. Дагдар словно всё понял, но вместо ожидаемой усмешки коварного соблазнителя она увидела удивлённо приподнятые брови и задумчивость.
— Подземелье нам не понадобится.
Перед Улой снова стоял сдержанный, полностью закрытый Дагдар. Даже камзол, казалось, помогал скрыть его от чужих глаз — плотно облегающий тело, застёгнутый до подбородка на все крючки и пуговки. Совсем как тогда, в детстве, когда Урсула видела мужа мальчиком, проезжающим мимо растрёпанной девчонки. И теперь она ощутила себя той девочкой, стоящей в грязи.
— Достаточно того, что я вижу, — добавил он, сощурившись. — И знаю, как ведут себя шпионки Личварда. Если вы одна из них, то необычная.
— Значит, Аласта — обычная? — Не подумав, Ула попала в цель.
Дагдар заметно вздрогнул, будто она ударила его, жёсткие складки состарили светлое и юное лицо. Справившись с собой, он холодно ответил:
— Все недостатки госпожи Пэрриг слишком очевидны, но одно достоинство перевешивает их.
— Какое же?
— Она не Бидгар!
Каким-то образом он стремительно возник рядом с креслом и наклонился к Урсуле, опираясь на подлокотники. Ула оказалась заперта в странных объятиях и прижалась к спинке кресла. Страшно не было, Дагдара она почему-то совсем не боялась, но дыхание сбилось, и томительное ожидание повисло между ними. Его немного крупные, чётко очерченные губы чуть приоткрылись, как и во время ссоры под дождём, когда он был близко и, казалось, собирался поцеловать её.
«С чего бы ему целовать тебя, дурочка? Спасибо, что не ударил. Распустила язык. Зачем дразнишь его? Видно же, как болезненно упоминание об Аласте. Может, он и правда любил её?» — думала Ула, рассматривая мужа.
— Как вы относитесь к своей роли смерти? — Неожиданно выпрямившись, Дагдар вернулся к прежней позиции возле окна.
— Не понимаю вас.
Она нахмурилась, смутная догадка кольнула сознание. Скоггард знал, что советник хочет убить его руками жены?
— Не понимаете?
Уле показалось, что решительный взгляд Дагдара проникает в самое сердце. Хочет пробиться до самого дна, чтобы отыскать все ответы. Защищаясь, она обхватила плечи руками, но смело смотрела в лицо мужу.
— Кажется… — Он замолчал, отвёл глаза. — Чего-то вы действительно не понимаете. Бидгар всегда смерть для Скоггарда.
— Вы о проклятии?
— Я о жизни.
— Зачем же согласились на брак? — Наконец Урсула смогла задать этот вопрос.
— А у меня был выбор? — Он усмехался, но так, что стало ясно, как непросто ему далось решение. — Я оттягивал момент, сколько мог. Желание Личварда ускорить исполнение договора вызывало опасения, но я принял его игру, чтобы увидеть результат.
— Увидели?
— Один из… — Дагдар оценивающе оглядел жену. — Теперь я женат на довольно привлекательном враге.
«Значит, всё-таки враг». Пустота заползла в сердце Урсулы и лишила остатков язвительности. Она промолчала. Сделалось всё равно, что Дагдар скажет дальше.
— Не знаю, каким обманом лорду Бидгару удалось заманить моего отца в эту ловушку. Отец был мягок и верил во всякую чушь. Отдать половину земель в случае отказа. Не смешно ли⁈
— В этом мы с вами единодушны. И не смейте обвинять моего отца! — Она ожила вместе с гневом, показавшимся правильной заменой бессмысленной пустоте. — Его убили ваши воины и Личвард!
— После того, как его воины убили лорда Скоггарда.
Он не повысил голоса, но Ула подумала, что лучше бы закричал: придавленная боль Дагдара оказалась страшнее.
— У меня есть свидетель. — Следом Ула подумала, что напрасно выдала Карвелла, но что сказано, то сказано. — Мой наставник был с отрядом. Они нашли перебитую стражу и вашего отца. Нашли вас.
— Один из стражи Бидгар. — Он точно заразился от Урсулы тем ядом, что источали её слова. — Соврёт и не икнёт.
— Карвелл честнейший человек моих земель!
— Ваш бывший любовник⁈ — Язвительная, холодная ярость мужа на время лишила Урсулу дара речи. — Личвард намекал, упоминая это имя. Как обычно, ни слова прямо, но всё же ясно как день! — Дагдар обвинял Улу злым взглядом, полным горечи, словно она обманула его.
— И как часто Личвард говорит вам правду⁈
«Ни слова больше не скажу. Надутый гордец! Глупый, упрямый и самоуверенный! Мерзкое чудовище!»
Теперь и она горела от злости на лорда Скоггарда и не могла придумать подходящего определения. Несколько секунд они безмолвно уничтожали друг друга. В голове Урсулы промелькнула мысль, как же просто они оба вспыхивают и готовы с ненавистью вцепиться друг в друга. Стыдиться, как и прежде, ей было нечего.
Дагдар выдохнул, борясь с эмоциями. Она то легко читала мельчайшие движения его души, то совершенно не понимала, что происходит в голове у этого странного человека. Стоило ему немного приоткрыться, как многое становилось очевидным. Вся холодность и строгость Дагдара были чужды ему. Он постоянно защищался от Урсулы, от Личварда, от всего мира.