— Зачем подвергать опасности ещё и вас⁈
— А как же Эилис⁈ Он считает вас упрямцем.
— Старый болтун, — недовольно проворчал Скоггард. — По многим вопросам мы не сходимся. Он решил, что воплощение даёт ему право учить неразумного мальчишку.
— Может, Кодвиг не так уж не прав. — Ула фыркнула. — Пора прижать советника и его гадёныша.
— Это моё дело. — Он тяжело выдохнул, сдерживая себя. — Не смейте влезать. Не пытайтесь расследовать или выяснять. Держитесь от советника как можно дальше. Насколько возможно в нашей ситуации.
— Я хочу и могу помочь. Лишние глаза и уши. Верные кинжалы…
— Вот, этого я и опасался! Поэтому хотел убедить вас, что история про эрргла — древний миф, в который не стоит верить.
— В конце концов вы согласились на игру с Фином. — Урсула с горечью вжалась в угол экипажа, устала от долгих разговоров.
Дагдар отозвался с болезненной сдержанностью:
— Поведение Фина навсегда останется на моей совести. Вся грязь. Она не коснётся вас. Морально я готов полностью принять её на себя, но даже Финиам не так опасен, Ула. — Волна ярости откатилась, и Скоггард умолял, а не приказывал. — Моя вина и слабость. Я сразу не указал ему место. Первое время жалел из-за смерти матери. Перед ним я тоже виноват. А Фин таков, каким его сделал отец. Старшее чудовище безобидно только снаружи. Он извратил крупицы человеческого в собственном сыне. Та его часть, что осталась Раяном Личвардом. Про вторую сторону вам лучше не знать, но суть его — пробуждать самое тёмное в людях. Долго, незаметно вгрызается в душу, оставляя язвы и тлен.
— С землями происходит та же беда.
— Вы правы. Всё взаимосвязано. И с меня хватит жертв. Ничего не предпринимайте. Позвольте событиям идти своим чередом. Поверьте, я не сижу сложа руки. В любом случае, полнолуние ещё не наступило.
— Ритуал проводится только в полнолуние?
— Именно так. Один шанс в полнолуние. Если они поймут, что я решился и готов рисковать, то полностью ограничат мою свободу. Личварды долгие годы повторяли слугам: лорд болен, и всё для его блага. Однажды в это поверил и я. — Он нервно усмехнулся.
Она наблюдала, как постепенно раскрывается Дагдар. Устало прикрыв глаза, он медленно произносил страшные слова. Уже без эмоций или интонаций, неживой и какой-то стёртый в полутьме. Не человек — тень самого себя. Она невольно вспомнила искривлённые деревья, хворь, поразившую земли. Лорд Скоггард виделся ей отражением умирающего леса.
— Если сбежать немного раньше…
— Нашли.
— Вы пытались⁈ — изумилась Урсула, заинтересованно распахнула глаза, даже спать расхотелось.
— Да. — Его короткий ответ пронзил Улу горьким сожалением и досадой. — Говорю же, Личвард чует меня. Тот, кто сидит в нём. Мой древний враг. — Недовольно прикусив губу, лорд замолчал, жалея об откровенности.
— Трудно не почуять. — Не подумав, она сказала то, о чём размышляла долгое время.
Дагдар вытянулся струной, напряжённо наклонился к жене, сидящей напротив. Он не произнёс ни слова, но Ула ощутила угрозу. Скоггард выглядел как человек, которого ударили. Неожиданно, в тот самый момент, когда он расслабился, раскрылся и не подозревал подвоха.
— Зря сказала…
— Объяснитесь, — прорычал Дагдар низким голосом, от которого сердце сжалось в груди, закаменело.
— Молодая листва, древесная кора и травы. Рядом с вами. Я всегда знаю, где вы недавно проходили в замке.
Ула старалась говорить мягко, осторожно, не желая оскорбить Дара ещё сильнее. Тонкая нить между ними почти ощутимо натянулась, звенела, отзываясь болезненным, неровным биением двух сердец. Он бы отшатнулся, если бы они стояли, а так — отклонился назад, к стене, резко ударившись спиной. Холодный, собранный, ни следа каких-либо чувств. Закрылся, точно камзол, застёгнутый до самого верха, плотно прилегал не только к телу, но к самой душе.
— Я неприятен вам?
Она подумала, что Скоггард ощутил себя обнажённым перед ней, пусть и женой формально, но чужой. Как будто она раскрыла самую страшную его тайну. Щёки Улы вспыхнули. Не рассказывать же, что происходит с ней рядом с Дагдаром, как загорается под кожей, как тянет её к нему. Не признаваться же в неосознанном желании вдыхать его запах, насыщаться им. Именно сейчас она остро поняла, как необходим ей ненавистный муж.
— Нет. — Она ответила твёрдо и прямо, открыто посмотрела в серые, точно дождливое небо, глаза: Скоггард должен верить. — Этот запах… — Непросто было подобрать верные слова. — Он пробуждает жизнь. Напоминает о свободе, которой я лишена.
Не ответив, Дагдар долго смотрел на жену. Лёд истаял, звенящая нить продолжала связывать их, не порвавшись. Но он молчал. Экипаж остановился, дверца открылась. Один из стражников топтался рядом. Урсула, подчиняясь импульсу, собиралась выскользнуть на воздух, не в силах находиться рядом с Даром после такого трудного разговора. Остановилась, вспомнив о деле: не успела сказать о спуске к воде.
— Важное, — шепнула она. — Беседка, через десять минут.
— Избегайте стражи, — прошептал Дагдар, продвинувшись к выходу.
— Знаю.
Он подал ей руку, помогая выйти. Тут же отпустил, напоказ недовольно поджал губы и, не оборачиваясь, ушёл. Урсула же быстро поднялась к себе.
— Ох, госпожа! Вы вся мокрая! — Горничная немедленно бросилась к Урсуле.
Ула не позволила Дане снять промокшую накидку. Постояла немного у камина, согреваясь, и снова спустилась к двери в сад. Как бы трудно ни было рядом с мужем, что бы он ни думал о ней, Ула не отступит и поможет ему добраться до леса и провести ритуал. Она даже с облегчением выдохнула. Скоггарда не нужно убеждать, но предстоит переломить упрямца, чтобы он позволил действовать сообща.
59
Перед выходом Урсула подумала о странностях своей новой жизни. Однообразие дней в замке Скоггарда удручало, но опасность подбиралась всё ближе. Борьба с Личвардами и сложности отношений с мужем заменили размеренную череду событий в родном доме. И если поначалу она жалела о случившемся, то теперь не могла представить, что никогда не узнала бы о Дагдаре. Их близкое соседство прежде ничего не значило. Они оставались так далеко друг от друга. Договор двух лордов, встреча, и её жизнь была сломана, но на обломках, как она чувствовала, начинало выстраиваться нечто новое, хрупкое и прекрасное. Чтобы новая жизнь состоялась, Урсуле придётся бороться. Она была готова.
Ула, осторожно осматриваясь и прячась от патрулей, добралась до беседки, скрылась в тени, присев на скамью. Дождь чуть стих, но с яблонь падали частые капли, смешиваясь с моросью. Проходя через сад, Ула перемазала сапожки в грязи. С этим придётся что-то делать, чтобы не привлекать внимания. С другой стороны, подумала она, можно сослаться на деревенскую дорогу. Они недавно приехали из поселения. Просто не успела привести себя в порядок. Ничего необычного, главное — смотреть врагам в глаза и держаться уверенно.
— Леди Урсула. — Дагдар влетел в беседку, выглянул, проверяя, где находится стража и нет ли соглядатаев.
В его руках она заметила флейту. Все знают, что лорд любит играть в беседке. Хозяин, идущий через сад с флейтой, не вызовет подозрений. Он успел сменить одежду и покачал головой, заметив, что Ула все ещё в дорожном отсыревшем наряде.
— Снимайте накидку, — приказал Дагдар. — И не перечьте.
Не дожидаясь пока Урсула послушается, он отложил флейту и уверенной рукой потянул за завязки, буквально силой стащил с неё мокрый плащ и набросил на плечи свой, не успевший сильно пропитаться влагой. Словно нарочно, Ула смешно наморщила нос, борясь с щекочущими иголочками и, не сдержавшись, чихнула.
— Вы простыли! — Широкие брови мужа сошлись, образовав две складочки, которые так полюбились Урсуле. — Давайте отложим дело. Отведу вас на кухню. Вам необходимо согреться и выпить горячего взвара.
— Нет-нет! — Она остановила Дагдара, машинально положила ладони на предплечья, чтобы муж не поступил по-своему.
Оба на мгновенье застыли. Его взгляд медленно скользил по лицу Улы, задерживаясь то на глазах, то на губах. Строгость на время сменилась растерянностью, точно произошло нечто неожиданное для Скоггарда.
— Простите. — Краснея, она отвела руки. — Я не замёрзла, не устала и не хочу уходить. А дело слишком важное, чтобы переносить разговор.
Она так горячо говорила, что заставила его быть внимательнее.
— Слушаю вас.
Без лишних слов Урсула напомнила мужу о тайном месте, где сад упирался в стену замка. Однажды они говорили о спуске, но Дагдар отверг возможность использовать этот путь. Теперь она предложила своими глазами убедиться, что берег там не так уж крут и позволит бежать, минуя мост.
Вместе они углубились в дальнюю часть сада. Дорожек здесь не было. Из-за дождей землю размыло, вода стояла между яблонями. Лужи разлились широко, иногда поднимались выше щиколотки. В какой-то момент Ула поняла, что её короткие сапожки не приспособлены для глубокой воды. Как же обидно! Но и мокрые ноги не остановят её.
Чуть дальше снова виднелись островки грязи, где всё же можно было пройти. Дагдар шагнул в воду. В сапогах ему и высокая вода не была препятствием, а Ула топталась на месте, выискивая тропу. Он быстро сообразил, в чём дело, вернулся.
— Держитесь.
Урсула ойкнула и оказалась в руках мужа. Вначале неловко обхватила за шею, боясь выскользнуть в воду, но почувствовала, что держат её надёжно. Скоггард зашагал дальше. Его дыхание стало тяжелее, ступни глубже уходили в вязкое дно. Не так давно он уже нёс её на руках, но Ула этого совсем не помнила, ведь она пришла в себя уже в комнате. Поглядывая на плотно сомкнутые губы, чей рисунок вблизи показался Уле ещё притягательнее, она на время растеряла все мысли о побеге, спуске с обрыва и Личвардах. Какая разница, куда они идут, если можно чувствовать Дагдара рядом. Пальцы касались горячей кожи мужа, ощущали напряжение каждого мускула. Лесные ароматы вскружили голову, когда Дагдар прижал её к груди. Она слышала биение сердца мужа. Сильные частые удары — и собственное сердце отзывалось в унисон. И так хорошо стало Урсуле, что и дождь она не замечала, и время для неё застыло в одной точке, там, где они были случайно соединены дождём и бесконечным разливом воды в саду.