Стражи, наблюдавшие за праздником со стороны, заинтересованно тянули шеи, криво улыбались, толкая друг друга в бока. Ула увидела на их лицах снисходительное любопытство к деревенским традициям. И хорошо, что они не воспринимают ритуалы всерьёз, меньше будет разговоров в замке.
— Долгого цветения и спелых плодов. — Поклонившись, сельский голова взял один из венков и попытался водрузить на голову Дагдара — тому пришлось нагнуться, иначе бедняга никак не дотягивался, пыхтел, краснел и весь извёлся от волнения.
— Долгого цветения и спелых плодов, — повторил он, отдышавшись — с леди Скоггард всё вышло легко.
— Мудрость и сила эрргла сохранит нас, — громко, оглядывая всех, возвестил Кодвиг и низко склонился перед Дагдаром, а следом за ним и остальные. — Чрево первой среди жён даст новую жизнь древнему народу, — добавил он тише, кланяясь Урсуле с многозначительной улыбкой.
Ула ощутила жар на щеках, когда он заговорил о новой жизни. Эилис смотрел на леди земель с надеждой, а подданные склонились теперь и перед Урсулой. Лекарь явно рассчитывал на обычное развитие событий в молодой семье, и Ула решила, что за этим стоит очередная тайна, в которую Эилис не спешил никого посвящать. Знает ли Дагдар?
Она метнула взгляд на мужа. Серые глаза с тёмным ободком были серьёзны. На лицо легла чуть заметная тень и задумчивость, которые скоро сменились нежностью. Ула не успевала за быстрой переменой эмоций Дагдара. Вот он опять стоял перед людьми строгий и суровый, несмотря на нелепую корону из зелёных ветвей, которая ему удивительным образом шла.
— Тебе идёт этот веник, — прошептал лорд, не глядя на жену.
Ула начинала привыкать, что Дар угадывает некоторые из её мыслей, как и она сама понимала его настроение.
Вместе они продолжали отвечать улыбками на поклоны подданных, некоторые из которых, кто посмелее, подходили и желали благ и счастья. Ула чувствовала себя словно невеста на свадьбе. Не придумал ли хитрый Кодвиг для них нечто неожиданное, совместив летнее торжество с брачным ритуалом древнего народа?
— Ты не знаешь свадебных традиций ведьмаков? — шепнула она мужу.
— Вспомню, когда пройду ритуал крови, — так же тихо ответил Дагдар и понимающе улыбнулся. — Но у Кодвига лицо пройдохи, способного проделать с нами такую шутку. В его духе поженить нас и по законам древних.
Рука в руке, супруги Скоггард стояли под старым дубом перед своими подданными, среди которых Урсула различала древних, сумевших слиться с обычными людьми. Муж стоял рядом, тёплая сильная рука сплелась с рукой Улы, точно соединились две ветви растущих вблизи деревьев. Она давно не чувствовала себя настолько счастливой. Лёгкость и вера в лучшее заполнили сердце до краёв.
Возвращение в замок постепенно забирало радость. Ула ощущала, как подступает мрак и мерзость, как затягивает в паутину, сотканную Личвардами. Что-то липкое и влажное оседало на экипаж, людей и все земли Скоггарда вместе с дождём. Небо вновь затянуло серой пеленой, откуда бесконечно капало и текло, превращая мир в грязь и плесень. Именно таким становился серый пепельный песок — остатки лесного дёрна и дерева в Ведьзмарском лесу.
Дагдар, казавшийся чистым родником среди погибающего мира, усадил жену рядом с собой, не выпускал рук Улы, точно боялся, что она убежит или иным образом исчезнет, изредка касался губами виска. Она уютно устроила голову на плече Дара, вдыхала запах леса и коры, но счастье таяло, отчего холод пробирался под платье, а кожа покрывалась мурашками. Полное и безусловное счастье, что они познали в момент первого поцелуя и откровенности, тускнело.
— Замёрзла? — Дагдар наклонился и извлёк из-под сиденья плед.
Ула с удовольствием позволила укутать себя, точно ребёнка, подставила лицо, когда муж приник губами ко лбу.
— Эилис, посмотри, лоб горячий. — Он был встревожен.
Лекарь положил ладонь на лоб Улы, заглянул в глаза, подержал за кисть руки.
— Я здорова. Просто… — Урсула запнулась: наверное, не стоило жаловаться и поддерживать накатывающий на всех мрак. — Не хочу возвращаться в замок.
— Она здорова, милорд, — кивнул Кодвиг. — Очевидно же. Был трудный день, и рядом с Личвардами не слишком приятно находиться.
Дагдар плотнее закутал Улу, прижал к себе, согревая.
— Я твоя реальность. Не они. Не выходи сегодня никуда, отдыхай в своей комнате. Слушайся своего мужа. — Тихо рассмеявшись, он склонился к прильнувшей к нему Урсуле, потёрся носом о её нос, продолжая удивлять её.
Прошло всего несколько часов, как всё в их жизни изменилось. Ей всё нравилось, но привыкнуть к новому Дагдару, к его нежности и открытости оказалось не так просто. Он и сам иногда смотрел на жену немного ошарашенно, переживая каждое мгновенье с небольшим усилием, чтобы осознать, что происходит. Ула видела, как его разрывает на части от чувств. Обоим изредка становилось неловко, но стоило прекратить задумываться, как всё складывалось само собой. Признание случилось, но предстояло научиться жить вместе друг с другом и любовью, к которой они оба не были готовы.
Сидя напротив, Эилис откинулся к стенке и закрыл глаза, чтобы не смущать молодых. Однако при подъезде к мосту выпрямился, взгляд хрустальных глаз потух.
— Станет сложнее, Дар. Нельзя выдать себя. Госпожа Урсула, держитесь, счастье и любовь ослабляют внимание и осторожность.
— Не хочу быть далеко от тебя. — Дагдар сплёл пальцы с пальцами Улы. — Придумаю, как встретиться в безопасном месте. Сам стану охранять от Фина.
— Не рискуй из-за меня.
Их руки ненадолго расстались, но Ула сразу же положила ладонь на ткань рукава, обтягивающего кисть мужа, медленно водила пальцем, внутренне пугаясь: вдруг он рассердится, что она самовольно прикасается к нему, но Дар лишь прикрывал глаза в ответ на ласку.
— Обговорим полнолуние?
— Позже. — Лицо Дагдара застыло в напряжении.
— Пять дней, Дар, а я не знаю точного плана. — Уле не понравился его сдержанный и холодный тон, предвестник отчаянного сопротивления. — Сможем ли мы поговорить в замке?
— И хорошо, что не знаешь. — Прежний лорд Скоггард попытался вернуть позиции, но теперь это ему не удалось. Схватив Улу за руку, он прижался губами к месту, где бился пульс. — Не допущу, чтобы ты пострадала.
— Я больше пострадаю, если ничего не получится, чем от прогулки по подземелью. Подвеска у меня, упрямый эрргл! Что, если после ритуала я смогу отдать тебе украшение? Скажи ему, Эилис!
— Вполне вероятно.
Спокойный лекарь поглядывал на хозяев с улыбкой. Судя по довольному лицу, господину Кодвигу доставляли искреннюю радость перемены в отношениях супругов.
— Сговорились, — огрызнулся, впрочем, беззлобно, Дагдар. — Я как муж имею право запретить.
— Попробуй. — Ула фыркнула и глубже зарылась в плед, одни глаза сверкали, зелёные, вызывающие.
— Упрямая Бидгар. — Дагдар притянул её к себе, чтобы Ула устроилась на плече. — Что мне с тобой делать?
— Любить. — Слова вылетели сами собой, она даже втянула голову в плечи, опасаясь резкого отклика от мужа.
— Обещаю. — Губы Дагдара изогнулись в усмешке, показавшейся Уле весьма коварной, несущей ему одному ведомый смысл, но совсем не пугающей, напротив, действительно обещающей что-то не совсем ей понятное. — Завтра выезд в поселение, — другим, серьёзным тоном сообщил лорд. — Если устала, то поеду один.
— Вот уж нет! — Она решительно помотала головой, откинувшись, чтобы лучше видеть лицо Дагдара. Сердце трепетало, когда Ула смотрела на крупные мягкие черты, скрывающие и иную суть. — Не останусь в замке без тебя.
И с этим лорду Скоггарду пришлось согласиться.
У экипажа они расстались. Безразлично развернувшись, Дагдар ушёл в другое крыло замка, а Урсула с Эилисом остались во внутреннем дворе под дождём.
— Страшно, — прошептала она.
— Не беспокойтесь, я провожу вас до комнаты.
Господин Кодвиг подал ей руку.
— Другого боюсь. — Невольно коснувшись пальцами губ, Ула застыла: память дарила самые сладкие воспоминания о празднике. — Он станет прежним. Что тогда делать мне?
Вот только что, в экипаже, муж смотрел на неё с нежностью, осторожно поцеловал уголок рта, прощаясь, а мгновение спустя — строгий, холодный, чужой до дрожи.
— Дар научился носить маску. Сейчас нет другого выхода. В замке, на людях, не ждите от него проявления чувств.
— В поселении он открылся.
— И подверг опасности вас и себя. Влюблённые часто забывают об окружающих, а стража зорко следила за происходящим.
— Как же быть⁈
— Всё к лучшему, госпожа Ула. — Лекарь неторопливо повёл её в замок. — Уверен, вы знаете, что сказать Фину, если он захочет узнать про праздник.
«Как-нибудь отговорюсь. Немного правды, немного лжи и притворства», — решила она, запираясь в комнате. Ула желала видеть только мужа, но Дар сейчас не придёт.
От этой мысли Ула затосковала, осмотрелась в поисках любого дела. На кровати лежали новые платья. Камин потрескивал, жаркий дух просушил комнату, наполнил уютом. Дана суетилась рядом. Урсуле всё теперь казалось иным. Не лучше и не хуже. Просто другим и неважным. Дагдар любит её. В его объятиях так хорошо и спокойно, так радостно и волнительно. Хотелось улыбаться, мчаться верхом, чувствуя ветер и свободу. Поцелуй Дара пробудил в Уле силу, которую ей сейчас некуда было приложить.
В радостном возбуждении Ула перемерила наряды, обсуждая с горничной всякие забавные мелочи, слушала рассказы Даны про слуг, с которыми та иногда общалась. Ничего нового или интересного, но время шло, приближая завтрашний день. Утром они вместе с мужем поедут в поселение. В экипаже Дагдар будет ласковым и родным, снова обнимет её. Казалось, она задыхается без Скоггарда. Он говорил, что Ула Бидгар нужна ему.
— И ты нужен мне, Дагдар Скоггард, — шептала Урсула в подушку, не в силах сомкнуть глаз.
67
Утром Урсула рассчитывала, что муж пригласит её к завтраку. Кабинет Эилиса идеально подходил для встречи в узком кругу. Когда постучали, она сама стремительно распахнула дверь. Юный ясноглазый слуга поклонился и внёс корзину, прикрытую полотенцем.