— Выхода нет, но один я не уйду! — Он с силой втолкнул её куда-то.
Ула упала. Ладони и лицо ощутили мелкие влажные крупинки песка.
— Дар, — не сказала, подумала она, только губы зашевелились. — Живой?
Отрезала невыносимо прекрасную, но безумную мысль. Потом, всё потом. Скрип и лязг заставили Урсулу очнуться, а следом донёсся тонкий напев флейты. Ула поднялась, когда сверху послышались голоса.
— Далеко… Не достать. — Низкий, резкий тембр, почти незнакомый, но отчего-то притягательный, пробуждающий искры под кожей. — И в нём часть тьмы, нельзя убивать.
— Ула! — Голос Карвелла. — Щиты, девочка, щиты справа от тебя!
Послушная зову, Ула не глядя метнулась вправо, рука сама сжала рукоять кинжала, оставленного на тренировочной арене. Она привыкла подчиняться голосу наставника во время боя. Откинула волосы, залепившие лицо. Ула была вся мокрая от пота. Руки дрожали. Кое-как отойдя от оглушения погоней и падением, она осторожно осмотрелась и наконец поняла, куда забился Финиам со своей жертвой, не желая выпускать добычу из пасти.
— Три шага вперёд! — снова закричал Карвелл. — Соберись! Урсула Бидгар!
Жёсткие нотки в его тоне помогли. Она вдохнула и нашла Фина перед собой.
— Раян забрал у него тьму! Забрал! — сообразив, закричала Ула.
Личвард переступал с ноги на ногу, метался по арене, вспахивая песок носком сапога. Слова леди Скоггард он пропустил мимо, полностью поглощённый иными мыслями.
— Ключ у меня, милая Ула. — Он показал вещицу, зажатую между пальцев. — Выйти ты сможешь только со мной.
— Сразись со мной, Финиам! — Резкое, яростное эхо отразилось от камней.
— Наша дуэль окончена, ведьмак! — заорал Фин, обходя стороной Улу, стоя в позиции для нападения. — Тебя я убил!
Выпад, а Ула ушла от его руки в сторону, пытаясь полоснуть бок, но и Личвард смог уклониться.
О муже Ула старалась не думать, боясь потерять внимание в бою.
— Ты не уйдёшь! — крикнул Дагдар в ответ.
— Не уйду, — согласился Фин. — Но и она умрёт!
Они переместились, поменявшись местами, снова кружили и отскакивали от нападений друг друга. Уле придётся убить сына советника, иначе бой продлится бесконечно, пока кто-нибудь не потеряет бдительность и не упадёт без сил. А у неё уже дрожали ноги, пальцы свело. Кинжал вот-вот готов был выпасть из рук. Карвелл продолжал подсказывать, руководя схваткой сверху.
— Внимание на левую руку, Ула! Раз, два! Вспомни приём!
И она механически повторяла, вспоминая прежние уроки. Только один раз успела скользнуть взглядом по верхней части арены, отделённой решёткой. Карвелл приник к прутьям, отслеживая движения двух фигур внизу. Высокая тёмная тень тонкой полосой виднелась рядом, затем внезапно исчезла.
Сил совсем не осталось. Перед глазами Улы поплыли пятна, голова закружилась. Она начала спотыкаться.
— Слабенькая леди Урсула, — поддразнил её Фин. — Лесное чудовище сбежало. Не хочет смотреть, как умирает любимая жёнушка. Наверное, рыдает в комнате своей мамочки. — Он перехватил воздух, лицо побагровело.
А Ула пошатнулась, зло отёрла лицо от капель пота, мешавших смотреть на врага. Заведя руку для удара, Фин сделал шаг к ней. И Урсула поняла, что не сможет отбить атаку, не сможет пригнуться. В ушах зашумело. Она всё же упала на песок, успев опереться одной рукой и выставив вторую с оружием. Ула ожидала боли и ощущения стали в собственном теле. Но вместо этого Фин оступился и упал навзничь. Длинный дротик пробил ему глаз, и некоторое время Личвард хрипел и корчился в центре арены, цепляясь пальцами за песок. Ключ Урсула нашла в песке рядом.
82
Просыпаться в тепле и безопасности было так приятно, что Ула некоторое время не открывала глаз, нежась под одеялом. Кто бы мог подумать, что два дня назад они готовились к худшему, пережили крушение всех надежд, боролись и победили саму смерть! Правда, Урсула проспала основные события, что сильно её огорчало. Она увидела, как владыка леса опускает арбалет, а затем переступила порог арены, силы покинули Улу.
Урывками она помнила осторожные руки мужа, поддержавшие её, озабоченное лицо Карвелла и серые глаза лесного эрргла, в которых осталось так мало от Дагдара. Ах да, Дагдар Скоггард умер — это Ула усвоила твёрдо.
Она приоткрыла глаза. Просыпаясь накануне, Ула испугалась, увидев чужую комнату, но была так слаба, что быстро забылась сном. Сквозь неглубокую, лёгкую тьму она слышала смущённый голосок Даны и низкий тембр Дара, но не разобрала ни слова. Дагдар умер. Наверное, она унаследовала безумие матери, раз ей мерещится невесть что.
И только поздно вечером, когда она смогла впервые подняться, проспав больше суток, Ула осознала, что муж рядом. Её Дагдар, бесконечно любимый и уже оплаканный вдовьими слезами.
— Но как⁈ — первое, что вырвалось у неё при виде лорда Скоггарда.
В возгласе смешались сомнения и радость.
— Потом, родная. Ты переволновалась и столько всего преодолела. — Он сел на постель, погладил по плечам, коснулся поцелуем лба, убеждая в реальности происходящего. — Ты у меня самая лучшая девочка. Любимая моя. Самая сильная и преданная. Спасибо. — Дар, как дуновением ветерка, поцеловал жену, а в Уле уже зажглись искорки, разгоняя кровь, наполняя тело силами и желаниями.
Она обняла его, ощутив, как Дагдар вздрогнул. Всмотрелась в побледневшее лицо с тенями под глазами. Ему пришлось так же тяжело.
— Рана?
— Пустяки. — Улыбка в уголках губ продолжала манить и подтверждала, что лорд Скоггард не полностью уступил место ведьмаку.
Дагдар позаботился об ужине. Они вместе перекусили прямо в постели, болтая о незначительных вещах. Потом приходил Эилис, проведать любимых подопечных. Лекарь остался доволен здоровьем обоих и поспешил оставить их вдвоём. Засыпая, Урсула задала вопрос, что мучил её с утра:
— Что это за комната?
— Наша комната. — Он лёг рядом поверх одеяла, не раздеваясь.
Все прочие вопросы затерялись в пелене сна. Не хотелось думать о зле и опасности. Если муж рядом, значит, всё завершилось правильно. Ула действительно невероятно устала, и эта ночь исцелила её. Спокойная, полная тепла и предвкушения счастья. Она видела сон, где было много солнца и зелени. Деревья обнимали Улу, лаская мягкой, точно облако, листвой.
Она открыла глаза, зажмурилась от настоящего солнца, пробивающегося через тонкие занавеси на окнах. Светлая, просторная комната сразу же запала в сердце, отозвалась нежностью.
«Наша комната», — повторила она слова мужа и сладко потянулась.
Дагдар спал рядом. Дагдар — или всё-таки лесной эрргл? Ула смогла рассмотреть его ближе. В гуще боя далеко внизу, а затем за решётками арены она не увидела заострённых резких черт, напомнивших о превращении во время полнолуния, не разглядела, какое гибкое у него тело, словно сотканное из древесных волокон, покрытых тонкой прохладной кожей-корой. Он оставался человеком, но суть его была иной. Отчего-то Улу не пугало необычное существо рядом. Дагдар и в такой ипостаси оставался любимым и близким. Она без труда различала в чужих линиях лица знакомые очертания.
Ула с тревогой поглядела на широкую повязку, охватывающую торс мужа. Кодвиг не выражал особых опасений, но притворщик умело скрывал правду, он мог и не показывать истинных чувств при хозяйке.
В приступе острой нежности Ула склонилась над мужем и поцеловала в выступающую скулу, полюбовалась чуть заострённым ухом с забавными надрезами, словно к голове приложили лист растения. Дар вздохнул глубже и открыл глаза — серые, строгие глаза древнего эрргла.
— Прости. — За короткое мгновение волокна и узлы тела сменились обычной плотью и кожей, одежда, которая болталась на более тонком ведьмаке, натянулась, обозначив мускулы. — Эилис считает, что так заживление идёт быстрее.
— Тогда ходи таким всегда!
— Не могу. — Он погладил её по щеке. — Это защита. Не успей я пролить кровь на камень, превращение не сработало бы. И, конечно, спасибо Эилису за кожаную броню и лекарское мастерство. Ипостась для выживания сработала как дополнительная броня.
— А эрргл? Какой ты? — Уле всё было интересно.
— У эрргла нет собственного тела. Я и есть он.
Замолчав, они долго смотрели друг на друга.
— Тебя пугает эта ипостась? — осторожно спросил Дагдар. — Ты так смотришь.
— Хочу смотреть на тебя. — Ула нашла тёплые губы мужа, медленно впитывая сладость поцелуя. — Всегда. На любого, кем бы ты ни был. Главное, что ты жив. — Она замерла, положив голову на грудь Дагдара, чувствуя его руки, зарывшиеся в волосы, ласкающие.
Воспоминания накатили волной, и Ула подскочила. Она ясно увидела тело Финиама, лежащего на сыром песке. Даже испытала нечто, похожее на сочувствие, но чувство свободы и облегчение были сильнее. А следом память вернулась к старому советнику — пауку, сумевшему сплести в замке Скоггарда сложную паутину из лжи и иллюзий.
— Что случилось? Настоящий воробышек, — рассмеялся Дагдар. — Встревоженный и растрёпанный.
— А Раян⁈ Сбежал⁈
Муж нахмурил брови, лицо стало суровым и холодным.
— Он там, где должен быть.
— Я проспала самое интересное.
— И слава Пастырю! Достаточно арены и всего перед этим. Я чуть не обезумел, когда понял, что ты одна в руках мерзавца, и потом, когда Фин запер решётку. Вы вернулись в замок неожиданно для помощников. Мало кто знал об изменениях в планах.
— Расскажи всё! — Ула требовательно сжала руку мужа.
— Вечером. Соберёмся все вместе и поговорим, если обещаешь не вскакивать немедленно с постели.
— Я хорошо себя чувствую. Правда-правда.
— И не хочешь полежать рядом со мной? — Широкие брови Дагдара приподнялись. — Эилис велел сегодня больше отдыхать.
— Конечно, хочу!
На такое Ула была согласна всегда. В этот день они отлично бездельничали вдвоём. Разговаривали о землях, планируя будущие изменения и поездки. Бесконечно долго целовались. Почти невинно, не заходя дальше определённой границы: ранение Дагдара давало о себе знать.