В открытую дверь виднелась разгромленная спальня. Все так же свисала из ящика рубашка. Молчал телевизор, шнур от него лежал, вытянувшись на середину комнаты. От стола был отодвинут стул, на котором сидела тетка из соцопеки. Юрка отвернулся. Перед глазами оказалась вытертая диванная обивка. Снова – ну что за гадство! – хотелось есть. Вспомнил бурые пятна у холодильника, и его замутило. «Не пойду, – подумал, подтянув колени к животу. – Буду спать».
…Стучали. Юрка нехотя открыл глаза. Показалось: все приснилось. Никто не приходил, он не нашел дневник и не бегал по шоссе в поисках дырки в параллельный мир. Сейчас отопрет дверь и впервые увидит мужика из детдома. Тяжело сел, мотнув головой. Солнце поднялось уже высоко, и на дорожке лежали желтые пятна, высвечивая ошметки грязи.
Значит, было? И шоссе, и мамин дневник.
Снова постучали.
Юрка вышел в сени и осторожно отодвинул занавеску. Или все-таки приснилось? Вот он – директор интерната.
Старик сошел с крыльца, отступил на шаг и окинул взглядом окна. Черт, этот хрен же обещал вернуться! Бумагу, поди, принес. Чтобы его, Юрку, за шкирку и в приют. Ну уж нет!
На цыпочках выбежал из сеней и метнулся в кухню. Нырнул в низкую дверь, ведущую на огород. Направо, в смородину, а там через соседский участок.
– Юра! Постой!
Перемахнул забор и бегом по улице.
Обругала какая-то бабка. Бросилась в ноги шавка, заходясь лаем. Кроссовки скользили по мокрой земле.
Возле остановки притормозил желтый «пазик». Юрка наподдал, но двери с шипением закрылись перед носом.
– У, гад!
Подхватил с обочины камень и запустил им в автобус.
– Что за хулиганство!
Юрка оглянулся. Люди на остановке смотрели с возмущением. Мужчина в очках говорил, брезгливо оттопыривая губу:
– Вот оно, нынешнее поколение.
– Колония по таким плачет, – поддакнула тетка с пустой хозяйственной сумкой.
– Хрен вам! – крикнул Юрка и рванулся наперерез потоку машин.
Гудки, визг. Ударило в лицо ветром с запахом бензина. Надвинулся огромный радиатор, пышущий жаром. Побелевший шофер крутанул баранку. Солнце сверкнуло на хромированной решетке…
Все!
Толчок – странно мягкий для такой махины. Что-то сыплется сверху. Листья?! Небо, затянутое облаками. Качаются ветки. Раздвинув их, показалась жуткая рожа. Смуглая, морщинистая, расписанная цветными красками. С ноздрей свисают длинные серьги. Рожа оскалилась в улыбке, показав гнилые зубы, и радостно сказала:
– Вася-я-яй, вейн!
Множество голосов повторили эхом:
– Васяй! Васяй!
…– Думал, крыша поехала. А это просто васяки. У них приветствие такое. Они на самом деле добрые. Смешные. Футболки моей боялись. Сами же просили показать! Увидят, и давай визжать. В «Перекресток» меня отвели.
Юрка сцедил из котелка в пиалу остатки жузговского чая. Выпил залпом.
– Ну что, понял? Какого отца ты ищешь и какого – я?
Егор взъерошил на затылке волосы.
– Но ты же не знаешь, почему он ушел, может…
– А твой? – перебил Юрка. – Бывший вейн! Он же не ушел. Остался.
– У него долг, он офицер.
– Знаешь, мой папочка тоже мог надеть погоны. У нас обязательная воинская служба. А он откосил на Середине. Удобно, ни один военкомат не достанет.
– Юрка, но у него могла быть важная причина.
– Да хоть тысяча! Все равно он нас бросил!
– Он же не знал, что ты уже есть.
– Ага, не просветили бедолагу, что от секса дети случаются. А мама? Зачем она ходила в ту ночь? Он ее позвал, а потом кинул. Там, на шоссе.
– Подожди, но ты же говорил, она сама… Ну, когда твой отец пропал. Это мог быть просто несчастный случай.
Защитничек нашелся! Конечно, ему легко рассуждать. Юрка уже пожалел, что рассказал все. Отчеканил холодно:
– Нет. Она погибла из-за него.
Егор рассердился:
– Что ты за человек! Как упрешься, не сдвинешь. Знаешь, мне кажется, ты просто хочешь его ненавидеть, и все.
– Да, хочу, и что дальше? Тебе хорошо, взял винтовку и пошел воевать. Вот вам за папу, вот вам за маму. А мне? Мне что делать? Скажи, если такой умный! У меня тоже был дом. Дед, бабушка. Раз – и ничего! Все! И… пошел ты к черту, Натадинель! Ты бы знал, как я тебя иногда… Почему твой – остался, а мой – ушел? Почему?! А если бы наоборот? Все бы иначе! Мама жива. Может, дед с бабушкой… А что? Им бы дочь не пришлось хоронить. У меня даже имя могло быть другое! Мама же по деду назвала. Он – Георгий. Никакие больше варианты в голову не приходят? Ну, напрягись. Георгий. Юрий. А еще? Егор! Смешно, правда? Ну, чего ты не смеешься? Тезка, блин!
Егор смотрел с сочувствием, и Юрка выругался, загнув несколько оборотов. Ленька бы за такое по губам дал.
– Все, я спать! Вечер воспоминаний закончен.
В степи еще таял утренний туман, а здесь солнце висело прямо над пригорком, и тени жались к ногам. Оглушительно трещали кузнечики. Ветер трепал пушистые одуванчики, норовя оставить их лысыми. Посверкивал высокий шест, изогнутый на конце в странную конструкцию. На соседнем холме белели купола – один большой и два поменьше, – похожие на половинки гигантских яиц. От них плавно скользила вниз маленькая фигурка.
– Ну, я пошел! – торопливо сказал Игорь. – Если не получится, возвращайтесь. Я в степи еще пару дней буду. Что-нибудь придумаем.
Юрка пожал менестрелю руку.
– Спасибо.
– Да, – Игорь приостановился. – Арбалетом тут сильно не машите, не любят.
Егор послушно перевесил оружие за спину.
Качнулись одуванчики – менестрель исчез.
Фигурка, скользнув в ложбину, начала подниматься. Как на скейте, но слишком быстро и ровно. Самокат на воздушной подушке? Круги по траве расходятся. Палка с рулем торчит.
– Девчонка, – с легким удивлением сказал Егор.
Теперь уже и Юрка разглядел. Их ровесница, не старше. Загорелая, длинноногая. В коротких джинсовых шортиках и голубой безрукавке. Из-под расшитой тюбетейки падали на плечи черные косы. Повыше локтя переливалась радужная картинка – то ли наклейка, то ли татуировка.
Девчонка лихо остановила свое транспортное средство и строго свела темные брови.
– Кира Иванцова. Комитет смежных пространств. Стажер разведотдела. Представьтесь, пожалуйста, и назовите цель прибытия.
Здешний язык показался созвучным с русским.
– Егор Натадинель.
– Юрий Жданов.
– Нам сказали, – Егор начал на всеобщем, сбился и продолжил уже на местном, аккуратно выговаривая: – Сказали, тут могут помочь с ориентирами.
Девчонка, прищурившись, оглядела их.
– Ну, добро пожаловать на базу!
Соскочила в траву и пошла вниз, ведя «самокат» за руль.
На спине у нее в вырезе безрукавки темнело родимое пятнышко, похожее на прилипшее арбузное семечко. Юрка засмотрелся.
– Какие вам ориентиры? – спросила Кира.
– Моего мира, – ответил Егор.
– Заблудился?
– Почти.
Юрка помалкивал, искоса разглядывая девчонку. Надо же, стажер. А голову держит, точно балерина. Красивая. Как из журнала.
– Что за база?
– Шли – и не знали куда? – удивилась Кира.
– Нас знакомый отправил, а толком не объяснил.
– Так вы не вейны?
– Я – нет. Только Юрка.
Кира оглянулась. Глаза у нее оказались карие, на левом, возле зрачка – зеленая точка.
– Ну, просто база. Раз узел, то положено. Отсюда экспедиции уходят. Вниз, вверх.
– Вы другие миры изучаете?
Девчонка кивнула.
– И ты тоже?
– Нет пока. Я же стажер. Поработаю на базе это лето и следующее, потом в институт поступлю. После второго курса начнется практика.
– Ты – вейна? – заговорил Юрка.
– Ну да. К тому же поводырь. Так что в институт меня точно возьмут. – Кира сказала это с легким сожалением. – А я в Архитектурный собиралась…
– Ну и? – не понял Юрка. – Шла бы.
Кира повела плечом – блеснула наклейка, показав рисунок: три разноцветных пересекающихся эллипса.
– Вы же знаете, чем выше мир, тем меньше вейнов. А Разведке они очень нужны. Ну, ничего, буду изучать архитектуру других миров. Тоже интересно. А вот и наша база, – она показала на белые купола.
Над большим полоскало ветром желтый флаг с той же эмблемой – эллипсами.
– Как в книжках, – усмехнулся Юрка. – Разве удобно жить в яйце?
– Это же временно, а купол проще всего развернуть. Здешний узел недавно зарегистрировали. Изучат, проверят входы-выходы, может, и нормальную станцию построят.
Поднимались. Кира шла легко и совсем не запыхалась. Юрка стянул куртку и повесил на плечо, зацепив за палец.
Егор сказал:
– Тихо у вас.
– Так нет никого. Ядвига Станиславовна только к вечеру вернется.
– Не боишься одна? – спросил Егор. – Мало ли.
Девочка провела ладонью по наклейке:
– Активатор, если что, сработает. Кстати, а кто вас привел?
– Игорь, менестрель, – ответил Юрка, и Кира рассмеялась. – Не знаешь, почему он сразу смылся?
– Ядвигу боится. Месяц назад притащил два кувшина со средневековым вином. Здоровенных! Сказал, у него день рождения. А у нас группа уходить собиралась. Никто, конечно, пить не хотел. Но это же Игорь! Уговорил. Веселье в разгаре, и тут прилетает Ядвига. Что было! С тех пор носа не кажет.
Егор спросил:
– А Ядвига – это кто?
– Региональный координатор. Вот такая тетка! – Кира показала сжатый кулак.
Тропинка распалась на три, убегая к куполам. На маленьком справа красовались нарисованная шайка с веником и большой лохматый микроб. Микроб жалобно пучил глазки – его перечеркивал красный крест. Половину левого купола расписали с гастрономическим уклоном, особенно удался жареный поросенок на блюде. Другая часть, видно, отводилась под жилье, там на пышной подушке с кисточками дрых котенок. Самый большой купол остался чистым. За ним поблескивала вода и виднелся песчаный берег.
Кира прислонила «самокат» к молодой березке – он осел в траву, обдав ноги сжатым воздухом, – и двинулась по центральной тропинке.
– Тут у нас лаборатории, инфоцентр, костюмерные. Сейчас запишем образец речи, внесем географические названия, основные понятия, ну, много чего. Получится, идентифицируем мир. А там уже посмотрим.