Манифест с заключением верховного суда был зачитан через месяц. Подсудимый, на взгляд Ея Величества Екатерины Алексеевны, держался достойно, по-офицерски, отрицая наличие сообщников, хотя императрица имела сведения, что в оном преступлении были замешаны масоны, паче того, они его и направляли. Наказали всех унтер-офицеров и солдат Смоленского караула. Мировича казнили в сентябре шестьдесят четвертого года, на Васильевском острове, в Обжорном рынке, через отсечение головы, затем сожгли вместе с эшафотом. Пекина и Власьева, повысив в чинах, отправили служить в разные места.
Императрица Екатерина жаловалась Григорию Орлову, что два года царствования обернулись для нее одними потрясениями: Хитрово, Мацеевич, Мирович. Отчего-то во всех сих заговорах фигурировало имя княгини Дашковой как соучастницы. Абсурд! Заговорщики явно приписывали ее участие, дабы добавить себе веса. Однако Екатерина не ведала, что грядущий год сулит ей, императрице Всероссийской, продержавшейся на троне не много ни мало как два года.
Императрица Екатерина Алексеевна неусыпно следила за событиями по другую сторону границ своего государства. Еще при жизни польского короля Августа Третьего, по совету своего посланника в Польше, фон Кейзерлинга, Екатерина отправила значительную сумму сторонникам России в Польше. Сии деньги должны были немало помочь задуманному ею восшествию Понятовского на польский престол. Когда же саксонский курфюрст, польский король и князь Литовский, Август Третий умер в октябре шестьдесят третьего года, императрица Екатерина, ознакомившись с действительным положением русских в Польше, положила предпринять решительные меры, дабы остановить постоянные гонения русского населения православной веры поляками-католиками. Она указала своему посланнику в Польше позаботиться о правах диссидентов-некатоликов и о постоянно нарушаемых поляками сопредельных с Россией границах.
В Санкт-Петербурге появился блистательный храбрец – князь Николай Васильевич Репнин, токмо вернувшийся с военных баталий. Он принадлежал корпусу графа Захара Чернышева, находясь в чине генерал-майора. От роду было ему двадцать восемь лет. Восхищенная красавцем-генералом, императрица Екатерина возложила на него орден Святой Анны и отправила его, хорошо знающего немецкий язык, полномочным министром к Фридриху Второму. Сие назначение, столь лестное для Репнина, сблизило его с лучшим полководцем того времени. Он имел возможность наблюдать воинские распоряжения Фридриха при некоторых его баталиях, и, стало быть, наблюдать действия нескольких армий в течение двух лет. Познав преимущества и недостатки тех военных действий, он позже умело употребил полученные знания на пользу любезного отечества.
Возжелав сделать своего бывшего фаворита королем Польши, Екатерина назначила князя Николая Репнина полномочным министром в оную страну, с ежегодным жалованьем в двадцать тысяч рублев. Главной целью посольства князя Репнина стало избрание в короли стольника Литовского, графа Станислава-Августа Понятовского. Молодой и бравый Николай Репнин имел крепкий характер, обладал дипломатическими навыками и был образован, посему Екатерина паче полагалась на него, нежели на своего увядающего посла в Варшаве, графа фон Кейзерлинга. Франция силилась поднять горячих и дерзких поляков против России, но напрасно: недремлющий Репнин арестовал вельмож, упорно сопротивлявшихся намерениям его государыни – епископа краковского Каетана Солтыка, графа Ржевуского, киевского воеводы, и отправил их в Россию. Князь Радзивилл и маршал Браницкий сумели спаслись бегством.
Однако, по-прежнему мало интересуясь политикой, ревнивый граф Григорий Григорьевич Орлов не желал и слышать о протеже Екатерины в польские короли.
На Государственном совете, когда решался вопрос, кого поставить королем Польши, и императрица открыто предложила кандидатуру графа Понятовского, Григорий Орлов, бухнув по столу мощным кулаком, вскочил и грозно выпалил:
– Не бывать Понятовскому королем! С какой стати?
Он опасался, что сделав Понятовского королем, Екатерина выйдет за него замуж. Он не знал, что Екатерина давно положила себе никогда не возвращаться к покинувшим ее мужчинам. Ей потребовалось немало сил, такта и терпения, дабы объяснить своему фавориту, что у нее и в мыслях давно нет оного поляка. Что все, что она делает, токмо во благо России. Не ведал граф Григорий Григорьевич, колико на самом деле потребовалось от нее усилий, дабы остановить Станислава Понятовского в его желании непременно приехать в Россию к ней после ее восшествия на престол. Письма от него текли непрерывным потоком. В них он настаивал на встрече, и Екатерине приходилось вежливо, но настойчиво убеждать его не приезжать: оное предприятие было опасно для нее и ее трона.
Однако Екатерина настойчиво делала все возможное и невозможное, дабы сделать королем послушного ей Станислава Понятовского. Благо, он был родственником Чарторыжских панов, в жилах коих текла королевская кровь. Став королем Польши, он останется всегда благодарен России, поскольку из всех претендентов имел менее всего прав на польский трон. Государыня Екатерина Алексеевна полагала весьма важным для государства иметь своего человека во главе соседней страны. По крайней мере, не будут так притеснять русский православный народ, живущий в католической Речи Посполитой, не терпящей ни протестантов, ни, тем паче, православных.
Седьмого сентября 1764 года императрица Екатерина все-таки добилась своего: Понятовский был возведен на польский престол, а в ноябре коронован в Варшаве. Как раз в то время скончался российский посланник в Польше, граф фон Кейзерлинг, и звание полномочного посла передали его заместителю, князю Николаю Репнину, который получил от нового короля учрежденный им орден Святого Станислава и орден Белого Орла.
Поставленный Екатериной Второй польский король Станислав отказался признать права православных диссидентов, что весьма не понравилось русской императрице. Екатерина Алексеевна посчитала нелишним обсудить с прусским королем положение дел в Польше.
Между Пруссией и Россией не было заключено никакого еще договора, но король Фридрих Второй и императрица Екатерина Вторая токмо и успевали отсылать курьеров с письмами, обсуждая назревший, по их мнению, вопрос о разделе Польши. Императрица тайно обсуждала со своим военным министром, графом Захаром Чернышевым проект о присоединении земель к России, как оное трактовала государыня Екатерина – для большей безопасности границ между Днепром и Двиной.
Уроки царствования Елизаветы Петровны и Петра Федоровича Екатерина не забывала никогда. Не в пример им, она, как женщина умная и тонкая, не токмо принимала во внимание общественное мнение, но и умело формировала его, направляла в нужное для себя русло. Того паче, ей интересно было делать оное! Прекрасно осознавая, что она, по сути дела, здесь, на троне, на птичьих правах, она поставила себе первоочередную задачу: всеми возможными средствами завоевать себе авторитет и тем самым укрепить свою власть. В Иностранной Коллегии ей помогал бывший Великий канцлер Алексей Петрович Бестужев и Никита Иванович Панин, ставший ее тайным советником и первоприсутствующим в Коллегии иностранных дел. Звание канцлера после внезапной смерти Михаила Воронцова она отдавать никому не хотела. Брат Никиты Панина, Петр Иванович Панин, помогал ей в армии, Николай Репнин – в Польше. В государственных же делах Екатерина нуждалась в помощи знающих советников: все-таки опыт управления Голштинией был слишком неполноценен в сравнении с правлением огромнейшим государством. Познакомившись поближе с работой Сената, она поняла, что ее не устраивает место, кое занимает сей высший правительственный орган. Екатерину не устраивал объем власти, сосредоточенный в оном учреждении: Екатерина желала властвовать самодержавно. Серьезно поразмыслив над оным, Екатерина сделала вывод, что ей нужен глава Сената, который бы пользовался ее полным доверием, умел проводить в жизнь все ее идеи и новшества в области государственного устройства и управления, юриспруденции, финансов и в других сферах. Работа же предыдущих генерал-прокуроров, Трубецкого и, особливо, Глебова, была, на ее взгляд, ни уму, ни сердцу. Но где же ей найти такого редкого, можно даже сказать, редкостного человека: честного, трудолюбивого, умного и, самое главное, преданного всем сердцем? Глебов настолько был неприятен ей, и прежде всего своим невежеством, что она практически не допускала его к себе.
Два года назад, когда еще шли коронационные празднования, начались серьезные волнения горнозаводских крестьян на Урале, без меры притесняемых владельцами заводов. Екатерине, окромя того, что она приказала создать специальную следственную комиссию, пришлось решать, кому поручить труднейшую миссию по усмирению и налаживанию взаимоотношений работного люда с хозяевами. Советовали Орловы, Панин и Разумовский. Граф Григорий Орлов предложил князя Александра Алексеевича Вяземского.
– Вы думаете, он справится с сим непростым заданием? – спросила императрица, обведя каждого строгим взглядом.
– Он смелый человек, – ответил за всех Григорий Орлов, – Князь Вяземский участвовал в сражениях с прусскими войсками при Гросс-Егерсдорфе, Цорндорфе и Кунерсдорфе, а два года назад вместе со своими войсками вступил в Берлин.
– Князь Александр Алексеевич, – добавил Федор Орлов, – очень остался недоволен, что покойный царь Петр Федорович все наши завоевания возвернул счастливцу Фридриху Второму.
Государыня согласно кивнула и пообещала обдумать поступившие предложения. К следующему Совету она подробнее разузнала о предложенных кандидатурах.
– Граф Бестужев, – сказала она, – докладывал мне, что в оной войне Вяземский, хорошо зная германский язык, не токмо участвовал в сражениях, но и выполнял специальные тайные поручения командования, едва не стоившие ему жизни. Сейчас он в чине генерал-квартирмейстера, и я ценю его трудолюбие и честность. Посему, стало быть, он и возглавит Следственную комиссию касательно бунтующего работного люда.