— Так что это? — спросила Тея, подошедшая сзади. — Что там, с другой стороны?
— Я не знаю, — ответил он, не отводя взгляда от врат ускорения. — Честно говоря, я не думаю, что это построила технология Нового Эдема.
— Великолепно, — пробормотала Тея от дверного проема. — Все еще думаете, что мы должны пройти?
— Да, — ответил Мариус. — У нас нет выбора.
Внезапно в дверях появился Винс, Тея скрестила руки, не давая ему пройти.
— Остановись, — сказала она. — Не будь болью в заднице. Мы должны добраться до наших станций, и собираемся пройти через это.
— Я хочу сказать ему буквально два слова, — произнес Винс, отклоняя ее руку. Гир стоял в прихожей с хмурым видом. — В частном порядке.
— Ну так говори, мать твою, — рявкнула она.
— Непременно, — сказал он, уставившись на Мариуса с ненормальной улыбкой. — Я знаю, кто вы, Фалек.
50
Не будет ни сострадания, ни милосердия,
Ни мира, ни утешения
Для тех, кто засвидетельствует эти Знаки
И все еще не уверует.
Виктор видел достаточно.
Там, где Бог говорил со всей Империей через священные писания, прямо сейчас, в это мгновение, Всемогущий говорил с ним одним. Проводя невидимую орбиту вокруг космической станции, Виктор поклялся, что станет самым сильным паладином в Империи; самым надежным мечом в армии Бога среди живых; перед кем преклоняются праведные и трепещут грешные. «Поскольку я свидетельствовал эти Знамения, — думал Виктор, — я — навеки часть истории, призванный оставить в анналах запись о превратной судьбе Фалека Грейнджа и о чудесном возвращении его доброго имени в империи, которой правит Джамиль». Ни у кого не было веры более сильной, и не было у Джамиль Сарум более преданного слуги.
Внезапная полоса света заставила сердце Виктора забиться сильнее; плазменный след инверсии, оставленный в пространстве маленьким кораблем. Дремавшие датчики бомбардировщика немедленно определили цель:
«Ретфорд»! Здесь, в кольце огня!
Страшно поврежденный, со следами кустарного ремонта на всем искореженном корпусе, он только что возник здесь, войдя во врата ускорения; Виктор молился, чтобы его не преследовали. Оставаясь неподвижным в течение нескольких мгновений, как будто проверяя, что все еще цел, «Ретфорд» — медленно, подобно поврежденному судну, каким он и был, — направился к станции.
«Фалек Грейндж тут, — думал Виктор, заставляя бомбардировщик следовать за фрегатом. — Так дразняще близко… но как забрать его оттуда?» При данных обстоятельствах нет никакого способа — хотя и было их немало — принудить команду освободить его, не подвергая опасности его жизнь; ни открыть огонь, ни даже дать предупредительный выстрел было невозможно из-за плачевного состояния судна. Да еще разбойничьи дроны, как только они вернуться…
«Терпение, — шептала ему Джамиль Сарум через космос. — Время придет…»
За исключением негромких вздохов, с «Ретфорда» не доносилось ни звука. Почти все, находившиеся на борту, приникли к иллюминаторам, глядя через прозрачный наносплав на бело-голубое солнце и зловещее окружение.
Первым нарушил тишину Джонас.
— Хорошо! — сказал он одобрительно. — Тея, есть ли там еще что-нибудь?
Оторвавшись от иллюминатора, она была бледна, как призрак, и проговорила с дрожью в голосе:
— Ты когда-нибудь видел что-то подобное?
— Эй, Тея, соберись! Скажи мне, что там! — потребовал он.
— Ничего, — бормотала она, возвращаясь назад к пульту. — Это — только мы… и это… станция.
— Вот видишь? Все должно быть в порядке! — воскликнул Джонас, хлопнув ее по бедру. Он регулировал головную часть судна, беря курс непосредственно на громадный объект. — Посмотри внимательно, есть ли там ангар.
— О, с ангаром все в порядке, — сказала она нервно. — Но он больше всего, что я когда-либо видела, включая корпоративные верфи в Альянсе.
— А как насчет мощности?
— Да… но не по всей структуре.
— Для меня достаточно, — ответил он, управляя тягой, чтобы получить больше скорости.
— Мариус, вам нехорошо? — спросила Гейбл.
Капсулир был испуган, он задыхался, глядя в иллюминатор; сине-белые лучи от короны солнца заливали все внутри жутким оттенком. Гир сидел рядом, обеспокоенно глядя на него.
У Мариуса перехватило горло перед разговором.
— Я знаю, это невозможно, — бормотал он. — Но… Я клянусь, что я был здесь прежде.
— Вполне могло статься, что однажды были, — сказала Гейбл, беря его за запястье и хмурясь. — Но если вам что-то показалось знакомым, это — не из-за каких сохраненных воспоминаний…
— Я думаю, что эта станция — Террана, или Земная, — сказал он, сотрясаемый дрожью.
Гейбл посерьезнела.
— Вы уверены?
Станция была сплошным массивом; огромная пропасть заполнила собой весь обзор, когда «Ретфорд» переместился ко входу в то помещение, которое напоминало ангар; гравюра с буквами, столь же большими, как само судно, содержала надпись, которую Гейбл смогла разобрать:
КОНСОРЦИУМ ДВОРОВ ЕВРОПЫ
— Дворы Европы? — бормотала она. — Я никогда не слышал о них…
— Никто не слышал, — сказал Мариус, отступая назад от иллюминатора, поскольку ангар постепенно вырастал перед ним. — Мы не должны туда приближаться…
— Подождите… — Гейбл была ошеломлена, чувствуя, как кто-то дернул ее за рукав. Гир, казалось, требовал объяснений. — Что заставляет вас думать, что это — Земля?
— Я не знаю… — Он пододвинул кресло и сел, дыша еще тяжелее. — Инстинкты.
— Понятно, надеюсь все же, что вы неправы, — сказала она, поворачиваясь к Гиру. — Ты ведь не слышал историю ЕВЫ?
Мальчик решительно мотнул головой.
— ЕВА — это название древней червоточины в Новом Эдеме, — объяснила она. — Она разрушилась тысячи лет назад, но не прежде, чем наши предки прошли через нее. Они попали здесь в ловушку — оказались отрезаны от корней своего происхождения; это место, мы думаем, они называли Терра, или Земля. Было ли это единой системой или скоплением, никто не может сказать. Независимо от того, что это было, это — немыслимо далеко отсюда, возможно, даже по ту сторону вселенной. Пионеры попали здесь в бедственное положение, после того как коллапс почти закончился… мы не возвращались к звездам в течение многих тысячелетий, после долгих темных веков, когда все начали вновь, повторно узнавая обо всем, что принесло нас сюда в первый раз.
Руки капсулира дрожали, когда Гейбл заговорила.
— Если Мариус прав, то эти руины — не только призраки нашего прошлого, — продолжала она, поскольку мальчик слушал терпеливо, загипнотизированный рассказом. — Вы видите, ЕВА —…матка, из которой было рождено человечество, и безотносительно к тому, что находится по ту сторону, это — кем мы однажды были. Мы все — потомки того времени… каждый из нас.
Она поразилась древней структуре, испуганная ее величиной.
— Очевидно, мы стали не такими великими по сравнению с теми, какими мы когда-то были.
Мариус внезапно почувствовал в себе мощное присутствие, столь же чужеродное, как станция снаружи.
«Мы вновь станем великими, моя любовь, — шептал в его ухо женский голос. — Когда ты будешь на моей стороне».
Он закричал, сжав голову настолько яростно, что его трость упала на пол.
— Мариус! — закричала Гейбл, склонившись к нему; Гир казалось, был близок к панике.
«Твои испытания скоро закончатся, — твердил голос. — Мы будем править вместе, и Господь будет освещать наш путь».
Как будто мучаясь от страшной боли, Мариус сжал зубы и поднялся на ноги.
— Мы должны убраться отсюда, — предупредил он. — Мы все в опасности… особенно Гир! Скажите Джонасу, чтоб разворачивал корабль!
— О чем вы говорите? — спросила Гейбл, обхватив его за плечи. Успокоить его было необходимо. — Что вы видите?
Мариус оперся на трость и захромал к мостику, с такой скоростью, с какой мог.
— Смотрите, что-то здесь должно работать, — бормотал Джонас, мягко проводя корабль через колоссальный шлюз. Если бы не свет прожекторов «Ретфорда», тьма была бы полной; аварийные огни шли через каждые 500 метров по внутреннему периметру стен, платформ, шпилей, башен и формировали решетку, которая, казалось, простиралась в вечность.
— Платформы для капсул были построены, чтобы разместить суда намного большие, чем это, — сказала Тея, глаза ее стали размером с блюдца. — Линейные корабли, по крайней мере. Более вероятно — дредноуты и транспорты. Эти стыковочные краны для нас слишком велики.
— На все у тебя отрицательная реакция, — съязвил Джонас, отодвигая судно от платформ глубже внутрь. — Здесь должны быть складские ангары, смежные с этими доками, — сказал он. — Проверь, не найдется ли там оборудование, которое мы можем использовать…
— Вы не сможете использовать здесь ничего, — выдохнул Мариус, стоя в дверном проеме мостика. — Мы должны оставить это место немедленно.
— Подождите, подождите, подождите, — сказал Джонас. — Успокойтесь. Мы только нашли оставленную станцию, и никто ее не охраняет. Расслабьтесь.
— Эта станция — Террана, — предупредил Мариус. — И здесь таятся опасности, которые не могут быть ни замечены, ни поняты!
— Опасности? — спросила Тея. — Какие опасности?
— Нечто, способное видеть нас прежде, чем мы увидим его, — ответил Мариус.
— Что — «нечто»? Или кто? — спросил Джонас.
— Я не знаю, будь оно проклято! — взорвался Мариус. — Технология, по которой построена эта станция, неизмеримо выше нашей. Мы должны уйти, особенно ради мальчика!
Когда Джонас и Тея обернулись, чтобы взглянуть на него, Мариуса с силой вытолкали из дверного проема, его трость грохнулась о решетку коридора. Выпрыгнув из капитанского кресла, Джонас, не переставая извергать потоки ругательств, достиг коридора как раз вовремя, чтобы видеть, что Винс тянет капсулира к машинному отделению.
Позади них опустилась защитная перегородка, преграждая путь взмыленному Джонасу.