Воющий звук заполнил уши; перед глазами мелькали зеленые пятна и искры. До нее донесся отдаленный звук бегущих ног, потом шум краткой борьбы.
— Боже мой! — словно сквозь подушку расслышала она знакомый голос. — Врача!
Перед ней возникло безумное лицо Кейтана Юна.
— Карин! — Она видела его рот. — С вами все в порядке?
Он отступил в сторону, но бывший с ним охранник-брутор, с самым добрым взглядом, который она когда-либо видела, — поместил пару электронных устройств ей на уши. Через секунду звон исчез, и стало можно различить какие-то звуки.
— Лучше? — спросил он.
— Да, — пробормотала она. — Но мой нос…
— Сломан, — продолжал он, передав ей салфетку из наномарли. — Держите это пониже. Когда я подниму вас, нос будет слегка поврежден.
Она чувствовала, как сильные руки поддерживают ее спину; поставленная вертикально, она увидела, как липкая кровавая слизь вытекла из носа в марлю. Она чувствовала покалывание, поскольку наноматериал нащупывал путь к источнику крови, пробуя соединить микро-разрывы в пазухах.
Санитар отступил; Кейтан обнял ее за плечи.
— Карин… — сказал он.
— Что вы… как… — простонала она, готовая вот-вот расплакаться.
— Тш-ш, — произнес он, крепче обнимая ее. — Сейчас нет времени для слез, Карин… охрана, которая сделала это с вами, — часть сети Карсота. Люди, с которыми я пришел теперь, должны вывести вас отсюда. Вы понимаете меня?
Она сидела, держа марлю, в оцепенении и замешательстве, которые перерастали в гнев.
— Две минуты, сэр, — услышала она. «Кто-то обращается к Кейтан Юну „сэр“?»
— Карин, слушайте меня, — сказал он. — Вы были бы убиты, если бы мы не прибыли. Это все.
Она чувствовала, что он помог ей встать на ноги, и гнев увеличился десятикратно, тем более что она осознала, что наполовину обнажена; вид ее порванной одежды на полу сделал ее разъяренной.
«Это действительно случилось со мной?»
— Можно ли чем-то ее укрыть, — потребовал Кейтан.
— Нет времени, — ответил санитар. — Мы должны уходить. Немедленно.
Карин увидела нереальную сцену: тот охранник, который пытался ее насиловать, лежал на спине, также полуголый; бруторы-охранники стояли на его руках и ногах, не позволяя шевельнуться.
— Что с ним собираются делать? — спросила она.
Санитар с нежными глазами отцепил оружие.
— Сэр… — сказал он, показывая, что сейчас произойдет.
— Карин, пора уходить из офиса, — предупредил Кейтан.
— Нет, — сказала она, и в этот момент каждый «гвардеец» в помещении обернулся к ней. — Я хочу это видеть.
Регион Великие Пустоши, созвездие T-W4L3
Система H9S-WC
По мере того как проходили часы, как оставалось позади пространство, для Карин Мидулар становилось все труднее понять, какая часть ее кошмара была наиболее отвратительна.
И преследование, и месть оставили столь же грязный след в ее душе, сколь грязной она чувствовала себя физически. Простая и убийственная правда была в наблюдении расправы над насильником — это зрелище принесло удовлетворение, хотя не содержало ни на гран благопристойности.
На это накладывалось парадоксальное поведение санитара: его добрые слова, сочувствие в его глазах и странные инструменты, медпакеты и оружие, которыми он и лечил, и калечил без колебания.
Память еще и еще раз воскрешала детали: приглушенный чпок выстрела, влажный треск разорванного черепа и растекающихся мозгов, ни с чем не сравнимый запах крови. Это было ужасно и безобразно; и все же странным образом доставляло удовольствие.
Лицо Кейтана то освещалось, то затемнялось, как судно — этот атакующий фрегат класса «Волк», на котором они мчались от системы к системе, к неизвестной конечной точке. В этот момент Кейтан заговорил.
— Вы не перестаете себе удивляться? — сказал он наконец.
Она смотрела на его маленькую, хрупкую фигуру, которая внезапно показалась ей более сильной, чем она помнила.
— Я продолжаю думать о том, что случилось бы, если бы вы не появились, — сказала она. — И о том, как все было выполнено.
— Та пуля была актом милосердия, — свирепо сказал Кейтан. — Он заслужил куда худшего.
Карин вспоминала ирреальную сцену в бараках: множество республиканских гвардейцев вокруг, парализованных иммобилизационными воротниками; и среди них множество мертвых тел, лежащих в лужах крови, все убиты выстрелами в упор. Она вспомнила, что люди Кейтана отметили каждый труп маленьким устройством.
— Что ваши солдаты помещали на тела? — спросила она.
— Датчики, — ответил Кейтан, — подтверждающее свидетельство их измены… более чем достаточно, чтобы привлечь любого из них к законному суду. Старшие не убивают без серьезного основания.
— Вы действительно везете меня к ним?
— О да, — сказал он, указывая в иллюминатор. — В Святилище.
Ее глаза расширились, когда она увидела, что таккеры летят неподалеку.
— Как это возможно? — спросила она, показывая всю свою уязвимость. — «Враги» Республики, летящие рядом с нами…
— Минматары, летящие с нами, — с улыбкой поправил Кейтан. — Вы напоминаете мне момент, когда я увидел это впервые…
Когда Святилище — красивые сине-зеленые сферы и огромная армада, окружающая их, — предстало взору, она затаила дыхание.
— Те самые титаны? — уточнила она, указывая на самые огромные сооружения во флоте.
— Да, — сказал Кейтан, поражаясь эпической демонстрации судов. — Всего их три, один для каждой целевой группы, собирающейся развернуть наибольшую военную кампанию в истории нашей расы.
— Но это принесет ужасы Республике! — она задыхалась, пораженная явным множеством огневой мощи перед нею: тысячи минматарских военных кораблей плыли впереди, их красно-оранжевые плазменные инверсионные следы освещали окружающее пространство подобно пламенной туманности. — Все, для чего мы работали, будет потеряно!
— Карин, — произнес он торжественно. — Нас слишком долго насиловали.
Она посмотрела на него взглядом убийцы, но он все равно продолжал.
— Несправедливость, которую вы испытали, случилась однажды. Для миллионов других, живущих в Империи, это случается каждый день. КОНКОРД позволяет этому существовать, Карин. Те военные корабли, которые вы видите, призваны удостоверить, что правосудию кто-то служит — так же, как правосудие служило вам, и с той же справедливостью, усиливающей возможности нашей расы.
Перед одним из титанов открылся портал; судно сделало скачок, оставив после себя циркулирующий вихрь.
— Старшие будут действовать там, где правительство терпело неудачу. Это — наше время. Теперь, пожалуйста, извините меня, — сказал он, в то время как армада начала проходить через портал. — Я обещал КОНКОРДу выполнить кое-что.
61
Регион Эссенс, созвездие Крест
Система Алгогиль, планета XIII
Испытательная станция флота Федерации
Речи, которым, казалось, никогда не будет конца, и церемония награждения, последовавшая за ними, завершились без особого энтузиазма.
Лейтенанту Корвину Лирсу преподнесли «Крылья Доблести» за его участие в битве на Малкалене — темное пятно в истории отношений галленте и калдари, последствиям которых только предстояло развернуться. Награда за «выдающееся выполнение боевого задания в условиях непреодолимых тактических обстоятельств» являла собой платиновую эмблему на металлической пластине, на которой золотом была выгравирована подпись гранд-адмирала Анвента Этеррера. Впервые в этом поколении «Крылья» достались действительному военнослужащему, что делало Корвина единственным обладателем награды и было предметом зависти для каждого пилота во флоте Федерации.
Бесценная пластина сейчас валялась на стойке бара рядом с двумя пустыми стаканами, закрывающими подпись адмирала.
Подперев клонированной рукой свою новую голову с молодой порослью волос, другой рукой Корвин постучал бокалом с чем-то там… с тем, что плеснул бармен. Наблюдая свое отражение, он все еще не свыкся с видом младенческой кожи; шрам на его квадратном подбородке исчез, и от прежнего облика не осталось ни единой родинки.
В обмен на тот шрам, два черных значка теперь украсили его форму, по одному за каждого убитого им в ходе сражения. Выше них была «Лента Омоложения», как свидетельство того, что он убил себя — и затем успешно был возвращен к жизни, — и все это по долгу службы; эти знаки отличия также внушали благоговение его коллегам во флоте.
Новоприобретенная популярность теперь почти ничего для него не стоила.
Следствие по делу о том, что вызвало презренные действия адмирала Нуара, ни к чему не привело. Когда Корвина спрашивали о связях со старым ветераном, он ничего не утаивал, рассказывая об отношениях своего семейства с ним и повторяя — порой испытывая дискомфорт — что не было никаких намеков на то, что произошло, и попусту говорить о преднамеренности. Все, что он мог точно сказать, «Никс» пилотировал другой человек, и это мог подтвердить каждый, кто его знал, включая его бедную жену, также подвергнутую допросу следственной группой.
Прощенного за былые грехи, Корвина теперь восхваляли за то, что он вписал имена первых убитых со стороны «агрессоров» флота Альянса, начиная с прежней войны, и он мог больше не стыдиться своего прошлого.
Поднимая руку для нового заказа, он услышал позади себя знакомый голос:
— Дайте два, — сказала капитан Яна Маракова, садясь рядом. — Что ты здесь делаешь? На Овальной палубе устроен частный прием.
Когда бармен принес два бокала, Корвин нетерпеливо схватил свой.
— Думаю, я лучше проверю метаболическую способность этого клона, — пробормотал он. — Будем здоровы!
Сузив глаза, она взяла напиток, попробовала глотнуть, — и тут же чуть не задохнулась.
— Кажется, клон требует модернизации, — бормотал он, поставив бокал на наградную пластину. Она пробовала восстановить самообладание. Он отметил, как отрасли ее волосы; она выглядела намного более яркой и здоровой, чем тогда, когда они виделись в последний раз. Но это все еще была только доля того великолепия, которое поразило его во время первой встречи.