{204}. В обществе существовала четко очерченная сфера «женских дел», как в области домашнего хозяйства, так и в социальных отношениях; поэтому и прогрессивно настроенные мужчины могли продолжать удерживать женщин на второстепенных ролях; так было всегда и продолжало повторяться по мере ослабления традиционных социальных структур.
Нелишне напомнить, что в пределах указанной «сферы деятельности» женщины располагали немалыми и достаточно важными индивидуальными и коллективными возможностями: например, они формировали и закрепляли в общественном сознании язык, представления о культурных и социальных ценностях; они же, в основном, создавали «общественное мнение»; они были признанными инициаторами определенных общественных акций (вроде выступлений в защиту «нравственной экономики»); и наконец (что немаловажно), они не только умели манипулировать своими мужьями, но и пользовались (в определенных ситуациях и по определенным поводам) непременным уважением и почитанием со стороны мужчин. Власть мужчин над женщинами была абсолютной лишь теоретически, но на практике она вовсе не была произвольной и неограниченной, подобно тому как власть монарха над своими подданными, которыми он управлял «по праву, данному ему Богом», не являлась неограниченным деспотизмом. Это замечание не направлено ни на оправдание монархии, ни в защиту мужчин; оно лишь помогает понять, почему многие женщины, желая лучшей участи, продолжали от поколения к поколению поддерживать «работу системы» и относились довольно безразлично к требованиям либерального среднего класса, не обещавшим немедленной практической пользы. Например, француженки (из либеральной буржуазии, среднего класса и из мелкой буржуазии) — женщины далеко не глупые и не склонные к пассивному терпению, не спешили откликнуться на призывы суфражисток и так и не оказали им массовой поддержки.
Но времена менялись, а подчиненность женщин оставалась всеобщей и при этом открыто, даже с гордостью, подчеркивалась мужчинами, что создавало благоприятные возможности для движений, требовавших эмансипации. Однако массовую поддержку женщин того времени получили не феминистские движения, а движения, требовавшие общей эмансипации человечества, и в ее составе — эмансипации женщин. Успех в обществе имел призыв новых революционных и социалистических движений. Они провозгласили эмансипацию женщин необходимым и важным делом; не зря работа лидера СДПГ Августа Бебеля, содержавшая самое известное описание социализма, называлась: «Женщина и социализм». Социалистические движения обещали всем женщинам (кроме деклассированных и кроме самых избранных представительниц буржуазной элиты) самые благоприятные возможности для развития своей личности и талантов. Более того, они давали надежду на полное преобразование общества, которое, как понимали реалистически мыслившие женщины, руководствовалось устаревшими принципами отношения полов, подлежавшими изменению. (Это, конечно, не значит, что женщины желали преобразования общества путем социальной революции, к которой стремились социалистические и анархистские движения.)
Фактически женщины Европы должны были сделать выбор не между феминизмом и движениями смешанного характера, а между социализмом и церковью (прежде всего — Католической церковью). В тот период церковь предприняла ряд мощных оборонительных политических кампаний, стремясь нейтрализовать идею прогресса, олицетворением которой был весь XIX век; в соответствии с этим она выступила на защиту традиционных прав женщин; тем более, что женщины составляли самую послушную часть ее паствы и самую верную часть ее кадров, поскольку к концу XIX века существовало намного больше женщин, профессией которых было служение церкви, чем в любые годы после Средневековья. Наверное, не было случайностью и то, что самыми известными католическими святыми второй половины XIX века были женщины: Святая Бернадетта из Лурда и Святая Тереза из Лизье (обе были канонизированы в самом начале XX века); тогда же Католическая церковь особенно поощряла культ Девы Марии. В католических странах именно церковь давала женщинам самую надежную защиту от притеснений со стороны мужей. Поэтому многие антиклерикальные движения (во Франции, в Италии) имели и антифеминистскую окраску. Со своей стороны, церковь поддерживала и поощряла женщин, видя в них набожных сторонниц традиционной системы общественной субординации и призывая их к осуждению эмансипации, как выдумки безбожников-социалистов.
Женщины, выбравшие орудием защиты своих прав религию, намного превосходили количеством тех, которые надеялись на эмансипацию. Действительно, социалистические движения привлекли в свои ряды только авангард женских масс, представленный самыми способными женщинами из среднего и высшего классов; но широкого наплыва женщин в рабочие и социалистические партии не отмечалось до самого 1905 года. Так, Рабочая партия Франции имела в своем составе всего 2–3 % женщин (т. е. не более 50 человек в некоторые года){205}. В других случаях их было больше (как в Германии после 1905 года), но это были жены, дочери и даже (как в известном романе Горького) матери мужчин-социалистов. Положение изменилось только позже, уже в XX веке: например, Австрийская Социал-Демократическая партия имела в своих рядах 30 % женщин (в середине 1920-х годов), в Лейбористской партии Британии женщины составляли около 40 % от общей численности индивидуальных членов (в 1930-х годах){206}. Мало женщин было и в профсоюзах: в 1890-х годах во всех странах (кроме Британии) количество женщин — членов профсоюза было незначительным, а в 1900-х годах не превышало 10 % от общей численности. (В 1913 г. количество женщин — членов профсоюза в разных странах было следующим{207}: Великобритания — 10,5 %; Германия — 9 %; Бельгия — 8,4 % (1923 г); Швеция— 5 %; Швейцария — 11 %; Финляндия — 12,3 %.) Однако, поскольку в большинстве стран женщины не имели права голоса, то нет возможности оценить их политические симпатии, и дальнейшие рассуждения на эту тему могут носить лишь весьма приблизительный характер.
Итак, большинство женщин оставалось за рамками движений, выступавших за эмансипацию. Более того, даже многие из тех, чья жизнь, карьера и взгляды подтверждали необходимость разрушения традиционной клетки — «сферы женской деятельности», не проявляли желания поддержать ортодоксальные кампании феминисток. В начале периода борьбы за эмансипацию выдвинулось немало выдающихся женщин, но некоторые, наиболее проницательные из них (например, Роза Люксембург, Беатрис Вэбб) не видели смысла в том, чтобы отдавать свой талант на пользу только одного какого-то пола. К тому же женщинам стало легче получить общественное признание: с 1891 года британский справочник «Люди нашего времени» стал называться «Мужчины и женщины нашего времени»; получила общественное признание деятельность, направленная на решение проблем женщин, и вообще вопросов, затрагивавших их интересы (например, проблем укрепления здоровья детей). Все же путь женщины в мир, где действовали и распоряжались мужчины, оставался тернистым; успех давался ценой больших жертв, и количество добившихся успеха было небольшим.
Гораздо больше женщин продолжали заниматься делами, не противоречившими традиционным представлениям о женственности: выступали на сцене, писали книги (особенно этим отличались замужние женщины среднего класса); были и такие, как Колетта (1873–1954) во Франции, которые преуспели и в литературе, и на сцене. Большинство женщин, отмеченных в британском справочнике как «выдающиеся женщины нашего времени» за 1895 год, были писательницами (48) или артистками (42){208}. Нашлась и женщина, сумевшая получить Нобелевскую премию по литературе — Селма Лагерлеф из Швеции (в 1909 г.). Открылись новые возможности для профессиональной деятельности: в журналистике, в образовании — в связи с крупным ростом количества средних школ и высших учебных заведений для девушек. Другой доступной и перспективной областью стала общественная и политическая деятельность в рядах левых; в связи с этим 30 % «выдающихся женщин Британии» за 1895 год составляли женщины, перечисленные в справочнике под заголовком: «Реформы, филантропия и т. п. деятельность». Социалистическая и революционная деятельность открывала женщинам действительно широкие возможности, которых они не находили в других областях; это подтверждается примером многих женщин из России (действовавших и в других странах): имена Розы Люксембург, Веры Засулич, Александры Коллонтай, Анны Кулешовой, Анжелики Балабановой, Эммы Гольдман вошли в историю, как и имена Беатрис Вэбб (из Британии) и Генриетты Роланд-Хольст (из Нидерландов).
В этом отношении от социалистов отличались консервативные политики, которые в Британии (как нигде больше) встречали полную лояльность со стороны аристократических леди-феминисток, но сами не предлагали им возможностей для сотрудничества; оставалась в стороне от женских проблем и Либеральная партия, состоявшая в то время в основном из мужчин. (Интересные данные, касающиеся социального состава движения феминисток, содержит справочник «Женщины года в Англии» за 1905 год, издававшийся именно этим движением. В нем указаны имена 158 титулованных дам, среди которых были: герцогини, маркизы, графини и виконтессы (таких было 30). В справочник вошли имена 25 % всех герцогинь Британии того времени.{209}) Несмотря на сопротивление консервативных сил, женщины умели достаточно легко добиваться успехов в общественной деятельности, что подтвердило присуждение одной из них — Берте фон Саттнер, Нобелевской премии мира за 1905 год. Особенно трудная задача стояла перед женщинами, осмелившимися вторгнуться в область чисто мужских профессий, где они, преодолевая упорное сопротивление официальных организаций и неофициальных кругов, сумели захватить важные плацдармы и быстро расширяли их: например, в Англии и в Уэльсе в 1881 г. было 20 женщин-врачей; в 1901 г. — 212; а в 1911 г. — 447. Впечатляют достижения Марии Склодовской-Кюри (еще одной замечательной женщины из царской России), получившей 2 Нобелевских премии за успехи в науке (в 1903 и в 1911 гг.). Эти блестящие примеры не отражают в полной мере размеров вторжения женщин в мир мужчин, которое принесло внушительные победы, особенно если учесть малочисленность наступавших: достаточно вспомнить роль, которую сыграла горстка эмансипированных британских женщин в возрождении лейбористского движения после 1888 года: Анни Бесант и Элеонор Маркс и еще группа пропагандисток, разъезжавших по стране (Энид Стэйси, Кэтрин Конвэй, Кэролайн Мартин), много сделали для формирования Независимой Лейбористской партии Британии. Все же, несмотря на то, что все они боролись за права женщин и оказали сильную поддержку феминистскому движению (особенно в Британии и в США), они не смогли привлечь к нему широкого общественного внимания.