Трое специалистов собрались 27 апреля 1959 г. в Анатомическом институте в Базеле, где встретились с Ундрицем и Хеггом. Тогда Ундриц впервые ощутил, что значит быть чужаком среди экспертов-криминалистов. Моро пока не имел представления о том, какое исследование провел Ундриц. И для Моро исследование крови под микроскопом было делом решенным – 50 лет назад его признали недостоверным. Оттого он и вел себя так холодно. Альдер хорошо знал Ундрица, они много раз встречались на гематологических симпозиумах и конференциях, но он отнесся к своему заданию чрезвычайно серьезно и тоже был сдержан и замкнут. Общительнее других был немец Бок, который нервничал от любопытства и не мог дождаться, когда ему покажут клетки печени, обнаруженные на орудии убийства.
В полном молчании заслушали доклад Хегга об общем состоянии дел. Осмотрели препараты и инструменты. Выступил с отчетом Ундриц. Моро улыбнулся. Ундриц с таким увлечением и восторгом рассказывал о лейкоцитах, забыв о криминалистической стороне дела, что Моро проникся к нему симпатией, однако принял его за восхищенного идеалиста. Около полудня Моро, Бок и Альдер попросили, чтобы им разрешили посовещаться втроем. Моро объявил, что следы крови так малы и немногочисленны, что определить, человеческая ли это кровь, можно только по методу Кумбса. Странно, полагал Моро, что данный метод, как и метод Уленгута, не был применен с самого начала. Неужели в Женеве никто не умеет обращаться с такими основополагающими, базовыми вещами? Как могли доверить исследование крови постороннему, этому Ундрицу, он же не криминалист? Если коллеги не возражают, профессор Моро немедленно вызовет в Базель своего ассистента доктора Додинваля с необходимыми инструментами и препаратами. Коллеги согласились, и доктор Додинваль прибыл в Базель 28 апреля, готовый немедленно приступить к проверке исследований Ундрица.
После полудня вызвали Ундрица и Хегга. Приглашенные коллеги по-прежнему были сдержанны и холодны. Альдер устроил Ундрицу настоящий экзамен. Он принес с собой образцы кровавых следов, где были представлены лейкоциты разного возраста. Ундриц определил возраст следов крови верно, а также в других образцах установил, где кровь была человеческая, где – звериная. Альдер немного смягчился. Бок поступил так же – Ундрицу нужно было исследовать несколько клеточных препаратов и выявить, где именно присутствуют клетки печени. Ундриц и здесь не ошибся, и Бок тоже стал более расположен к коллеге. Ундриц представил Альдеру и Боку, каким образом он преобразовывал следы крови в препараты для исследования под микроскопом. Тогда встреча превратилась в обмен опытом, и всякая холодность окончательно исчезла. Интерес и признательность Бока и Альдера передались и Моро. Тот еще колебался поначалу, как и коллеги, но позднее признал, что Ундриц прав в своих заключениях, а в его препаратах очевидны типичные формы лейкоцитов: это были человеческие нейтрофилы с их сегментами – от 1 до 4; эозинофилы с 2 сегментами и круглыми ядрышками в теле клетки; лимфоциты с разрозненными, голубоватыми ядерными образованиями; крошечные базофилы, моноциты с их глобулярными ядрами и безъядерные тромбоциты. На другой стороне стола стояли препараты звериной крови со всеми ее особенностями. Бок проверил следы крови, в которых Ундриц обнаружил клетки печени, признал его правоту и подтвердил, что данные клетки вполне могут быть клетками человеческой печени. Встреча завершилась ближе к вечеру, и каждый из приглашенных экспертов высказался в соответствии со своим опытом и темпераментом.
Альдер: «Могу лишь подтвердить, что ваша работа в полном порядке».
Бок: «Ундриц, безупречная работа, неопровержимые выводы».
Моро: «C’etait merveilleux»[4].
В протоколе эксперты написали: «Мы подтверждаем выводы коллег экспертов Ундрица и Хегга. <…> Морфологические исследования показали, что с большой долей вероятности речь идет о человеческой крови». Осторожную формулировку ученые выбрали по той причине, что еще несколько сомневались в новых методах исследования крови, которые в силу своей новизны требовали проверки временем и опытом. Относительно клеток печени Альдер и Бок высказались так: «На основании опыта с пункцией печени <…> эксперты убеждены, что данные клетки – элементы человеческой печени». Моро простился с коллегами до утра со словами: «Если мы правильно определили тип крови, то ‟Кумбс” нам утром это подтвердит».
На следующее утро Моро, Альдер, Бок, Ундриц и Хегг собрались в 7.45. Прибыл Додинваль с аппаратом для пробы Кумбса, с сывороткой Кумбса, произведенной в Льеже, с антирезус-сывороткой пациентки из льежской больницы, кровяными тельцами группы 0 с положительным резус-фактором из льежской службы переливания крови, с сывороткой крови лошади, то есть сывороткой животного для контрольной проверки. Моро понимал, что длительная поездка могла повлиять на кровяные тельца, на их способность к реакции и взаимодействию. Однако влияние это не могло быть существенным, с точки зрения Моро. Кроме того, на швейцарской территории препараты заменить было нечем, приходилось проводить тесты с привезенными материалами. Работа началась с того, что Додинваль с лупой нашел на пальто подозреваемого самые крупные из еще оставшихся следов крови, вырезал эти фрагменты ткани и обозначил их как «проба-1». Затем для сравнения вырезал фрагменты ткани без кровавых следов. Это была «проба-2». На спинке пальто он вырезал фрагмент подкладки с кровью; это была «проба-3». И фрагмент подкладки без крови – «проба-4». Из окровавленной рубашки Цумбаха, несомненно, запачканной человеческой кровью, для сравнения вырезали «пробу-5». Поскольку после смерти Цумбаха его рубашка была законсервирована в нафталине, Додинваль подготовил также фрагмент рубашки, не испачканный кровью, как «пробу-6», для последующего контроля. Наконец «пробой-7» и «пробой-8» стали препараты лошадиной сыворотки. Тест Кумбса по определению человеческой крови можно было начинать.
В основе теста по методу Кумбса лежал опыт выявления опасного отрицательного резус-фактора у беременных женщин. Для установления отрицательного резус-фактора смешивали человеческую кровь группы 0 с положительным резусом и сывороткой крови будущей матери. Препарат помещали в термостат и выдерживали там долгое время при температуре 37 градусов, после чего добавляли антиглобулиновую сыворотку кролика, названную по имени английского исследователя Кумбса. Если в крови женщины резус-фактор отрицательный, то происходит комкование (агглютинация) резус-позитивных кровяных телец группы 0, которые в период пребывания в термостате притягивали к себе строительный белковый материал глобулин из отрицательного резус-фактора. Сыворотка Кумбса агглютинировала этот глобулин. Если же у женщины нет в крови отрицательного резус-фактора, то и агглютинация не происходит.
Методом Кумбса стали пользоваться криминалисты для определения человеческой крови в кровавых следах, основываясь на следующем открытии: сыворотка Кумбса теряла свою силу, если перед тестом соприкасалась с незначительным количеством человеческой крови или белка. Криминалисты смешивали резус-положительные кровяные тельца группы 0 не с сывороткой крови беременной женщины, а с сывороткой, в которой уже точно был установлен отрицательный резус-фактор. Если к этой смеси добавить полновесную сыворотку Кумбса, должна произойти агглютинация кровяных телец. Но если заранее сыворотку Кумбса смешать с раствором из кровавого следа, то вариантов два. Если это след именно человеческой крови, то сыворотка Кумбса теряла свою силу, и агглютинация резус-положительных кровяных телец не происходила. Если же это был след не человеческой крови, сыворотка Кумбса оставалась в полной силе, и наступала агглютинация.
Для большей точности Моро соединил два метода – метод Кумбса и метод Хольцера. Он изготовил ряд препаратов разжиженной и разбавленной сыворотки Кумбса, выяснил, до какой степени разбавленная сыворотка сохраняет свою способность агглютинировать резус-положительные кровяные тельца группы 0, смешанные с резус-отрицательной сывороткой и выдержанные в термостате. Затем для проверки смешал вторую пробу сыворотки Кумбса с сывороткой звериной крови. Поскольку звериный белок совершенно не уменьшал силу сыворотки, произошла агглютинация. Только после этого Моро добавил другие части сыворотки крови в препарат, выделенный из кровавых следов на ткани пальто, а также, для контроля, на фрагменты чистой ткани. Из этих частей сыворотки Кумбса также были приготовлены разжиженные препараты, и их тоже проверили, чтобы установить, до какой степени они способны агглютинировать исследуемую смесь из резус-положительных кровяных телец группы 0 и резус-отрицательной сыворотки. Если воздействие уменьшится по крайней мере на три позиции, значит, речь идет о следах именно человеческой крови. При этом следовало учесть, насколько ослаблению действия сыворотки способствует сам материал, сама ткань, на которой находятся следы крови. Данный фактор должен быть учтен при окончательном подсчете степени ослабления сыворотки Кумбса. Такому принципу следовал Моро, приступая к эксперименту 28 апреля.
Резус-положительные кровяные тельца группы 0 были трижды «промыты» и смешаны с резус-отрицательной сывороткой. С 9.30 до 11.30 Додинваль хранил эту смесь в термостате, затем кровяные тельца еще раз «промыли» и превратили в суспензию в 5 %-ном физиологическом растворе поваренной соли. Препарат для пробы на агглютинацию с помощью сыворотки Кумбса был готов. Сыворотку Кумбса разлили на 10 пробирок и в каждой пробирке приготовили раствор по восходящей: 1:2–1:4 – 1:8–1:16 – 1:32 – 1:64 – 1:128 – 1:256 – 1:512. Применение метода Кумбса предполагало, что сыворотка сохраняет свое агглютинирующее действие до степени разжижения 1:256.
Следующий шаг. Еще 8 частей сыворотки Кумбса смешали с отдельными подготовленными пробами. После того как пробы были достаточно выдержаны, Додинваль приготовил для каждой исследуемой части по 10 пробирок с разжиженной сывороткой. И начался решающий этап. Сначала Моро проверил, какой агглютинирующей силой обладают две части сыворотки Кумбса, смешанные с лошадиной сывороткой, то есть животным белком. Смешение с животным белком нисколько не изменило силу действия сыворотки. После 13.00 Моро приступил к проверке тех проб сыв