Он родился в деревне Бауэрнхоф под Амельсбюреном в Вестфалии в один год с Эдмоном Локаром – 1879. Прожил без малого 90 лет и на всю жизнь сохранил вестфальский акцент и вестфальское жизнелюбие. В 1891 г., в 12 лет, Август получил от отца в подарок фотоаппарат и занялся фотографией, что в итоге сыграло свою роль, когда Август увлекся криминалистикой. После окончания школы в Мюнстере он работал практикантом в аптеке. В 1898 г. Брюнинг изучал ботанику и фармакологию в Цюрихе и в Женеве. В поиске новых знаний он оказался во Фрайбурге-им-Брайсгау, там вскоре прервал учебу, потеряв интерес к аптечному делу, и в 1901 г. приступил к изучению химии в лабораториях фрайбургских профессоров Киллиани и Аутенрита.
Токсиколога Аутенрита часто приглашали исследовать яды, когда полиции требовалась токсикологическая экспертиза. Именно Аутенрит заинтересовал Брюнинга криминалистикой в связи со случаем аборта в одной деревне в Шварцвальде, когда молодую крестьянку обвинили, как тогда высокопарно выражались, в том, что «избавилась от плода в своем чреве». Аутенрит получил для экспертизы платье девушки со следами ее рвоты: токсикологу поручили установить яд, который девушка использовала для прерывания беременности. Аутенрит скоро определил, что девушка приняла побеги ядовитого можжевельника (Juniperus sabinе). Более того, на ветках растения он обнаружил растительных паразитов. Можжевельник с такими паразитами рос в саду обвиняемой. Для 24-летнего Брюнинга это стало примером научного анализа и доказательства.
Два года спустя, в октябре 1904 г., Брюнинг присутствовал на процессе Карла Лаубаха во Фрайбургском суде и слышал сенсационное выступление Георга Поппа, чье экспертное заключение основывалось на исследовании следов почвы. Брюнинг познакомился с Поппом и твердо решил тоже стать «следопытом». Сначала он служил экспертом по продуктам питания в Дуйсбурге, а затем в Штеттине. Там получил письмо от Поппа, который приглашал его приехать к нему во Франкфурт для работы в химической лаборатории. В 1910 г. Брюнинг стал сотрудником лаборатории Поппа. Два года осваивал науку исследования следов, а в 1912 г. Брюнинга позвали на работу в Берлин.
Опять совпадение или нет, но именно в это время в Берлине главный правительственный советник Хоппе обратил внимание, что берлинской полиции не хватает настоящей научно-криминалистической лаборатории. Почти одновременно с возникновением полицейской лаборатории Локара в Лионе берлинский уголовный розыск обзавелся естественно-научной полицейской лабораторией. Безусловно, основой послужила многолетняя работа Пауля Езериха, который с годами стал совсем странным, и работать с ним было весьма трудно. Инициатором создания лаборатории был Георг Попп. В 1911 г. он выступил с докладом о своей работе перед сотрудниками криминальной полиции Берлина.
Импозантная внешность Поппа и его красноречие производили впечатление. Вскоре он выступал перед самыми уважаемыми юристами и представителями полиции Берлина в Высшей технической школе в Шарлоттенбурге, и на него обратил внимание руководитель химической лаборатории по исследованию продуктов питания профессор Юккенак. Пока это была единственная лаборатория берлинской полиции. Располагалась она на последнем этаже Полицейского президиума на Александерплац и занималась исследованиями исключительно продуктов питания. После докладов Поппа в Полицейском президиуме на Александерплац решили пригласить в отдел Юккенака химика, который участвовал бы в расследованиях уголовного розыска. Эта должность называлась «химик для целей криминальной полиции при государственном берлинском бюро по исследованиям продуктов питания, табачных изделий и алкогольных напитков, а также предметов широкого потребления». На этот пост Попп предложил пригласить 34-летнего Августа Брюнинга, и тот был немедленно принят. Но скупая прусская бюрократия не позволила Поппу платить своему ассистенту 4000 марок золотом в год. На Александер-плац считали и 2400 марок золотом в год расточительством.
Брюнинг был упорный, как вестфалец, и, пока решался финансовый вопрос, поехал в Лион. Работая у Поппа, он понял значение цветной фотографии для криминалистики. Знаменитая лионская фирма «А. Люмьер и сыновья» внедрила новые методы в этой области. Семья Люмьер предоставила в распоряжение Брюнинга лабораторию, фотопластинки и лаборантов, и он провел опыты по идентификации крови с помощью фотографии на материалах красного, серого, желтого и зеленого цветов. Побывал и в лабораториях Локара, наблюдал первые исследования пыли. 1 января 1913 г. берлинцы пошли на уступку, и Брюнинг наконец переехал в однокомнатную лабораторию на Александерплац, а на выделенные ему 4000 марок приобрел микроскопы и спектроскопы для лаборатории. Последовало несколько заданий, связанных с отравлениями и анонимными письмами, а потом Брюнингу довелось провести первые криминалистические исследования следов пыли. В июне 1913 г. он участвовал в расследовании взломов сейфов, которыми уже несколько лет безуспешно занимался берлинский уголовный розыск. Взломщики использовали тяжелые мощные щипцы-ножницы, позволявшие вскрывать, взламывать или взрезать дешевые, не самые прочные кассовые сейфы. У подозреваемых лиц были обнаружены такие инструменты, а на щипцах Брюнинг под микроскопом нашел частички металла и лака, совпадающие с материалами, из каких был изготовлен один из вскрытых сейфов. Участники банды были уличены и осуждены.
Но самой большой удачей Брюнинга в начале работы, несколько месяцев спустя, стало разоблачение берлинского укрывателя краденого Пауля Марковича, подозревавшегося в организации ряда ограблений. В октябре 1913 г. в районе Александерплац вскрыли сейф. Грабители проникли в помещение кассы из квартиры, расположенной этажом выше, проделав отверстие в потолке кассового помещения. Сейф был непрочным, стальные стенки – тонкие. Пространство между стенками было заполнено изолирующим материалом (золой бурого угля), предохраняющим содержимое сейфа в случае пожара. Во время взлома зола частично высыпалась на пол. Комиссар уголовного розыска Мюллер обыскал дом Марковича. Однако найти украденного не удалось. Случайно Мюллер заметил на ботинках Марковича слой своеобразной пыли, напоминающей золу бурого угля. Он изъял обувь и принес ее в лабораторию Брюнинга. Мягкой кисточкой тот стряхнул пыль на темную глянцевую бумагу и с помощью микроскопа установил, что это зола бурого угля. Брюнинг попросил Мюллера побыстрее принести ему одежду Марковича. Маркович, ничего не подозревая и отпуская язвительные шутки, отдал комиссару свою одежду. Брюнинг выбил из нее пыль по методу Гросса. В бумажный конверт он собрал достаточно пыли, чтобы можно было установить ее происхождение – зола бурого угля. Брюнинг понимал, что это еще не доказательство. Маркович может наврать, будто соприкасался с золой при каких-либо иных обстоятельствах. Поэтому Брюнинг решил установить идентичность золы с обуви и одежды Марковича с золой во взломанном сейфе. Он взял пробу золы из сейфа и обнаружил в ней скелеты окаменевших растительных клеток, сохранившиеся при превращении бурого угля в золу. Под микроскопом можно было отчетливо различить растительные клетки, их структура и размер в золе из сейфа и с одежды Марковича полностью совпали.
Разоблачение Пауля Марковича, растерянного, вынужденного со злостью признать свою вину, было одним из значительных вкладов Брюнинга в развитие исследований следов пыли. Первая мировая война прервала его деятельность, он ушел на фронт. Но уже в послевоенные месяцы Брюнинг вернулся к работе. Разруха и нужда в Германии породили волну невиданной преступности. В Берлине банды грабителей занимались воровством медных и бронзовых проводов телеграфных и телефонных линий. «Специалисты» в ботинках с шипами ночью забирались на телеграфные столбы, обрезали сотни метров проводов, скатывали их и бесшумно исчезали на велосипедах. Прятали свою добычу в пригородных поселках, на огородных участках, в известных только им местах, причем места эти они постоянно меняли.
Усилия берлинской полиции многие месяцы были безуспешными, пока при обыске одного из жилых бараков в так называемом парке Заячья Пустошь случайно не нашли рюкзак с большим мотком медной проволоки. Проживавший в бараке почтовый служащий Герман Шаллук уверял, будто о содержимом рюкзака ничего не знал. Утверждал, что рюкзак принадлежал незнакомцу, которого он пустил переночевать и разрешил на время оставить рюкзак. Руки Шаллука показались полицейским подозрительно черными, и они решили отвести его к Брюнингу на Александерплац. Брюнинг установил, что такой вид рукам придают частицы пыли, скопившиеся в складках кожи. Он вымыл руки Шаллука горячей разбавленной соляной кислотой, выпарил кислоту в фарфоровой чашке и получил желто-зеленый осадок, содержавший чистую медь. Шаллук растерялся, но все же попытался соврать, что он якобы из любопытства открывал рюкзак и касался проволоки. В поисках новых улик против Шаллука Брюнинг позвонил в дирекцию почтового управления и узнал, что телеграфные столбы пропитываются сульфатом меди. Тогда он исследовал брюки Шаллука с помощью лупы и увидел частички древесины в тех местах, которые покрывают внутреннюю часть бедер. Брюнинг собрал эти частички, залил их раствором аммиачной селитры и нагревал до тех пор, пока они не превратились в пепел. Под микроскопом в пепле была заметна медь, входящая в состав пропитки телеграфных столбов. Взбираясь на столбы, Шаллук как бы собирал брюками частицы древесины, пропитанные сульфатом меди. Шаллук признался, что прошлой ночью действительно совершил кражу. С этого момента изобличение воров, срезавших провода, стало повседневной работой лаборатории.
В 1923 г. Брюнинг впервые выступил с сообщением на тему «Вклад в разоблачение преступников путем обнаружения косвенных улик на их теле и одежде», введя понятие «характерного признака» в обиход исследования следов пыли и следов вообще. Он писал: «В геологии есть понятие ‟руководящие ископаемые” – это окаменелости в определенном слое земной коры, характерные именно для данного участка и пласта. ‟Руководящие ископаемые”, обнаруженные в неизвестной еще горной породе, позволят специалисту определить, к какому слою или пласту эта порода относится. Точно так же и микроскопист и химик, заметив на одежде и теле человека определенные следы, могут сделать вывод о его профессии или о том, с какими предметами человек имел дело. Так химик может помочь полиции».