Информация Коулмана о заявлении Телфордов показалась в первый момент неправдоподобной. Однако проверка регистрационной картотеки в Бонди подтвердила этот факт. Сообщение Телфордов было зарегистрировано. 21 июля сержанты уголовной полиции Келли и Этталонг, разыскивая «Форд», остановили на улице голубой автомобиль Брэдли и записали его адрес: Мэнли, Осборн-роуд, 49. 24 июля на работу к Брэдли явился сотрудник полиции и опросил его относительно 7 июля. Но тот любезно и четко объяснил, что из-за переезда не имел времени 7 июля посетить Бонди, расположенный в одиннадцати милях; ему поверили и вычеркнули из списка подозреваемых.
В полиции имелось еще одно сообщение насчет Брэдли. 26 сентября, всего восемь дней назад, некий Невилл Аткин Браун, сосед Брэдли, позвонил в полицию Мэнли. Он рассказал, что уже некоторое время наблюдает за Брэдли, и тот ведет себя подозрительно. Брэдли распродал мебель, его голубой «Форд» исчез, семья уехала куда-то 26 сентября. В бесконечном потоке ложных сообщений, поступавших в полицию с 7 июля, сообщение Брауна затерялось. В конце концов, с Брэдли в июле уже беседовали и посчитали к этому делу непричастным.
Однако теперь не было времени размышлять об ошибках. Утром 4 октября отдел уголовного расследования сумел наконец сосредоточиться на одной определенной цели. В обращениях к общественности полиция просила содействия в поисках исчезнувшего «Форда», и вскоре агент по торговле старыми автомашинами из Грэнвилла сообщил, что 20 сентября некий Брэдли продал голубой «Форд» за 28 фунтов. Кларк, Коулман, Шилл и Бейтман поспешили в Грэнвилл, в 16 милях от Сиднея, и Кларк обследовал машину. В багажнике он сразу наткнулся на щетку, полную волос, а на полу багажника и под ковриком, который покрывал часть пола, кроме волос он нашел много частиц растений. Их отправили в Национальный ботанический сад. Там Джойс Виккери провела анализ и установила, что в багажнике машины Брэдли имеются следы обоих растений – кипариса савара и кипариса гладкого. Либо Грэм Торн был убит в самом багажнике, либо тело ребенка везли в багажнике после убийства и упаковали в одеяло в гараже в Клонтарфе. На полу гаража Кларк обнаружил следы почвы, в которых Хорас Фрэнсис Уитуорт нашел частицы известкового раствора того же вида, что и на одежде убитого мальчика. Вероятно, еще до преступления листья с кустов возле гаража могли попасть в багажник и прилипнуть к одежде ребенка.
Вечером 4 октября не было больше сомнений, что Брэдли – похититель и убийца Грэма Торна, или, по крайней мере, один из участников преступления. Бейтман застал квартиру № 6 дома № 49 на Осборн-роуд совершенно пустой. Он поговорил с управляющим Гарри Пичери и узнал, что тот получил письмо Брэдли из Мельбурна. В письме сообщалось, что Брэдли вынужден срочно уехать и в свою квартиру больше не вернется. Стало ясно, что Брэдли сбежал.
Общественность все больше негодовала. 5 октября появилась информация, что убийце, который два месяца скрывался от полиции, возможно, удастся и вовсе покинуть австралийскую землю и уйти от расплаты. В течение четырех дней, до 8 октября, полиция на основании сообщений из транспортного агентства, от старьевщиков, торговцев автомобилями и директоров школ шла по следу Стивена Лесли Брэдли, который, как выяснилось, 25 августа тщательно готовился к побегу. В тот день Магда Брэдли пришла в пароходную компанию «Юнион стимшип» в Сиднее и заказала для себя и своего 13-летнего сына Питера билеты на пароход «Гималаи» до Англии. Через четыре дня сам Брэдли заказал билеты на тот же пароход для себя и двух других своих детей – Эллен и Роберта. Еще через несколько дней он появился у скупщика мебели на Ливерпуль-стрит и продал ему за 260 фунтов всю мебель. При этом объяснил, что уезжает в Лондон, чтобы посетить там одного врача. 20 сентября был продан «Форд» и семейный минивэн. 23 сентября Брэдли забрал сына Роберта из школы для глухих детей в Касл-Хилл и сказал там, что переезжает в Брисбен, где обеспечит ребенку лучшую медицинскую помощь. Затем он посетил некоего Джорджа Уитмана в Лоре, первого мужа своей жены Магды, чтобы «попрощаться с ним перед отъездом». Очевидно, этим сомнительным объяснением Брэдли пытался запутать следы. 24 сентября он отправил в ветеринарную больницу своего пекинеса и поручил доставить его в Лондон. 26 сентября сел с семьей на пароход «Гималаи», который теперь, 8 октября, после короткой стоянки в Мельбурне и Фримантле, пришел в Коломбо на Цейлон. Пока Бейтман, Коулман, Дойл и другие сотрудники полиции собирали информацию, подчиненные Кларка привезли собаку Брэдли к доктору Крэмпу, и тот установил, что шерсть с одежды мертвого ребенка и с одеяла схожа с шерстью пекинеса. В то же время Кларк со своими помощниками обыскал дом, покинутый семьей Брэдли. Среди хлама он заметил негативы фотоснимков, на которых семья Брэдли во время пикника. На негативах было обнаружено одеяло, по внешнему виду точно совпадавшее с тем, в котором нашли тело Грэма Торна. Последнее звено в цепи доказательств появилось, когда Кларк увидел за домом Брэдли в Клонтарфе оборванную кисть от одеяла, по материалу, форме и цвету полностью совпадающую с кистями на одеяле, в котором был завернут труп Грэма Торна. Круг замкнулся.
Вечером 8 октября Центральный суд в Сиднее выдал ордер на арест Брэдли. Австралийский посол на Цейлоне обратился в полицию Коломбо с просьбой арестовать Брэдли. Одновременно два сержанта уголовного розыска вылетели из Сиднея в Коломбо с ордером на арест Брэдли. Бейтман и Коулман прибыли в Коломбо 14 октября. Брэдли сняли с рейса, а его семья продолжила путь в Англию на борту парохода «Гималаи». Несколько дней велись переговоры о выдаче преступника, и 19 ноября два офицера полиции доставили арестованного в Сидней. До того дня, когда Брэдли выдали австралийцам, он уклонялся от встречи с обоими сержантами. Они познакомились с ним только во время полета в Сидней. Это был маленький толстый человек с лицом землистого цвета и редкими жирными черными волосами, в общем, с внешностью, которая не выражает ни злобы, ни жестокости. Брэдли был болтлив, как коммивояжер, и во время полета по собственной инициативе описывал прожитую им жизнь, не заботясь о грамматике и произношении английского языка. Когда самолет летел уже над территорией Австралии, Брэдли вдруг заявил: «Это с мальчиком Торнов совершил я. Что мне за это будет?» Дойл, остолбенев от неожиданности, ответил: «Относительно этого я должен вас предупредить: все, что вы скажете теперь, имеет силу доказательства и может быть использовано против вас». «Да, я знаю, – кивнул Брэдли, – но мне необходимо с вами поговорить».
Бейтман предложил ему подождать до приземления в Сиднее. Если Брэдли не передумает заявить о признании своей вины, то сможет это сделать в порядке, предписанном законом. По прибытии Брэдли немедленно написал признание, в нем он изложил следующее. Брэдли прочитал в газете о крупном выигрыше Бэзила Торна и решил похитить его сына для получения выкупа. Несколько дней он наблюдал, как Грэм добирается в школу, а утром 7 июля припарковал машину на Веллингтон-стрит. Незадолго до приезда Филлис Смит Брэдли подошел к мальчику, сказал, что миссис Смит сегодня занята и он сам отвезет его в школу. Грэм спокойно последовал за ним. Некоторое время он ехал по городу, остановился около телефона-автомата, позвонил Торнам и в первый раз потребовал 25 000 фунтов. Затем через портовый мост направился домой. Тем временем его жена и дети уехали в Квинсленд, а упаковщики мебели должны были вот-вот появиться. Поэтому Брэдли поставил автомобиль в гараж и сказал Грэму, чтобы тот на минуту вышел. Затем он схватил его, связал и сунул в багажник, чтобы рабочие не увидели мальчика. Когда стемнело, Брэдли открыл багажник, чтобы вынуть Грэма, и увидел, что ребенок задохнулся. Тогда он завернул мальчика в одеяло и отвез на то место, где его нашли 16 августа.
Брэдли подписал признание. Он поставил «да» под каждым вопросом, заданным ему, под каждым запротоколированным ответом: «Вы сами написали признание? Вы прочитали его? Вы написали свое признание по собственной воле? Вас предупредили, что вы не обязаны были писать признание и что оно может служить доказательством вашей вины?» Под вопросом «Вам угрожали или давили на вас, чтобы заставить вас написать это признание?» Брэдли написал «нет».
Бейтман и Дойл специально приняли подобные меры предосторожности. Болтливость Брэдли настораживала. Судя по всему, своим признанием он лишь пытался избежать обвинения в убийстве, поэтому утверждал, что Грэм задохнулся по несчастной случайности, так что похититель не смог вернуть его родителям, как собирался. Однако проломленный череп ребенка уличал Брэдли во лжи, и вполне можно было ожидать, что он откажется от признания, узнав, что обвинения в убийстве избежать не удастся.
Так и произошло. С 20 по 28 марта 1961 г. в Центральном уголовном суде Сиднея рассматривалось дело Брэдли. Ему предъявили обвинение в убийстве, и тогда он заявил, что невиновен, а признание написал в паническом страхе. Брэдли пытался вызвать сочувствие суда – изложил свою биографию, которую сложно было проверить. Это была история мальчика из Венгрии, наполовину еврея, Иштвана Бараньяй, которого в тринадцать лет немцы собирались расстрелять, но он спасся, прыгнув в Тису. Затем он попал в Италию. Но переживания в заключении у немцев так его травмировали, что каждая встреча с полицией, даже в 1960 г., приводила в ужас, и он готов был подписать любое, даже самое нелепое признание.
Если Брэдли и поверили, то вскоре он сам уничтожил эту веру холодным расчетом, циничной ложью, когда стал менять свои показания и лгать, что якобы потерял память. Брэдли опроверг свою историю о перенесенной душевной травме и оказался одним из тех мерзавцев, кто подлинную трагедию еврейского народа бессовестно использует для личной выгоды. Биографию Брэдли после переселения его в Австралию проверить было легко. Это был человек, которому всегда хотелось больше, чем он имел. Брэдли постоянно гнался за прибылью, жаждал «признания», и алчность и корыстолюбие вели его от одного экономического краха к другому, пока он не прочитал в газетах о похищении внука магната Эрика Пежо. Тогда Брэдли решил последовать примеру похитителей и быстро разбогатеть.