Ури Бронфенбреннер родился в Москве на рубеже исторических эпох – 29 апреля 1917 года. Его семья принадлежала, как сказали бы сегодня, к среднему классу – отец Ури, Александр Бронфенбреннер, был известным врачом-невропатологом. А среднему классу, в отличие от пролетариата, на революционном изломе было что терять. Нет, родители будущего психолога не были контрреволюционерами! Но после 17-го года их жизнь изменилась далеко не к лучшему. Не видя для себя обнадеживающих перспектив в Советской России, семья устремилась за океан в поисках лучшей доли. Так в шестилетнем возрасте Ури Бронфенбреннер стал американцем.
В Америке семья обосновалась в городке Личворт-Вилледж, штат Нью-Йорк, где Бронфенбреннер-старший сумел найти работу по специальности в интернате для умственно отсталых детей. Наблюдениями над своими подопечными он порой делился в кругу семьи. С юных лет Ури запомнил то недоумение, почти негодование, с которым отец рассказывал о зачислении в интернат новых воспитанников. Американская манера ставить диагноз «умственная отсталость» на основании тестирования IQ казалась ему абсурдной – причины неудач при тестировании, по его мнению, могли быть самые разные, и низкий тестовый балл не обязательно свидетельствовал о безнадежном умственном отставании, требовавшем помещения в специальное воспитательное учреждение. Уже в зрелом возрасте, будучи известным психологом, Ури Бронфенбреннер вспоминал, как эти соображения отца натолкнули его на мысль о необходимости всестороннего анализа интеллектуального отставания – в ряде случаев обратимого, что и следовало бы сделать своей целью настоящему специалисту. Так что, возможно, еще в юные годы будущий психолог начал вынашивать мысли, нашедшие впоследствии конкретное воплощение в общенациональной компенсационно-образовательной программе «Хэд Старт». Вообще влияние отца на становление мировоззрения Бронфенбреннера трудно переоценить. Будучи уже очень старым и тяжело больным, он регулярно писал сыну письма, делясь своими соображениями о жизни. Для Ури отношение к отцу всегда было не просто преклонением перед авторитетом, но подлинной любовью, взаимной и нерушимой. В одной из своих работ он написал: «Каждому ребенку для нормального развития жизненно необходим хотя бы один человек, который бы не чаял в нем души». Вне сомнения, таким человеком для самого Ури всегда оставался его отец, Александр Бронфенбреннер.
На интеллектуальном развитии будущего ученого, оформлении его склонностей не могла не сказаться и вся семейная атмосфера, проникнутая идеалами гуманизма и глубокими научными интересами. В доме нередко бывали «товарищи по изгнанию» – эмигранты из России, люди интеллигентные и высоко культурные. Разговоры часто заходили о новых тенденциях в медицине и гуманитарных науках, в частности – в психологии, так что для юного Ури, в отличие от большинства его сверстников, имена Вертгеймера и Левина, Пиаже и Выготского (о котором американцы вообще узнали лишь много лет спустя) не были пустым звуком. Психологию он избрал своей профессией и после окончания средней школы поступил на психологическое отделение Корнельского университета. Получив степень бакалавра в 1938 г., он продолжил образование в Гарвардском университете, где был удостоен степени магистра, и в Университете шт. Мичиган, где ему в 1942 г. была присвоена докторская ученая степень. Буквально на следующий день новоиспеченный доктор наук был призван в ряды вооруженных сил – шла Вторая Мировая война! Как и большинство его коллег, доктор Бронфенбреннер не был отправлен в действующую армию, но был командирован в командные структуры, где консультации профессиональных психологов высоко ценились. После демобилизации в 1946 г. он пару лет проработал в скромной должности доцента в Мичиганском университете, пока наконец в 1948 г. не перебрался в свою Alma Mater – Корнельский университет, в котором и проработал до конца жизни (официально уйдя в отставку в 1987 г., Бронфенбреннер в статусе почетного профессора продолжал активную научную деятельность до конца своих дней).
Крупнейшим практическим достижением ученого на протяжении всей его многолетней карьеры стала разработка и внедрение программы компенсаторного обучения «Хэд Старт», направленной на повышение академической успеваемости и развитие интеллектуальных способностей учащихся из малообеспеченных семей и национальных меньшинств. В середине 60-х годов активизировалось движение за предоставление всем детям равных возможностей получения полноценного образования. Одним из идеологов этого движения выступил Бронфенбреннер. В 1964 г., выступая в Конгрессе в качестве приглашенного эксперта, он заявил, что провозглашенный правительством курс на борьбу с бедностью и безработицей лишь тогда будет иметь смысл, когда основные усилия будут направлены на помощь детям в развитии их способностей и получении образования. В противном случае «социальные низы» навечно консервируются в своем незавидном положении. В 1965 г. по инициативе президента Л.Джонсона был принят закон о начальной и средней школе, послуживший основанием для многочисленных развивающих программ. В том же году была начата наиболее масштабная из них – «Хэд Старт». Она рассматривалась как одно из средств, «компенсирующих» жизнь в нищете, слабое здоровье, скудное питание, скученность, то есть все то, с чем сталкиваются и от чего страдают миллионы детей из малообеспеченных семей, принадлежащих преимущественно к национальным меньшинствам, в первую очередь – чернокожим. В 2500 округах было создано 13400 центров, охвативших свыше полумиллиона детей (хотя первоначально планировался охват лишь 100 тысяч наиболее нуждающихся). Курс развивающего обучения, разработанный Бронфенбреннером с коллегами, длился 8 недель. Занятия были направлены на устранение пробелов в знаниях детей и формирование у них интеллектуальных навыков. Кроме того, круглый год действовали другие широкомасштабные программы, предполагавшие, что дети из малообеспеченных семей нуждаются в дополнительном обучении, чтобы подготовиться к регулярным занятиям в школе. Уже в 1965 г. по окончании курса занятий были достигнуты положительные сдвиги в выполнении детьми тестов интеллекта.
Казалось бы, по требованию общественности ей была выкачена замечательная бочка меда для бесконечного вкушения. Но не обошлось и без ложки дегтя! 21 февраля 1969 г. престижный журнал Harvard Educational Review опубликовал на 123 страницах в качестве главного материала номера статью Артура Дженсена, профессора педагогической психологии и психолога-исследователя Калифорнийского университета. Статья называлась «Насколько мы можем повысить IQ и школьную успеваемость?». В этой длинной, изобилующей статистическими выкладками и техническими подробностями статье Дженсен дал простой ответ на этот вопрос. По его мнению, любые педагогические усилия, направленные на повышение уровня умственных способностей и академической успеваемости, крайне малоэффективны. Причина этого виделась автору в том, что интеллект генетически предопределен и не подвержен значительным изменениям в течение жизни. Более того, среди разных рас и социальных групп интеллект распределен в неравной степени. Проще говоря, одни классы и народы в целом глупее других, и любые попытки изменить эту генетическую закономерность практически бесполезны. С нею просто необходимо считаться, соответственно планируя социальную политику.
Дженсен начинал свою статью драматическим утверждением, что компенсаторное обучение потерпело крах. Основанием для этого послужил тот уже достаточно очевидный факт, что достигнутое с помощью компенсаторного обучения повышение IQ носило временный характер. Не впустую ли тратятся немалые деньги из кармана налогоплательшиков, – вопрошал Дженсен, – если эффект развивающих программ, и в первую очередь программы «Хэд Старт», весьма невелик, а по прошествии некоторого времени и вовсе сходит на нет?
Контраргументы Бронфенбреннера были по-своему логичны и убедительны. По его мнению, приведенные Дженсеном данные показывают лишь то, что существующие тесты интеллекта выявляют не сам интеллект, а знания и умения, соответствующие структуре этих тестов. Поэтому занятия по программе «Хэд Старт», направленные на усвоение детьми именно этих знаний и умений, способствовали росту IQ. Впоследствии, когда занятия были окончены и дети вернулись в привычную неблагоприятную социальную среду, новых стимулов для роста IQ больше не возникало. Тем не менее, по мнению Бронфенбреннера, опыт программы «Хэд Старт» свидетельствует о значительных возможностях педагогического воздействия на интеллектуальное развитие. Вопреки мнению сторонников теории врожденных способностей программа «Хэд Старт» убедительно показала зависимость школьной успеваемости и психического развития от социальных условий.
Нетрудно заметить, что эти взгляды Бронфенбреннера во многом созвучны постулатам советской психологии и педагогики. Не приходится удивляться, что ученый, едва ли не полмира объездивший в качестве исследователя и приглашенного лектора, именно в СССР предпринял обширное сравнительное исследование, давшее материал для одной из самых известных его книг – «Два мира детства: дети США и СССР». В Америке она вышла в 1970 г., в нашей стране – на 6 лет позже. Не один год понадобился нашим официальным идеологам, чтобы разобраться, в чью же пользу свидетельствуют результаты сравнительного исследования. А разобраться, действительно, было непросто – книга получилась на редкость объективная, ни антисоветская, ни антиамериканская, без явных и очевидных предпочтений. В итоге книгу решено было у нас издать. И недаром – цитируют ее по сей день. Жаль только, что по прошествии более 30 лет никому не придет в голову осуществить подобное исследование в наши дни. Его результаты наверняка были бы уже другими. Какими? Увы, об этом пока можно лишь строить догадки…
Самым значительным вкладом Ури Бронфенбреннера в психологию следует назвать разработку им междисциплинарного подхода к процессам социализации, названной им экологией человека. Грэйс Крайг, автор известного у нас учебника «Психология развития», называет созданную Бронфенбреннером модель «возможно, самой влиятельной на сегодняшний день моделью человеческого развития». Согласно этой экологической модели, развитие человека – это динамический процесс, идущий в двух направлениях. Растущий человек постоянно испытывает воздействие со стороны различных элементов окружающей его среды и в то же время сам активно реструктурирует свою многоуровневую жизненную среду. По Бронфенбреннеру, экологическая среда развития ребенка состоит из четырех словно вложенных одна в другую систем, которые обычно графически изображают в виде концентрических колец. Уровни этой среды Бронфенбреннер называет микросистемой, мезосистемой, экзосистемой и макросистемой. Характерной особенностью его модели являются гибкие прямые и обратные связи между этими четырьмя системами, через которые и осуществляется их взаимодействие.