ая и наиболее абстрактная характеристика субъекта и его психики в их общечеловеческих качествах. Общественное же — это не синоним социального, а более конкретная — типологическая — характеристика бесконечно различных частных проявлений всеобщей социальности: национальных, культурных и т. д. Стало быть, любой человеческий индивид не менее социален, чем группа или коллектив, хотя конкретные общественные отношения между данным человеком и другими людьми могут быть самыми различными (в условиях того или иного общественного строя, в определенной стране и т. д.).
В итоге социальное, общественное и индивидуальное соотносятся, на мой взгляд, как всеобщее, особенное и единичное. При таком соотношении социального и общественного особенно отчетливо выступает двойственность, противоречивость индивида как субъекта — деятельного, свободного и т. д. Он всегда неразрывно связан с другими людьми и вместе с тем автономен, независим, относительно обособлен. Не только общество влияет на человека, но и человек как член общества — на это последнее. Он — и объект этих влияний, и субъект, в той или иной степени воздействующий на общество. Здесь не односторонняя, а именно двусторонняя зависимость. Тем самым признается абсолютная ценность человека как личности с безусловными правами на свободу, саморазвитие и т. д.
Можно и нужно сделать вывод о том, что по-прежнему сохраняет свою силу одно из важнейших и принципиальных положений К.Маркса, развитых им в его рукописях 1844 г.: "Особенно следует избегать того, чтобы снова противопоставлять «общество», как абстракцию, индивиду. Индивид есть общественное существо. Поэтому всякое проявление его жизни — даже если оно и не выступает в непосредственной форме коллективного, совершаемого совместно с другими, проявления жизни, — является проявлением и утверждением общественной жизни". Добавлю только, что если различать общественное и социальное, то в приведенной цитате надо первое заменить на второе.
В самой природе младенца — уже в пренатальном периоде его развития — имеются внутренние условия, исходные основы и простейшие проявления социальности: он рождается не животным, а именно человеком, еще только начинающим свой жизненный путь, путь становления субъекта в ходе освоения культуры, всего исторического опыта человечества. Такое освоение в условиях обучения представляет собой, бесспорно, фундаментальную основу всего психического развития человека, но оно осуществляется в процессе общения и его деятельности — изначально социальной, самостоятельной, творческой и т. д.
Простейшие психические явления начинают возникать у еще не родившегося младенца под влиянием первых внешних воздействий (звуковых и т. д.), изначально сразу же опосредствованных специфическими внутренними условиями (наследственными и врожденными задатками и др.). Тем самым в конце пренатального периода в ходе начинающегося взаимодействия индивида с внешним миром уже могут возникнуть самые элементарные психические явления, хотя деятельность и даже простейшие действия у данного младенца еще отсутствуют. Если признать, таким образом, что человеческий индивид (младенец и т. д.) и его психика уже изначально являются социальными (и потому всегда неразрывно связанными с природным), то можно преодолеть следующую трудность современной психологической теории. Она состоит в том, что, по мнению ряда российских, французских и других специалистов, человеческий младенец якобы рождается как чисто природное, натуральное, (не социальное) существо — даже животное или полуживотное — и потому по мере последующего обучения и воспитания происходит "очеловечивание (гоминизация) психики ребенка". Но очеловечивать можно лишь того, кто изначально еще не является человеком. Если же младенец рождается в качестве человека, а не животного, то гоминизации не требуется. Детство в жизни homo sapiens есть превращение не животного в человека, а ребенка — во взрослого, т. е. постепенное восхождение на все более высокие ступени и стадии одной и той же, всецело человеческой жизни, осуществляемое на основе игровой, учебной, трудовой и т. д. деятельности в условиях непосредственного (лицом к лицу) и опосредствованного общения.
В таком смысле любой человеческий младенец и его психика изначально и всегда социальны. Если бы не было этой исходной социальности, то стала бы невозможной ее извечная органичная, внутренняя, недизъюнктивная взаимосвязь с природным. И тогда человек по своей сущности (якобы "биосоциальной") оказался бы расколотым надвое. Вместе с тем признание первоначальной социальности младенца не отрицает, а, напротив, предполагает развитие людей — историческое, возрастное, индивидуальное и т. д. Конкретность такого развития и концептуализируется, как мы видели, категорией «общественное» (в отличие от предельной и всеобщей абстракции "социальное").
Посредством этой категории фиксируются не общечеловеческие, а прежде всего типологические качества людей и их психики как представителей определенной общности, группы, класса — экономической, национальной, исторической, профессиональной, политической, возрастной и т. д. Подобные типологии изучаются в первую очередь этнической, социальной, исторической, возрастной и т. д. психологией. Тогда для обозначения рассматриваемой здесь ветви психологической науки более точно было бы использовать термин "общественная (а не социальная) психология", поскольку она исследует различные общности людей.
Одной из ярко выраженных таких общностей является, как известно, толпа. Глубокому, систематическому ее анализу и посвящена предлагаемая монография профессора Московичи "Век толп", в подзаголовке которой специально подчеркнуто, что в ней раскрывается психология масс (psychologie des masses). Основное содержание книги составляют последовательный и очень детальный анализ и дальнейшая разработка психологических трактовок и теорий толпы, созданных Г.Ле Боном, Г.Тардом, З.Фрейдом и др. Особенно большое внимание Московичи уделяет прежде всего первому, исходному варианту системы психологии толп, намеченному Ле Боном. Па передний план выступают здесь следующие основания этой системы: 1) массы представляют собой социальный феномен (ср. общественный); 2) индивиды растворяются в массе под влиянием внушения (внушение — это объяснительный принцип по отношению к такому растворению); 3) гипноз (гипнотическое внушение) понимается как модель поведения вождя масс. Благодаря таким основаниям, выступающим, по словам Московичи, в ранге научных открытий, психология толп стремится быть наукой об этих последних, но не об обществе и истории.
Она конкретизируется в целой системе идей, среди которых особенно существенны следующие:
1. Психологически толпа — это не скопление людей в одном месте, а человеческая совокупность, обладающая психической общностью.
2. Индивид действует сознательно, а масса, толпа — неосознанно, поскольку сознание индивидуально, а бессознательное — коллективно.
3. Толпы консервативны, несмотря на их революционный образ действий. Они кончают реставрацией того, что вначале низвергали, ибо для них, как и для всех находящихся в состоянии гипноза, прошлое гораздо более значимо, чем настоящее.
4. Массы, толпы нуждаются в поддержке вождя, который их пленяет своим гипнотизирующим авторитетом, а не доводами рассудка и не подчинением силе.
5. Пропаганда (или коммуникация) имеют иррациональную основу. Благодаря этому преодолеваются препятствия, стоящие на пути к действию. Поскольку в большинстве случаев наши действия являются следствием убеждений, то критический ум, отсутствие убежденности и страсти мешают действиям. Такие помехи можно устранить с помощью гипнотического, пропагандистского внушения, а потому пропаганда, адресованная массам, должна использовать энергичный и образный язык аллегорий с простыми и повелительными формулировками.
6. В целях управления массами (партией, классом, нацией и т. д.) политика должна опираться на какую-то высшую идею (революции, Родины и т. д.), которую внедряют и взращивают в сознании людей. В результате такого внушения она превращается в коллективные образы и действия.
Резюмируя все эти важнейшие идеи психологии масс, идущие от Ле Бона, Московичи подчеркивает, что они выражают определенные представления о человеческой природе — скрытые, пока мы в одиночестве, и заявляющие о себе, когда мы собираемся вместе. Иначе говоря, упрямый и фундаментальный факт состоит в следующем: "взятый в отдельности, каждый из нас в конечном счете разумен; взятые же вместе, в толпе, во время политического митинга, даже в кругу друзей, мы все готовы на самые последние сумасбродства" (с. 40. настоящего издания).
Более того, толпа, масса понимается здесь как социальное животное, сорвавшееся с цепи, как неукротимая и слепая сила, которая в состоянии преодолеть любые препятствия, сдвинуть горы или уничтожить творения столетий. Для Московичи очень важно, что в толпе стираются различия между людьми, и люди выплескивают в нередко жестоких действиях свои страсти и грезы — от низменных до героических и романтических, от исступленного восторга до мученичества. Такие массы играют особенно большую роль именно в XX столетии (в результате индустриализации, урбанизации и т. д.). Поэтому, по мнению Московичи, психология масс наравне с политэкономией является одной из двух наук о человеке, идеи которых составили историю, поскольку они совсем конкретно указали на главные события нашей эпохи, на «массификацию», "массовизацию" многих или даже всех стран (за исключением Англии и США).
Таким образом, психология масс (толп) основана прежде всего на резком противопоставлении индивида вне толпы ему же, находящемуся в составе толпы. Лишь во втором случае существует коллективность (коллективная душа, по терминологии Ле Бона) или даже социальность.
В своей "Психологии толп", впервые изданной во Франции 100 лет назад — в 1895 г. — Ле Бон пишет, что "главной характерной чертой нашей эпохи служит именно замена сознательной деятельности индивидов бессознательной деятельностью толпы". Последняя почти исключительно управляется бессознательным, т. е., согласно Ле Бону, ее действия подчиняются влиянию скорее спинного, чем головного мозга.