Итак, монголоидным охотникам и собирателям из пределов Восточной Азии путь на юг был закрыт. Путь на запад преграждали горы безлюдного тогда Тибета, а по удобному проходу через Таримскую впадину из Средней Азии в северо-западные районы Восточной и Центральной Азии проникали многочисленные группы европеоидов, которые препятствовали монголоидному продвижению на запад. Восточные пределы кончались безбрежным океаном, и оставался один путь — на север, куда вослед отступающему леднику уходили крупные животные.
Древние монголоиды из пределов Восточной Азии начали беспримерный подвиг — освоение самых суровых, приарктических, таежных и арктических просторов Сибири и Севера и открытие Нового Света. Тогда, 30 тысяч лет назад, не было Охотского моря и существовала сухопутная связь между низовьями Амура, Сахалином, Японскими островами и Камчаткой. Тогда не было морей Берингова, Чукотского и Восточно-Сибирского, а была Берингия — тысячекилометровый сухопутный мост между Старым и Новым Светом.
На этом великом пути землепроходцы преодолевали тысячи невзгод и препятствий, на этом пути рождались и гибли десятки поколений, но потомки продолжали движение, начатое предками. Все ближе к северным широтам подходили костры первопроходцев, все решительнее становились идущие по океаническому побережью люди. Дорога на север от долины Хуанхэ или степей Монголии до Берингии была дорогой в пять тысячелетий. Над северным краем Берингии нависали ледовые громады, зловещим было дыхание Ледовитого океана, и первопришельцы устремились по сухопутному мосту в Новый Свет в надежде на спасение. Никто не мог знать и никто не знал, что ожидает их впереди.
Советский ученый, первооткрыватель древнекаменных культур на Чукотке и Камчатке Николай Николаевич Диков так описывает приход первых людей в Америку:
«Первоначальное заселение Камчатки… должно было проходить из областей, лежащих где-то к юго-западу от Охотского моря, по суше. Медленное распространение людей оттуда на северо-восток — на Камчатку, Чукотку и далее по Берингии и привело их в Америку… Сначала была заселена Аляска. Несколько позднее, когда ненадолго образовался коридор между Лаврентьевским и Кордильерским ледниковыми щитами, люди проникли по нему и на юг Северной Америки. Возможно, что они распространились в этом направлении еще тогда, когда этот коридор не был сквозным. Таким образом, первым землепроходцам Америки пришлось преодолеть однажды узкую перемычку материкового льда. Короче говоря, мы возвращаемся к нашему парадоксальному предположению о проникновении человека в Америку тогда, когда вход в нее был весьма затруднен и людям приходилось преодолевать, возможно, и сам ледник. Северо-Американский ледник сыграл, согласно этой гипотезе, роль своего рода клапана. Оказавшись за его южной стороной, люди уже не могли, да и не хотели выбираться обратно на север. Они расселились на юг вплоть до Огненной Земли и, оказавшись в длительной изоляции, выработали свои совершенно оригинальные культуры…
В трудных условиях переселения в заледниковую Америку могли проникнуть, вероятнее всего, только незначительные группы людей. Это подтверждают исследования крови, на основании которых антрополог Г. Ф. Дебец пришел к заключению о происхождении коренного населения Америки от какой-то одной небольшой группы населения».
Такова гипотеза Н. Н. Дикова, которая в своих основных чертах совпадает с общепринятой точкой зрения о первоначальном заселении Америки людьми о Азиатского континента.
Ни в Америке, ни в Австралии не было высших приматов, на основе которых самостоятельно мог бы возникнуть человек. Значит, люди здесь могли появиться с других материков, а точнее, с самого ближайшего и связанного сухопутными мостами Азиатского континента.
Подъем уровня Мирового океана отделил Новый Свет и Австралию от Азии, и они оказались практически в полной естественной изоляции. В Старом Свете на смену охоте, рыболовству пришло ручное земледелие и чуть позже скотоводство, что создало новые условия для жизни древних народов, позволило им лучше освоить ойкумену. В процессе освоения земель Старого Света происходило столкновение и смешение племен, образовывались новые этносы.
Открытая же первопроходцами Старого Света Америка оказалась на многие тысячелетия «закрытой», а Австралия превратилась в таинственную землю — «терра инкогнита».
Первопоселенцы Америки и их потомки освоили огромные просторы Нового Света, который во многом повторял географические зоны Старого Света, создававшие условия для самостоятельного перехода населения от присвоения продуктов природы к их производству. Здесь, на Американском континенте, росли дикорастущие сорта кукурузы, картофеля, томата и многих других корнеплодных и клубнеплодных растений. Здесь водились дикие лама и альпака, которых можно было одомашнить. Вот почему в Центральной и Южной Америке возникли не только самостоятельные очаги земледелия и животноводства, но и самобытные цивилизации, поразившие европейцев, открывших Новый Свет.
Иначе обстояло дело в Австралии. Группы пеших охотников и собирателей, пришедшие сюда задолго до подъема океана, оказались в абсолютной изоляции от своих прежних соседей и не могли установить связь в ними из-за отсутствия мореходных навыков.
«Заповедная» третичная флора и фауна, Австралийского континента привели к закреплению в условиях возникшей изоляции первого хозяйственно-культурного типа — охотника и собирателя. Этот тип мог в конкретных австралийских условиях лишь усовершенствоваться, но не преобразоваться в более прогрессивный. Охотники не могли стать скотоводами, так как не было животных, которых можно было приручить. Собиратели не могли стать мотыжными земледельцами при отсутствии более или менее оседлого образа жизни, при ограниченности дикорастущих сортов культурных растений.
Временная оседлость, когда фауна и флора были достаточно богаты и разнообразны, возможно, существовала в первое тысячелетие после обособления континента. Тогда же, если судить по данным археологии, росло население, существовали крупные коллективы людей типа племенных объединений. Однако древним австралийцам пришлось столкнуться с новой крупной катастрофой — термическим максимумом, который уничтожил 7–4 тысячи лет назад гигантских представителей древней фауны, нарушил флористическую картину, превратил цветущие равнины в пустыню с пересыхающими летом реками и озерами. Несомненно, что в процессе приспособления к новым условиям слишком значительными были людские потери.
В сложившихся условиях выжить могли лишь небольшие по численности группы людей, ибо для крупных не хватало добычи. Быт стал кочевым, обусловленным поисками пищи, и вся материальная культура приспособилась к нему. Разрушились племена, появился новый тип организации — локальная группа. Она стала основной социальной ячейкой. В духовной же сфере сохранились прежние, ставшие с течением веков для австралийцев новых поколений непонятными традиции и представления, которые нельзя было объяснить и сформировавшимся уровнем социально-экономического развития. На большей части земного шара человечество, объединяя усилия, шло по ступеням развития, а в Австралии аборигены были один на один с природой и даже не могли добиться объединения своих мелких локальных групп.
В пору открытия европейцами континента потомки первопроходцев Австралии предстали перед ними обществом с особой духовной культурой, усложненной напластованиями памяти прошлых поколений, и с примитивной, сугубо архаичной материальной жизнью.
На самом деле, австралийские аборигены, знавшие и бумеранг, и копье с копьеметалкой (что с успехом заменяло лук со стрелой), пользовались вместе с тем весьма примитивными орудиями труда. Однако в местах их обитания на плоских гранитных стенах скал присутствовал необычный мир живописных сцен охоты и быта, портретов реальных и фантастических существ. Яркие краски, стремительные линии, реальность и условность уживались на этих вечных картинах. Образы, рожденные художником, не увязывались с бытием аборигенов, и очень многим хотелось приписать эти творения иным, даже «звездолетным» мастерам. Бывало так, что сами аборигены забывали о творении своих предков и приписывали рисунки таинственным иноплеменникам. Советский ученый Владимир Кабо, видный специалист по культуре и быту австралийцев, пишет в своем капитальном труде «Происхождение и ранняя история аборигенов Австралии»: «В Кимберли наскальная живопись представлена двумя основными разновидностями. Первая и наиболее ранняя — изящные человеческие фигуры в натуральную величину, с необычными прическами, вооруженные копьями и бумерангами… Аборигены убеждены, что эти изображения сделаны народом карликов гиро-гиро, который населял эти места в прошлом… Мы знаем, однако, что для такого предположения нет никаких оснований… Австралийский художник берет из многообразной действительности то, что жизненно важно для него, для прошлых и грядущих поколений».
Австралийский художник изображал предков своих, животных и духов в магических целях, дабы получить их защиту от врагов и помощь на трудном жизненном пути. Образный мир искусства первопоселенцев Австралии по-настоящему прекрасен и задорен.
Термический максимум послужил причиной важных событий и в районах Старого Света, где он, однако, не привел к столь трагическим последствиям в культурном развитии, но тем не менее вызвал изменения этнической ситуации.
Вспомним замечательные фрески Тассили-н-Анджер, исследованные Анри Лотом. В безжизненной или почти безжизненной величайшей пустыне мира Сахаре было найдено несколько тысяч наскальных рисунков. Это вещественная память о тех, кто обитал на плодородных сахарских землях до испепеляющей жары, это автографы древних представителей семито-хамитских и бантуских народов. В образах, запечатленных на поверхности скал, ученые различают сейчас четыре исторические эпохи — эпоху охотников на дикого буйвола, которую датируют 8–6-м тысячелетиями до н. э.; эпоху скотоводов — середина 4-го тысячелетия до н. э.; эпоху лошади — середина 2-го тысячелетия до н. э. и эпоху верблюда — начало нашей эры.