Общее потребление энергии и потребление энергии из возобновляемых источников, 1965–2013 (в эквиваленте миллионов тонн нефти)[227]
Зная об этих двух крайностях, можно ли как-либо предположить, что нас ждет дальше – какой-либо вид Устойчивого будущего с миром, раздираемым иерархией и нищетой, но при этом стабильным и относительно мирным, или же нам придется пройти через горнило Всеобщего кризиса? У нас есть факты, указывающие и на то и на другое. Один из главных поводов опасаться самого худшего – самоуспокоенность общества. Люди, которые не знают историю и не могут представить себе внезапного катастрофического ухудшения условий жизни, отказываются признать, что им или их детям придется совершенно изменить представления о том, какой образ жизни считается «нормальным». Они будут требовать для себя всех привилегий общества конца XX в. – пока не станет слишком поздно.
Эта самоуспокоенность отлично видна на четырех графиках выше. Ни одна из этих стран не сможет к 2050 г. обеспечить даже половину своих потребностей энергией из возобновляемых источников. Только одна из них, Германия, вырабатывает из возобновляемых источников хотя бы 10 процентов всей своей энергии. Современные газеты и журналы часто говорят нам, что дети, родившиеся сейчас, вполне возможно, проживут меньше, чем родители, из-за нынешней эпидемии ожирения, но, судя по графикам выше, прогноз о снижении ожидаемой продолжительности жизни будет основан на диаметрально противоположной причине: недостаточных запасах пищи.
По двум причинам я уверен, что мы сможем избежать катастрофы и все-таки доползем до Устойчивого будущего. Во-первых, у нас есть еще достаточно много времени, чтобы реалистично мыслящие, ответственные люди успели составить планы на случай, если ископаемое топливо закончится. Среди них есть и очень богатые, по которым коллапс и без того перенапряженной международной экономики ударит больнее всего. Есть там и люди вроде меня, представители среднего класса, и те, кто находится намного в менее привилегированном положении. Давайте начистоту: сказав, что рост неравенства неизбежен, я не хочу при этом сказать, что нет смысла пытаться его ограничить. Даже если большой корабль либеральной демократии и всеобщего благосостояния медленно тонет и его погружение в пучину неравенства и трудностей кажется неизбежным, это вовсе не значит, что мы все должны дружно начать сверлить его борта, чтобы это произошло еще быстрее. Напротив, мы должны до последнего удерживать его на плаву. Если нам дать достаточно времени, то, возможно, нам удастся уменьшить свои индивидуальные запросы и ожидания, так что общество сможет конструктивным образом перейти к самодостаточному, устойчивому образу жизни. Мы сможем улучшить перспективы, обозначенные на четырех графиках выше. Например, если Великобритания станет увеличивать производство возобновляемой энергии ежегодно на эквивалент 2,5 миллиона тонн (чуть меньше, чем прирост в 2012–2013 гг.) и в то же время уменьшать потребление первичной энергии всего на один процент в год (меньше, чем снижение, которого удалось добиться в последние 10 лет), то ей удастся выработать достаточно возобновляемой энергии, чтобы полностью удовлетворить снижающиеся общие затраты, к 2059 г.
Вторая моя причина для оптимизма состоит в том, что человечество невероятно хорошо умеет адаптироваться. Мы справились с «Черной смертью», и наше общество не рухнуло. Мы справились с голодом и беспрестанными войнами XVII в., да еще и при этом сумели создать одни из величайших произведений живописи, архитектуры и литературы за всю историю. Если смотреть с такой точки зрения, то можно предположить, что человечество выйдет из этого кризиса еще более сильным, чем раньше. Если вернуть в общество нужные сельскохозяйственные и технологические знания и провести достаточную подготовку (выработка возобновляемой энергии, планирование сельскохозяйственных посадок, ограничение разведения крупного рогатого скота, ограничение необязательного производства), то нет никакой причины, по которой страны Запада не смогут прокормить достаточно большое население. Благодаря современным технологиям вроде гидроэлектростанций и солнечных батарей, а также производству искусственных удобрений из биотоплива вполне можно предположить, что грамотно организованный подход к выращиванию и распределению пищи вполне сможет прокормить большое население и без ископаемого топлива. Но все эти люди, конечно, не смогут жить на том же уровне, что и мы с вами сегодня. Как сказал Пол Эрлих в недавней речи перед Королевским обществом:
«Чтобы прокормить нынешнее население в семь миллиардов устойчиво (то есть ничего не меняя в устройстве жизни, в том числе современные технологии и жизненные стандарты), потребуется еще половина планеты; чтобы обеспечить всем жителям Земли такой же уровень потребления, как в США, потребуется от четырех до пяти Земель. Если добавить к этому те дополнительные 2,5 миллиарда, которые, по расчетам, будут жить на нашей планете к 2050 г., то атака человечества на системы жизнеобеспечения планеты станет еще более разрушительной, потому что практически везде люди сталкиваются с системами с нелинейной реакцией, в которых ущерб окружающей среде возрастает быстрее с каждым новым человеком, наносящим его»[228].
Из этого следует, что бедняки преимущественно будут вегетарианцами, как крестьяне в XIII в. – просто потому, что земля, засеянная зерновыми, дает более чем в 10 раз больше пищи, чем земля, отведенная под выпас скота[229]. С неконтролируемым ростом населения тоже придется покончить. Если человечество сможет адаптироваться к новой диете, бо́льшим объемам физического труда, меньшему количеству путешествий и меньшим размерам семьи, то нет никакой причины, по которой мы рано или поздно не доберемся до Устойчивого будущего.
Чтобы закончить книгу на позитивной ноте, отмечу, что некоторые достижения «кривой цивилизации», скорее всего, останутся с нами навсегда. Всеобщая грамотность отвечает интересам и государств, и самих людей. Это, в свою очередь, гарантирует, что немалая часть полезных для человечества знаний не исчезнет; например, мы вряд ли когда-нибудь забудем о базовых понятиях медицины вроде кровообращения и микробной теории. Люди по-прежнему будут пользоваться контрацепцией – ради безопасного секса и исключения нежелательной беременности. Технологические устройства, потребляющие мало энергии, например телефоны и компьютеры, позволят нам и дальше поддерживать связь. Скорее всего, государство будет по-прежнему жестко пресекать насилие между частными лицами. Некоторые отрицательные изменения даже окажутся обращены вспять. В течение этой книги мы видели, насколько универсален принцип Броделя – «доминирующий капиталистический город всегда лежит в центре». Нетрудно понять, как поменяются нынешние логистические маршруты после того, как закончится ископаемое топливо. Торговые регионы сильно изменятся – как на международном уровне, так и на местном. Будет уже невозможно задешево довезти, например, спаржу из Перу в Мортонхэмпстед. Таким образом, местные рынки снова вернут себе прежнюю важность: людям вряд ли захочется идти дальше чем на пару километров, чтобы купить еды. Общины снова станут сильнее. У людей появится больше причин укреплять свои отношения с соседями. Мы, скорее всего, даже сумеем обратить вспять процесс деквалификации. Так или иначе, истощение ресурсов не должно особенно повлиять на какие-либо положительные перемены, описанные в первых главах этой книги, да и многие технологические достижения, которых удалось добиться после 1800 г., по-прежнему будут нам помогать, хотя, конечно, не всем одинаково.
Считаете ли вы следующий пункт положительным или нет, зависит от вашего личного мнения. Мне кажется весьма вероятным то, что религия снова займет важное место в жизни Запада, когда там снова укрепятся иерархии, и множество людей обеднеют. Опрос Gallup о религии показывает, что повсюду в мире религиозность коррелирует с бедностью.
Вышесказанное не должно означать, что бедность приводит к большему религиозному пылу: взаимоотношения между деньгами и религией не настолько просты. Скорее всего, верно обратное: чем больше у вас денег, тем менее вы религиозны. Так или иначе, я считаю, что утешение в вере и в общинах, создаваемых религией, в будущем снова обретет значимость. Традиционные религии мира обслуживали и богачей, и их слуг в течение многих веков – они словно точно подогнаны под нужды иерархического общества. Когда мы снова вернемся к иерархии, как мне кажется, религии снова наберут силу.
В заключение скажу, что причина того, почему так важно, что наибольшие перемены в жизни человечества случились в XX и XIX вв., – то, что многие достижения, которых удалось добиться в двух этих столетиях, обусловлены аномальным ростом количества доступной энергии, и, безусловно, в какой-то момент в будущем они будут утеряны. Таким образом, вполне вероятно, что в этом или следующем веке общество переживет даже еще более сильные изменения, чем в XX. Возможно, на это понадобится сто лет или даже больше, но рано или поздно мы вернемся к жестким иерархиям доиндустриальной эпохи. В следующую тысячу лет мы увидим, как жизненные стандарты среднестатистического жителя Запада неуклонно снижаются, а богатые люди получают все больше власти. Мы вернемся к точке, которая, если говорить о структуре общества, больше будет напоминать 1800 г., чем 2000. Единственный вопрос – как мы доберемся до этой точки: болезненно и внезапно или все-таки постепенно.
Важность религии в зависимости от богатства, данные международного опроса, проведенного Gallup (2009)[230]
На улице светит солнце. Сидя за столом, я слышу колокола Мортонхэмпстедской церкви – точно так же они звонили в течение многих веков. Я слышу мотоцикл – кто-то до отказа выжал дроссель, пр