Небольшой водопад урчал, излечивая уставшую душу. Чистый, холодный поток огибал поросшие мхом камни и ниспадал в углубленную столетиями яму. Запах озона носился в воздухе, как во время грозы. Деревья по краям водостока доносили слова ветра и помогали услышать себя. Двое существ возлежали на мягком ковре проросшего, тысячелетнего дуба, который упал так давно, что давно должен был обратиться в пыль леса. Было мягко и спокойно. Хищники леса знали о присутствии двоих чужаков, но не дерзали приблизиться, даже гнус не тревожил покоя посетителей дебрей. От них почти зримо исходило ощущение внутренней силы.
Первое существо — огромный, двух центнеров веса тигр, приподнял голову от поваленного древа. Карие, с проблесками жёлтого глаза заинтересованно посмотрели вдаль леса. Левое ухо подёрнулось, словно поймало сигналы за пределами доступного диапазона. Но прошло несколько секунд, и тигр отвернулся. Вновь рыже-полосатая голова легла на передние лапы, потеряв интерес к окружающему миру. Глаза прикрылись, даже хвост застыл неподвижно. Грудная клетка приподнялась, опустилась, и дыхание Амурского тигра замедлилось.
Второе существо лежало на спине и смотрело голубыми глазами сквозь кроны деревьев в небо, ибо было человеком и могло ценить природу и физически ощущать те потоки чистой энергии, что давала тайга, взамен требуя лишь одного — сильно не вмешиваться, оставляя круговорот энергий, как есть.
— Коготь, я не чувствую его, — обронил светловолосый мужчина, со сплетёнными в пучок волосами за плечами.
Взгляд продолжал пронзать голубизну неба и редкие белые крепости. Мысли о летающей тарелке на полянке в сотнях метров от водопада отступали.
Сёма пытался успокоиться и принять за минуты то, что Скорпион принимал месяцами, годами. Услышать тайгу.
Тигр полностью проигнорировал человека, наслаждаясь природой, забывая все битвы и жизнь на других «этажах» реальности, коих в последние годы ничуть не убавилось.
— Эх ты, полосатый эгоист. — Блондин приподнялся от завалинки и взъерошил тигру шевелюру на голове.
Коготь недовольно оскалился, отмахиваясь от старшего брата хвостом. Второй тотем Сёмы изображал лень и полное игнорирование человека, который являлся фактически не только хозяином тела тигра, но и духа. Хозяином всего, кроме души.
Когда дело касалось сражений, Коготь всегда приходил на зов, но когда Сёма выпускал тотем «погулять», тигр проявлял непокорный нрав.
Семён Корпионов был одет в кожаную куртку поверх серой майки, светлые джинсы и армейские ботинки. Из всех вещей при нём был лишь охотничий нож на поясе. Взял по старой привычке. Припоминались поездки с братом в лес. Вполне может пригодиться, если полоса отчуждения вздумает вновь попробовать на зубок.
— Почему мне надо прибегать к последнему средству, чтобы наш отшельник вышел из заточения? Сколько можно? Пять лет по лесам шарится. В волхвы, что ли подался? Двадцать два года, самый сок жизни, а он берёзки окучивает, — забурчал Сёма. — Меня давно простил. Что было, то было. Так к чему всё это? Того, что случилось, не изменить, да и нельзя было по-другому в той ситуации.
Тигр вновь пропустил слова блондина мимо ушей, безмятежно греясь на солнышке.
— Побрею я тебя когда-нибудь, мой полосатый друг, — усмехнулся блондин и сконцентрировался.
Солнечное сплетение разогрелось, волны тепла пошли по телу, кончики пальцев запульсировали. Минуя астральный диалог и сакральный шёпот, Сёма перешел на диалог души. Если от первого и второго можно отказаться, закрывшись, то от нитей Творца нельзя уйти и после смерти.
— Это что ли твоё последнее средство? — Пришёл смысловой пакет.
— Ты вынудил меня. Подумай о матери, отце, друзьях, и всех тех, кто тебе доверился. Прерви заточение. И дай хоть на сестрёнку поглядеть. Она же у тебя. Я знаю.
— Ты порвал купол.
— Ну, так покажись и дай мне по морде. Хоть какой-то повод показаться мне на глаза.
На другом берегу водопада появился стройный длинноволосый мужчина с чёрными локонами, плотно связанными за плечами в подобие косы, и переплетёнными синими и красными оберегами. Был он в белую рубаху и штаны, подпоясан кожаным ремнём. Ноги были босы. Изумрудные глаза светились бледно-зелёным пламенем, скрыв зрачки. Огни переливалось с внутренним светом, и человек казался неземным гостем из сна. Он сделал шаг в сторону воды и… пошёл по водной глади. Спокойный после падения с небольшого обрыва поток не мочил и ступней, гладь словно была не мягче январского льда.
Скорпион шёл по воде навстречу, отмечая для себя ещё несколько возможностей, открытых Легкоступом.
Сёма привстал. Несколько осторожных шагов к кромке берега заставили напомнить все события почти пятилетней давности. И меч Родослава в Пустотах был готов лечь в руку при первом требовании. Если брат не изгнал из себя жажду мщения, рука не должна дрогнуть. Иначе превратится в существо, с которым восемь лет назад сражались в Японии.
«Как там говорил Меченый, пригодится, и секира, и меч? М-да, Меченый много чего говорил в последнее время», — мелькнуло в голове блондина.
Но огонь в глазах брата не были огнём жажды убийства. Умиротворённый спокойствием, Скорпион стоял напротив и смотрел, словно сквозь Сёму. Или видел насквозь. Сёму не интересовали подобные мелочи, озадаченный больше другим.
«Да сколько ж он ступеней за это время прошёл? Я не смогу и ранить. Но я должен… Должен… Должен вернуть его», — думал блондин, разглядывая человека с пылающим зелёным огнём взором.
Тот, кого при рождении назвали Сергеем Корпионовым, преодолел водную преграду, перешёл берег. Огонь в очах потух, и зрачки вернулись на прежнее место, став по-человечески привычными. Широкая, добродушная улыбка заняла лицо.
— Добро здравствовать, брат, — первым обронил Сёма.
— Здравь будь, кровник.
«Интересно, кровный брат или кровный враг?», — вновь подумал Сёма, готовый выхватить из Пустот и секиру и меч разом.
Но угрозы нет.
Обнялись, пробуя ширину плеч и крепость мышц под одеждой.
Тигр приподнялся с бревна и приблизился к лесному человеку. В жёлтых зрачках блеснула заинтересованность.
Рука Скорпиона прошлась по холке тигра. Сёма хмыкнул, когда Коготь едва не прикрыл глаза от удовольствия. Прикосновение тигру было приятным. В ладони человека чувствовалась мощь. Тигр отдалённо припоминал образ лесного отшельника. И слал ощущения Хозяину, что человек, им повстречавшийся — не враг. Почему же хозяин так настороже?
«Всё-таки брат, не кровник».
— Исцелился, — облегчённо вздохнул Сёма, ощущая мысли тотема. — Скорп, пора за работу. Человек на Марсе — не та высшая планка, которую мы собирались достичь. Ты нам нужен не только как советчик. Люди хотят тебя видеть. В первую очередь потому, что мы и этой планки не достигли…
— Советчик? Что это значит?
— Ну, эти приказы из тайги. Мистерии твои, откровения. Мы всё получали. Совет исполнял в точности.
— Сём…
— Что?
— Я не давал приказов.
— Да с мягким знаком! Кто давал?
«Конечно, ты не давал, но давай сделаем вид, что все мы балбесы, и Меченый чуть успокоится», — подумал Сёма.
Сергей же припомнил слова брата по матери, сказанные в обмен на небольшую услугу. Сказанные почти пять лет назад.
«Так вот что Меч имел в виду. Доносить Антисистеме «мои» мысли, пока я отсутствую. Ловкий ход», — подумал Скорпион.
Набрав в грудь побольше воздуха, вибрирующим гласом Скорпион начал:
— Я говорю тебе, ДОВОЛЬНО!!!
Крик Скорпиона прокатился по лесу. Но не для Семёна, зверья и деревьев был он предназначен. Услышало этот крик за много тысяч километров совсем другое существо, давно переросшее планку человека.
— Вот и славненько. — Послал Сёма смысловой пакет. — Теперь, когда твой братец думает, что мы с точности выполняли его указания, он сделает следующий шаг.
— А вы не выполняли?
— Помнишь, когда-то ты сказал, что ты — не весь Совет. Ты только половина голосов. Ну, даже один из, но мы, всё-таки, считали тебя половиной. Так вот, больше шести маршалов были не согласны по множеству вопросов с «твоими» приказами. К тому же Рысь ненавязчиво после каждого спора подталкивал Совет в ту или иную сторону. Но иногда, надо признаться, Меченый давал вполне сносные решения. Мы даже не сразу видели последствия…
— Много разгребать?
— Хватает.
— Что ты про Марс говорил?
— Юса не долетела.
— Не пустили?
— Ну… не то, чтобы не пустили…
— Не тяни смысловой пакет. Это клинит отстающий мозг.
— В общем, я только что с орбиты. Довольно странный случай произошёл. Лечу я, значит, на тарелочке своей вблизи спутников ГЛОНАСС, никого не трогаю, Дмитрию машу рукой. Они на космодроме всё видят, всё снимают. Довольные, как удавы.
— На тарелке?
— Да, на тарелке. Возле купола валяется, поле, генерируемое ей для преодоления физических законов, прошло сквозь ваш купол, как сквозь воду. Так бы никак не пробрался. Против своих ты защиту поставил первоклассную.
— Сёма…
— Да, ладно. Понимаю. Потом расскажу. Мне тебе много чего надо рассказать. Не перебивай. Значит, забрал я с космодрома у отца тарелку.
— «Свободного»? Как она туда попала?
— Да, со Свободного. Ну, я её ещё раньше её у юсовцев умыкнул, когда с братишкой твоим поспорили, успею или нет.
— Куда?
— Тебя спасти.
— Успел?
— Я не всесильный! И хватит винить меня в её смерти! Я сделал то, что должен был. И больше не ломаю голову, подстава ли это Меченого с молчаливого согласия всей твоей родни и прочих игроков сюжетов истории или что-то другое?.. А может и вовсе мой путь. Не важно уже. Если бы мы могли вернуться к тому моменту, разыскав ещё какой гиперборейский камень, я поступил бы точно так же. Понимаешь, не во мне дело. Это был её выбор. Золо вложил в её руки оружие, но удар она нанесла сама. Сама к этому готовилась, сама призвала Эмиссара. Это правда. И ты с этим ничего не поделаешь.