Сёма прервал себя в желании сорваться на бег. Добежать до искомой точки, преодолевая себя и быстрее выбраться из этого леса — самое то. Но спутница без сил, да и солнечный удар не слишком хорошая штука.
«Почему он послал лететь сразу после кросса и обеда?»
— Лера, полетели со мной. На тарелке покатаешься. Ничего не ощущаешь, правда, гравитация действует даже, если вверх ногами. Но всё равно прикольно. Особенно в космосе. Окно открывается, звезды видно. Все. Красота.
Лера смахнула пот со лба, остановившись передохнуть.
— Я не могу. Ты же знаешь, по условию контракта я не могу отходить от Скорпиона.
Сёма снял майку, закинул на плечо.
— Почему же он тебя не проводил?
— А тебя? — переспросила Лера, улыбнувшись по-доброму, по-свойски.
«Совсем как раньше. До той чёртовой командировки».
Вновь побрели по лесу, волоча от усталости ноги. Лера запнулась и растянулась по траве, устало прошептав:
— Ай… Есть пистолет? Пристрели по старой дружбе.
Сёма подошёл и рывком за пояс подхватил, положил на плечо.
— Зачем тогда ты вызвалась меня провожать?
Лера не стала протестовать против транспортировки на плече. Всё равно ещё обратно топать — силы нужны.
— Сёма, с тех пор как я попала сюда, они ни разу не были наедине. Сечёшь?
Блондин не ответил, продолжая шагать. Вес спутницы много хлопот не доставлял. Просто рюкзак, просто полный рюкзак, просто полная боевая выкладка. Просто… С каждым десятым шагом на ум приходило новое сравнение.
— А ещё неизвестно, сколько я с ним пробуду. Сколько мне лет тренироваться, чтобы его обогнать?
«Лет? Оптимистка», — подумал блондин.
— Чего молчишь? — Лера ущипнула товарища по тренировкам за зад, требуя внимания.
— Не, не, не. Не щипай. Мне кровь в ногах нужна.
— Соскучился ты… по Маше.
— Ну, дык на таком воздухе. С таким питанием… Мяса бы ещё… Со специями… Тогда всё…
— Ты понимаешь, что ты балбес! Не понимаешь?
— А? — Пот стал заливать лоб, слепить глаза. Сёма не припоминал такой усталости с момента путешествия по пустыне.
— Овощи! Фрукты! Злаки! Молоко! Легко переваривается и быстро даёт энергию!
— И что?
— Мясо долго даёт, а потом её же забирает на выведение своих же ядов. Тогда смысл какой?
— Белок.
— Белочка у тебя, хищник. Отпусти, я сама пойду.
Сёма поправил ношу на плече, буркнул:
— Слушай, ты можешь транспортироваться молча?
Лера всё же сползла с плеча и бодро зашагала впереди.
— Да чего тебе молча и молча? Вон уже тарелка твоя. Зверьё скоро под гнезда преобразует.
Сёма смахнул прядь со лба и действительно увидел среди деревьев широкую полосу разрушений после посадки тарелки и сам серебристый аппарат.
— Не, всё живое и близко не подходит к этому аппарату.
— Радиация? — Обронила Лера и первой побежала к тарелке, словно сама датчик радиационного облучения и может определить на глаз.
— Дмитрий говорил, что датчики фиксируют радиацию в пределах допустимого. Хотя, кто его знает, что она ещё может излучать… Наша физика в зачаточном состоянии.
Лера подошла к тарелке, дотронулась. Поле отсутствовало. Металл, что должен был раскалиться на солнце до состояния кипящей сковороды, был приятно холоден.
— А что ты её не замаскировал?
— Да…как то не подумал… Коготь просился на волю, самого после посадки укачало. Конторам долго по тайге добираться. А со спутников фиг что определишь среди тайги. Тут и с вертолёта то не особо заметишь, даже если над самым местом посадки пролететь.
— А у неё есть маскировочное поле?
— Может и есть. Мне только две кнопки доступны — «вкл.» и «выкл.» При первом она взлетает, при втором падает, снося всё вокруг силовым полем. Потом когда выхожу, оно куда-то девается. Не, ну теоретически я помню школьный курс физики, в красном дипломе стоит что-то вроде пятёрки, а фактически мне больше в её управлении интуиция помогла.
Сёма подошёл поближе, и тарелка распахнула дверь. Металл расплылся в стороны, и новоявленный лётчик шагнул внутрь.
— Ладно, не хочешь лететь, полечу один. Я знаю, кто хочет полетать. Встретимся на базе, рыжая.
— Я тоже хочу! Просто потом покатаешь! Обещаешь, блондин?
— Блондин обещает. Куда ж от тебя денешься? Ты могла перекрасить цвет волос, но от рыжей души-то твоей не уйдёшь. Твоя суть, — хмыкнул Сёма, и тарелка затянула проход.
Лера отбежала на пару шагов, приготовившись к зрелищу. Но зрелища не было. Без звука, дыма и огня тарелка вдруг легко подскочила на полтора метра и, крутанувшись вокруг своей оси, стрелой устремилась в небо. Последний отблеск и аппарат неведомо чей конструкции исчез среди облаков, оставив Леру один на один с безнадёжным, но необходимым возвращением «домой».
Понятие дома лет пять как затёрлось в памяти, всё превращая во временные пристанища.
Глава 6 — Пора домой —
Пальцы неспешно перебирали клавиши чёрного рояля. Музыка одиночества разлеталась по солнечной комнате, погружая просторную полупустую квартиру в вуаль печали.
Едва заметно колыхались лёгкие занавески. Сквозняк словно затих, не смея тревожить своим присутствием грустное вдохновение хозяйки. Лишь слегка касался босых ног прохладными пальцами и снова затихал, всё требуя и требуя продолжения музыки. Едва различимый шёпот: «Всё, что угодно, только не останавливайся. Молю тебя, играй! Играй!».
Мария присутствовала в комнате, и нет. Существовала и умерла. Это тело склонилось над роялем, растрёпанными вьющимися волосами заслонив клавиши. Душа же с духом взялись за руки и парили по небу, набирая скорость с каждой новой мелодией.
Напряжение музыки нарастало. На Марию нахлынули давно подавляемые эмоции. На лицо наползла улыбка, а на глаза навернулись слёзы. Пальцы, не сбивая ритма, продолжали игру. Тело охватило тёплой волной, она прошлась дрожью от кончиков пальцев ног до кончиков чёрных локонов. И музыка всё продолжала носить душу в заоблачных высях. Мария не могла остановиться. Сменилась лишь мелодия. Концерт одиночества продолжался.
Вечернее солнце скрывалось за левым берегом полноводного Амура. Верхний пентхаус высотного здания не могли заслонить растянувшиеся вдоль набережной приземистые кирпичные здания дореволюционной постройки.
А рояль всё играл. Белые пальцы то замирали на клавишах, замедляя темп, то вновь летали вдоль чёрно-белых рядов…
Последняя сыгранная нота разлилась по комнате, ещё долго не желая затихать. Маша смахнула слезу со щеки и повернулась к балконной двери. Там за занавеской, за распахнутыми настежь дверьми висел на верёвке вверх ногами тот, с кем только что парила душа.
Мария подскочила со стула и выбежала в лёгком летнем халатике на балкон.
Так и есть. Не померещилось.
В зубах большой букет полевых цветов, глаза на мокром месте, волосы сплетены в хвост, иначе бы растрепались и мешали обзору. Обнажённый торс напряжён, руки сдерживают вес тела на верёвке, военные штаны с ботинками оплетены верёвкой. Акробат.
— Ты?!
Сёма мигнул. Ничего другого он сделать не мог. Горький привкус цветов так точно совпадал с состоянием души. Ведь снова пропадал неделю. А она ждала. Каждый день. Каждый час. И музыка так точно всё это выразила.
Маша взяла букет и прижалась щекой к его небритой щеке. От него пахло солнцем, потом, цветами и лесом. Она обхватила руками за плечи, притягивая, втягивая на балкон.
Сёма освободил от верёвки ногу и легко ввалился на балкон через край. Через секунды Маша на его руках кружилась по комнате. Он нелепо пытался воспроизвести только что услышанный мотив музыки. Получалось нелепо, смешно, но жутко весело.
Неожиданно Сёма резко прервался в танце, опустил любимую на пол.
— Блин, я же совсем забыл. Полгорода видели тарелку. Надо улетать, пока любопытные на крышу не нагрянули.
— Тарелку? На крыше? — непонимающе переспросила Мария.
Сёма улыбнулся. Той беззаботной улыбкой блондина, за которую прощалось всё, и отпадали вопросы.
— Машуня, за сколько сможешь одеться? Замок немного сдержит народ, но с других подъездов доступ открыт. Минуты хватит?
— Как минуты?!
— Да ладно, на базе во что-нибудь переоденут. Ребят пошлю. Идём. — Сёма вновь подхватил и вытащил на балкон.
Цветы остались на рояле.
— Нет! Я высоты боюсь.
— Хватайся за плечи и закрой глаза.
— У меня «тройка» по физкультуре!
— У меня «пятёрка». Компенсация. На двоих выходит четвёрка. Подтянемся, — подмигнул Сёма и перекинул ногу через край балкона, подхватывая верёвку.
Маша обхватила за шею и повисла на плечах, вцепившись и руками и ногами.
Сёма подправил ей ноги, придерживая своими с подтянутыми к пузу коленями, и оттолкнулся от края балкона. Быстро и ловко блондин на одних руках покарабкался вверх. Маша много не весила. Проблем с поднятием на один этаж выше, не испытывал.
— Уже можно кричать? — Шёпотом спросила Маша.
Сёма как раз подтянулся за край крыши и принялся раскачиваться, стараясь зацепиться ногой.
— Ещё нет.
— А чего ты качаешься?
— Жизнь заставляет.
Сёма зацепился ногой и перевалился через край, стараясь не стереть Марии коленки о шершавую поверхность покрывающих крышу материалов.
— А теперь? — Маша приоткрыла один глаз. Убедившись, что можно расцепить ноги и руки, разомкнула хватку и как медуза сползла с Сёмы. Взгляд зацепился за высоту за краем крыши. Высота поманила к себе, закружив голову.
— Стоп, стоп, стоп, — Сёма подхватил и повёл подальше от края. — Во-первых, кричать тебе в принципе нельзя, ибо ребёнок не должен нервничать. Во-вторых…
Маша застыла напротив тарелки, потеряв дар речи.
— Э, я кому сказал не нервничать? — Обронил Сёма, подойдя к тарелке. Помахал перед глазами любимой, рот которой немного приоткрылся. Пришлось даже постучать по тарелке, убеждая. — Да настоящая, настоящая. Полетели!