Из-за броневика показались удивленные рожи чернорыночников.
– Чего уставился! – заорал Алекс, подбегая. – Бей возрожденцев! Огонь по крыше!
Получив наконец точное указание, бойцы с облегчением задрали стволы и стали поливать свинцом армейцев. Алекс с Яной вскочили в узкий просвет между бронированным боком «таратайки» и косяком ворот. Шведу оставалось пройти еще с десяток шагов, когда пространство вокруг него ярко вспыхнуло, рассыпались быстро тускнеющие отсветы, Швед повернулся и бросился бегом. Позади него пули выбили фонтанчики сухого слежавшегося грунта так густо, что, казалось, земля в этом месте вскипела. Швед длинными прыжками домчался к воротам, тут кочевник, стоявший за «таратайкой», сообразил, что его соратники стреляют по беглецам, и неуверенно повернул ствол. Швед врезался в него, отшвырнул и побежал, уже с чужим «калашом» в руках, следом за Алексом с Яной. Они промчались вдоль цеховой ограды, потом начались густые заросли, скрывающие овраг. Яна бросилась к кустарнику, нырнула в него, остальные – за ней. Стрельба пошла на убыль, но не смолкала. «Даже странно, – подумал Алекс, – нас не видно. По кому же они палят? Словно не могут остановиться…»
Овраг был неглубокий, так что бежали, пригибаясь, к тому же справа и слева из земли торчали крепкие упругие корни. Яна споткнулась и зашипела, ударившись коленом. Швед налетел на корневище и выругался… перешел на шаг. Поднял руку и поглядел на неопрятный серый ком, зажатый в кулаке.
Алекс тоже сдержал шаг и оглянулся:
– Швед, ты что сделал? Почему они в тебя не могли попасть? Что у тебя в руке?
– Уже ничего, – с сожалением пробормотал Швед.
Выбросил смятый ком и вытер руку о куртку.
– А был «оникс», – вставила Яна, потирая ушибленное колено. – Он подобрал в подземелье, там, где один из ваших в «спираль» влетел. Ох и смешно вы тогда убегали!
– Значит, за нами шла? – кивнул Алекс.
– Ага…
– Ну ты даешь! Как же ты одна там проскочила?
– Так и проскочила. Вы дорогу расчистили, а я за вами следом. И потом, гляди, что у меня есть! Видал такое?
Яна показала флягу, так затейливо оплетенную корнями, что они складывались в густой узор, под которым едва виднелся алюминий стенок. Красивая вещица.
– Знаешь, что это? Нет? Я у крайних сперла.
– Крайние – это которые из поселения Край? – уточнил Алекс. – Ты и там бывала?
– Нет, сами мне принесли. Отряд из Края зачем-то в эти места заявился. Ну я, конечно, решила проверить, что они с собой таскают. Когда еще будет случай? Вот… Ну и прихватила, уж очень хитро украшена фляга была, мне интересно стало. Там какая-то гадость налита, – Яна тряхнула свой трофей, внутри булькнуло, – пьешь ее, а после можно в Лес идти. Не то чтобы совсем безопасно, но все-таки можно.
– Кто ты, пигалица? – Швед только теперь оглядел спутницу как следует. – Мелкота, а ловкая. И нас, прямо скажем, выручила. Так кто же ты?
Алекс прикинул: вроде сейчас самый подходящий момент, чтобы объяснить Шведу, что это та самая воровка, которая вчера влезла в его неприступный дом.
– Вообще-то она твоя дочь, Швед, – начал он издалека, – во всяком случае, вчера была дочкой. Наконец-то состоялось воссоединение счастливой семьи. Очень трогательно, между прочим.
Швед остановился и полез пятерней в бороду – призадумался, значит. Потом до него дошло, о чем говорит Алекс, и он кивнул:
– Ага, та самая, значит.
– Ты ведь не в обиде? – уточнил Алекс. – Она же ничего не взяла…
– Бедно живешь, папа, – подхватила Яна, – взять-то было нечего. Но я это… сожалею! Обещаю больше так не делать! Вот!
– Эх, ребятки… – протянул Швед. – И надо бы мне сердиться… Дочь… а почему бы и нет? Гляди – вылитый я.
Алекс ухмыльнулся. Более несхожую пару трудно себе вообразить. Яна – тонкая, гибкая, черноволосая и черноглазая, а Швед – коренастый плотный блондин. Возраст, правда, подходящий – он Яне в отцы, пожалуй, годится.
– Фамильное сходство – вещь сложная, – изрек Алекс. – Но мы зря здесь остановились. Идем!
– Так вот, пигалица, – продолжил Швед на ходу, – с памятью у меня чего-то. Алекс уже знает, так я тебе говорю. Не помню, была ли у меня семья. Может, и дочку когда-то в самом деле имел. Но тут…
Он постучал себя по голове.
– Тут пустота и темнота. Очень меня это напрягает, понимаешь… как тебя?
– Яна.
– Вот, Яна. Мне бы вспомнить, кто я, что с моей семьей, если она была. Даже не знаю, как искать, ведь никаких концов. А тут вы говорите: дочка… Нет, не буду я сердиться, только больше так не шутите. Про дочку – не надо.
– «Вектор», – напомнил Алекс, – в твоем прошлом было что-то, связанное с «Вектором».
– Да, «Вектор». То самое, что и армейцы, и Черный Рынок здесь искали. Теперь нам к Химзаводу не подступиться. И никак не вызнать, что же там такое было, связанное с этим самым «Вектором». Там сейчас на крыше армейцы, внизу Черный Рынок…
– А из-под земли Лес лезет, – подхватила Яна. – Только это еще не все! Армия Возрождения не только этот отряд отправила, есть и другие. Может, они тоже «Вектор» ищут?
– Тебе-то откуда знать?
Яна задохнулась от возмущения:
– Ха, стала бы я говорить, если бы не знала? Ну-ка, стой! Вот я… я сейчас… – она скинула рюкзачок, порылась в нем и торжественно извлекла пачку документов, – гляди! Я у капитана возрожденцев прихватила, пока вы прохлаждались! Смотри! Видишь, красные крестики? Один на Химзаводе. Разверни, внутри план, видишь? Видишь или нет? План Химзавода. На нем тоже крест.
– Где? – Швед зашуршал листами, разворачивая карты. – Да, на плане Химзавода помечен цех № 17. Пожалуй, ты права, пигалица. А здесь еще какие-то отметки стоят… Движение других отрядов? Интересно, куда Армия Возрождения еще зондеркоманды отправила? Может, и на сам «Вектор», куда с Химзавода реактивы поставляли? Эх, разобраться бы, где он, этот «Вектор»… Там и память моя найдется, я уверен. Знать бы, куда – я бы бегом побежал!
Яна тоже сунула нос в карту. Минуту разглядывала и разочарованно протянула:
– Да они же все стерли…
– Конечно, стерли, – буркнул Швед. – И не поймешь теперь, где еще стояли крестики… Вроде здесь недавно подтирали, а?
– Или давно, – возразил Алекс. – Картой не раз пользовались, это же очевидно!
– Капитан говорил, что были другие отряды, я слышала! – вспомнила Яна. – Только куда они направляются, он, конечно, не стал разбалтывать.
– В книгах о пиратах любая интересная история начинается с карты, помеченной красным крестом, – заметил Алекс. – Если были другие отряды Армии Возрождения, то и Черный Рынок, когда их выследит, тоже будет туда стремиться. Интересный поворот!
Он помолчал и добавил:
– Швед, а ведь на нас теперь и Черный Рынок, и Армия Возрождения ополчатся. Батька тебя не простит.
– Еще бы. – Швед потеребил бороду и оглянулся.
Со стороны Химзавода все еще доносилась перестрелка. Ускорив шаг, отшельник продолжил:
– Не должен простить, тут я уверен. Я его неплохо приложил, запомнит на всю жизнь. Ему до сих пор нечасто так перепадало, точно вам говорю. Иначе не был бы таким уверенным. Битый – он всегда скромнее держится, чем небитый. Ты к чему клонишь, Алекс?
– К тому, что возьми меня с собой. Не хочу один от всех бегать и прятаться. И потом, мне тоже интересно, что это за «Вектор». Там, наверное, много книг.
– Эй, Алекс, Швед, – напомнила о себе Яна, – я тоже с вами. Вы же без меня пропадете. Кто еще вас выручит, когда вы снова в беду угодите?
Алекса это предложение обрадовало, но Швед забеспокоился:
– А тебе-то что с нами, Яна? Это опасно будет.
– А без вас не опасно? Целый отряд Черного Рынка меня видел. Думаешь, они не обиделись за то, что я их рылами в пол всех ткнуться заставила? Они меня хорошо запомнили, точно! И потом… – Яна, похоже, смутилась. Первый раз смутилась, отметил про себя Алекс. – Надоело мне одной быть. Хочется с кем-то вместе, а вы вроде люди нормальные. И вот ты, Алекс…
Она исподлобья глянула – не смеется ли собеседник. Потом набрала воздуха в легкие и затараторила:
– Знаешь, когда я в паутину влезла… ну, в подвале у Выселок… и тут ты появился. И просто помог, ничего не спрашивая. Со мной такого не бывало. Все чего-то хотят за свою помощь. Это в лучшем случае. Обычно и за плату не помогут, все обидеть норовят. Ну, меня не очень-то обидишь. А, неважно! Я о другом: ты просто взял и помог, как будто мы сто лет друг друга знаем и всегда выручаем, если что. Как будто так и надо. Как будто всегда так было. Непривычно мне.
Она говорила все быстрее и быстрее, как будто спешила выплеснуть то, что копилось в душе годами.
– Никогда раньше такого со мной не было. Мы просто стояли у окна и разговаривали! Просто разговаривали! Мне же до сих пор ни с кем не случалось просто поговорить! Просто! Без всяких дел! Просто поговорить! Я всегда одна, всегда прячусь, меня не видит никто! Я боялась, чтобы увидели! Были, знаете, такие случаи… Не могу больше прятаться, надоело! С вами хочу!
Яна выговорилась и, опустив голову, исподлобья глядела то на Алекса, то на Шведа – не будут ли смеяться над ее порывом откровенности?
Швед привычно теребил бороду, а Алекс сказал:
– Я не против. Идем вместе.
Наконец Швед тоже высказался:
– Я бы запретил, но… ты ведь все равно за нами потащишься, верно?
Он снова глянул через плечо. Алекс тоже чувствовал тревогу, ведь в самом деле, Батька ни за что им не простит того, что случилось на Химзаводе.
– Обязательно потащусь, – согласилась Яна. – Это же я карту добыла, а на карте отмечено что-то такое, что и Черному Рынку, и Армии Возрождения нужно. И я тоже это хочу. Точно, в этом «Векторе» есть добыча, раз он всем нужен!
– Ну что ж… Добро пожаловать в нашу компанию… дочка.
И улыбнулся в бороду.
– Смотри внимательно, Яна, – заявил Алекс. – Улыбка Шведа – это очень редкостная штука! И если это только начало, боюсь даже загадывать, что нас ждет впереди!