Как-то незаметно его цели из «поиграть в цивилизацию» изменились. Не хотел он больше отгородиться от мира могучим флотом и защитить дворец непобедимой армией. Наблюдая за Ладой, смотря на то, как учатся сосуществовать Святогор и Витомир, Александр пришел к пониманию, чем и кем на самом деле могут стать гоаулды для галактики. Они ведь универсальный суперклей, способный наладить взаимопонимание между совершенно разными видами разумных. Да что там, и не совсем разумные виды подтолкнуть могут, разжечь в них искру самосознания. Александр начал задумываться над тем, имеет ли он право хотя бы попытаться исправить ошибку прошлого. Если не убрать память унасов, так притушить ее, чтобы собратья смогли двигаться дальше. Расти, развиваться и цивилизоваться, а не бить друг друга лопаткой по голове, не делить совочек, превратив в свою песочницу галактику.
Все чаще и чаще Александр думал, что звездные врата — проклятье. Не гоаулды изобрели их, но они откуда-то узнали о том, как ими пользоваться и смогли расселиться между звезд. Рано расселиться, не пройдя стадию взросления в рамках одного мира. Столкнуться с иными, более развитыми цивилизациями, которые могли легко справиться с телами носителей, но оказались бессильны перед возможностями гоаулдов брать под контроль тела и разумы.
Эти и многие другие мысли, подобно ленивым китам, проплывали в разуме Александра, не мешая следить за транслируемыми зондами картинами жизни на Заре. Он фоном отмечал увиденное и делал выводы. Например о том, что приличная архитектура и каменное строительство имелось не только в городах, но и за ними. Попадались вполне себе внушающие уважения виллы древнеримского или греческого стиля. Конечно, Александр не был специалистом, но характерные черты узнавал. Ведь он видел их не только на картинках, но и вживую бродил по развалинам. В прошлой жизни зарплата позволяла выбираться заграницу, вот и довелось Грецию с Италией посетить.
Заинтересовался он и городскими домами простых людей. Их оказалось легко поделить на два типа. Зажиточные аборигены Зари, такой себе средний класс, до вилл и подобий дворцов не доросший, жил в двухэтажных коттеджах с двориком и чахлым садом. Обязательным атрибутом подобного жилища был забор, огораживающий дом и участок приличной стеной. Правда, не для обороны или скрытности — дело в тени, влажности, ветрах и особенностях перепадов температуры, из-за чего подобный забор создавал нечто вроде благоприятного микроклимата. Основная масса зарянцев обходились довольно убогими строениями из глины и соломы, да еще и с дыркой в крыше под дымоход — климат позволял, да и с деревом для чего-то более капитального оказалось не все просто. Лесов-то хватало, но они оказались далековато расположены — это раз. Местные не изобрели пилу — это два. Доски вырубались топорами. Насколько Александр помнил, это называлось домовина. «И ведь они с этаким подходом умудряются суденышки разные строить», — подумал он отстраненно. Впрочем, куда больше его волновало здоровье людей — топить по черному вредно для легких и не только их.
В целом же, с точки зрения Александра, быт аборигенов оказался весьма прост, незатейлив и даже убог. В горах махали киркой или ломом, смотря что и в каких условиях добывали. В деревнях пасли скот, разводили птицу, пахали, сеяли и делали все прочее, но почему-то пользовались удивительно примитивным инструментарием. В прибрежных городах рыбачили и выпаривали соль. Нет, рыбачили тут поголовно все и везде, что и неудивительно, ведь вся цивилизация Зари расположилась на могучих реках. Города, деревни и села, словно жемчуг и бисер на бусах, сидели на нитях медленно катящихся вод. Но в городах рыбный промысел был поставлен на поток. В портах стоял целый флот корабликов, и каждое утро часть из них отправлялась в океан.
Возвращались не все, внезапные шторма и морские чудовища, в основном какие-то реликтовые акулы и гигантские головоногие, делали работу рыбака опасной, но при этом хорошо оплачиваемой. Во всяком случае — достаточно хорошо, чтобы находилось вдоволь смельчаков, способных покрыть убыль старших товарищей. «Тоже странность, рыбой и реки обеспечить могут», — мимоходом подумал в свое время Александр, наблюдая за возвращением десятков суденышек в порт.
Столица, понятное дело, центр ремесла, культуры, науки и всего остального. Тут тебе и театры колизейного типа имеются, и политическая жизнь бурлит, религия опять же, в любой из пяти храмов сходить можно. Философы со своими школами, даже что-то вроде зародыша университета есть. Такое себе местечко, где убеленные сединами мужи частенько отстаивают истину в спорах, регулярно перерастающих в рукоприкладство. Иногда массовое, ведь каждый оратор приходит на диспут со своими сторонниками, да и горожане на этих «шоу» присутствуют, порой принимая ту или иную сторону. Гончары и каменотесы, кузнецы и кожевники, ткачи, башмачниками и прочий подобный люд подмяли под себя целые кварталы, образовав рабочие окраины.
Мир, покой, и защиту Зари обеспечивала милиция. В глазах Александра она была чем-то вроде гвардии и извращенной формы нарождающейся военной аристократии, так как располагалась во дворце и полностью посвящала себя военной службе. При этом она же возглавляла довольно странное ополчение, которое собиралось в порядке очередности — сегодня ты лестничную площадку подметаешь, в смысле идешь на службу, завтра твой сосед, потом его сосед, и далее в том же духе, пока круг не замкнется и все не начнется сначала.
Ополченцы поддерживали порядок, в самом широком смысле этого слова, включая собственную физическую форму. Командовали этими сборными отрядами десятники от милиции, тратящие не менее пары часов на тренировку подопечных перед выходом на патрулирование или общественно-полезные работы. Отсутствие крепостных стен и прочих укреплений намекало на тишь, гладь, да божью благодать, но выглядело странно. «Скорее уж это какая-никакая защита от орбитального удара, собратья город со стенами враз укатают» — подумал Александр.
Ему, как человеку знакомому с иным порядком цифр, казалось странным, что с неполной тысячей джафа, кучкой алакешей и пятью дюжинами глайдеров смерти можно придти и покорить такую планету, как Заря, но гоаулдовская часть личности не видела проблем. Более того, если бы Александр сумел как-то вычленить ее из себя и взялся облечь в слова её мнение, оно бы свелось к чему-то типа — все как у обычного правителя-повелителя, так что не дрейфь.
«Лучше сделать и жалеть, чем сожалеть о несделанном. В самом деле, лучше прожить короткий и яркий век, чем скиснуть, пусть даже в роскоши и неге. Так хоть буду знать, за что сдох», — усмехнулся Александр, скидывая отрешенное оцепенение и внезапно, в первую очередь для самого себя, дозревая до принятия судьбоносного решения.
— Приготовиться к посадке, — неожиданно для всех сказал вставший во весь рост Велес. — Джафа, полная готовность.
— Кри! — дружно ударили в грудь Ярополк и остальные витязи. Металлический голос, пылающие глаза и кажется даже едва приметно светящаяся кожа, весь образ Велеса заставил их трепетать в предвкушении возможности послужить своему богу.
— Пилот, начинай снижение, — распорядился Александр.
— Кри! — воодушевился низший гоаулд, впервые за многие десятилетия получивший возможность полноценно сделать ту работу, для которой был рожден. Его глаза засветились, ладони коснулись управляющих кристаллов, и гигантская пирамида Хатака сошла с орбиты.
Александр не стал садиться, он лишь прикрыл глаза и скользнул мысленно в сеть корабля, достиг сознанием передатчиков и, еще не взял под управление зонды, но уже как бы нащупал их. «Жребий брошен», — подумал Александр.
Силовое поле Хатака коснулось верхних слоев атмосферы. Из-за скорости и трения, молекулы воздуха образовали перед кораблем пылающую плазменную полусферу. Свет недавно миновавшего зенит солнца не помешал людям Зари разглядеть внезапно вспыхнувшую огненно-красную звезду.
Примечание к части
xbnfntkm13, бечено
Глава 14
Принц Ашу, ещё бледный, но уже избавившийся от рвотного послевкусия во рту, сидел в плетеном кресле на балконе и с легкой полуулыбкой на губах неспешно смаковал прекрасное вино. На душе у молодого человека было погано, но никто не сказал бы этого по его внешнему виду. Лишь Деус, отец и великий наместник богов, недавно зашедший проведать Ашу с сестрой, понял все по глазам сына. Одобрительно кивнув и похлопав по плечу, он молча удалился. «В свое время ему пришлось труднее», — подумал Ашу, делая крохотный глоток вина. Хоть и желал он присосаться к горлу и напиться, отключиться, чтобы не слышать хрипов умирающей сестры, но приходилось держаться. Это тоже часть испытания. Финал. Осталось перетерпеть, и он станет официальным и единственным наследником отца.
Сестра особенно громко захрипела, и Ашу повернул голову. Он успел увидеть, как стройное тело прогнулось, дернулось, забилось в последних конвульсиях и затихло. «Вот и все», — подумал Ашу, и позволил себе отсалютовать бокалом мертвому телу. Два глотка, и вино закончилось. Немного поколебавшись и взвесив все за и против, теперь уже наследник великого наместника богов разрешил себе выпить еще. «Не будет большой беды, если проявлю немного человечности», — решил он.
Тонкая красная струйка вина полилась в бокал и Ашу подумал о ее схожести с кровью. Вспомнился старший брат, в пятнадцать лет поймавший в глаз стрелу на охоте. Вспомнился младший, перебравший хмельного на тринадцатилетние и упавший с этого самого балкона. С первым Ашу показал решительность, со вторым хитрость, сегодня же решил вопрос с сестрой. Она всегда нравилась ему, они всегда прекрасно ладили и понимали друг друга, даже прочитав хроники и поняв все без подсказок отца, они продолжали дружить и помогать друг другу на пути к трону наместника. Могли бы пожениться, все же у них разные матери, но сестра оказалась слишком властолюбивой. Ее сгубила гордыня, никогда она не опускалась до работы со слугами, никогда особо не интересовалась теми, кого считала ниже себя.