В сече кровавой теснили мы готов до берега
Дона, а после к Донцу провожали их.
И Германрех вскоре к нам на пиры пришел,
Братьями звал и воевать водил.
Все успокоилось, жизнь потекла по-иному от Орея.
Дощечка 6а
И разделились с борусами прадеды:
Те к Ра-реке пошли, мы у Днепра стоим.
И повелась от нас страна Карпатская.
Мы и борусы вече и родичей слушаем,
Род называем по имени наших правителей.
И воеводу и князя чтоб выбрать, мы сходимся
Вместе и власть отдаем тому,
Кто разобьет врага, славя Перуна великого,
И пусть Даждьбог в каждой битве стоит за них!
Русью прозвали державу по имени русичей,
Что от набегов врагов берегли ее.
А неприятелей больше и больше становится —
Гоним ромеев, а тут Германрех уже
С готами бьет, пожигает нас с бока обратного.
Тут развернулись ромеи, и вот мы уже стоим
Меж двух огней – обложил неприятель нас.
Нивы сгорели, в селениях наших пожарища —
Вот уж беда так беда превеликая!
С неба спустилась к нам птица и молвила:
«Двигайтесь на полуночь и отбивайте их,
Коли решат по следам вашим тронуться».
Божьего слова тогда мы послушали,
И побивали всех тех, кто вослед пошел.
А у Дуная разбить сан надумали,
Только ромеи нас здесь поджидали с оружием.
Так неприятель застал нас врасплох после тяжких сеч.
Многие пали. А те, кто остались, бежали прочь.
Простоголовыми мы утекли в поле чистое.
Так без еды, без одежды мы зиму и встретили.
Холод и голод терзали нас в пору ту тяжкую.
Но не развеялся род наш, и воля при нас еще.
Дощечка 6б
Сто двадцать лет миновало, и готы нагрянули,
Гунны теснили их. И берендеи шли
На полуночь меж Двиною и Ра-рекой,
Германрих сгинул в тех землях. И вот уже Гуларех
Готов ведет за собой в края новые.
А берендеи и гунны с стадами говяд своих
В землях тех встать навсегда вознамерились.
Но Гуларех с новым войском бесчисленным
Вышел на гуннов и в битве их прочь погнал.
После на нас развернул он полки свои ярые.
Конница наша их встретила.
Бились тринадцать дней, и готы вырвались
В землю, что руссам была уготована.
Ждали тогда испытания пращуров тяжкие:
Греки с полудня бьют, а от Дуная ромеев жди,
Готы с полудня, с полуночи мечами бряцают.
Но зла великого готы не делали.
А по Дунаю сидели ромеи за стенами
И выжидали, когда обессилим мы.
Время лихое, и лютые взгляды со всех сторон.
Кто нам защита? Лишь князь, вече избранный.
С осени и до весны от полюдья дань шла ему.
Землю пахали и скот пасли в страхе великом мы,
И пятьдесят лет вокруг гунны, готы все рыскали.
Лишь берендеи беды никакой не творили нам.
Саха, их мудрый князь, мира хотел с русским
племенем.
Тихий народ у него под началом был.
Гунны же воры, и с ними сто лет воевали мы.
Все это время на готов земле они прожили.
Дощечка 6в
Корсунь и грады иные поставлены в те года,
Чтобы от нас оградиться… А Русколань,
Смутами тяжкими хоть и терзаема,
Но сотворялась на полудне. Борусень —
наполночь.
Всякое было. Не все из сородичей
Стать с Русколанью хотели едиными.
И оттого Борусень есть Великая,
Малая есть, что зовется Сурожскою.
Русы сурожские и борусы-прапорцы
Долго друг с другом боролись. И Борусень
Так разделилась на части, но выжила.
Ведь не могла она стать частью Греции,
Скифов степных полноправной державою —
Скифы желты лицом, русы же русые
И светлоокие, вольные духом и мудрые.
Княжества сильного в Суроже не было —
Греки врагам своим, коими были мы,
Всякую ветошь сбывали, товары негодные.
Тысяча лет да пятьсот от Орея до Дира шло,
Но слабость наша известна всем —
Не из железа – из меди – мечи куем.
Пращуры наши наказ такой делали:
«Куйте мечи из железа, берите коней лишь тех,
Что от богов к вам прискачут, и будете
сильными.
Вас не оставит Перун ни в одном бою.
Всякого ворога вспять обратите вы,
С именем Орея, славного рода начальника,
В землях египетских солнцем взращенного».
Жили тогда мы не дружно, так, будто бы Велеса
Мудрого слова вовеки не ведали.
Прямо держать путь велел он, но мы не послушали,
Русов немало от этого сгинуло.
Кто к Набсурсару отправился, уж не воротятся.
Словом неправым прельстились и тронулись
к Мору мы,
Вражьим богам поклонились, не думая.
А поутру прямо за неприятелем двинулись
И со скотом на закате все сгинули.
Ибо у ног Набсурсара под солнцем египетским
Истинный путь не лежал для нас, братие.
Дощечка 6 г
У Набсурсара в неволе немало лет
Мы провели, но однажды покинули
Земли, где силой держали нас,
И не погнались за нами поганые.
В край свой родной мы вернулись, богов наших
вспомнили,
Песни про Интру услышали, волю взяв.
Прежде чужих богов всюду мы видели,
Были язычники всякому, кто в Вавилоне жил.
Там Набсурсар правил, и ему юношей
В войско немало отправлено было, а девушек
В тягло отдали. Их били там палками.
И мы не стали терпеть унижения злобного.
В день, когда недра земные разверзлись вдруг,
Вскинувшись к небу, и живность металась
в испуге вся,
Молвили: «Тронемся мы ко полуночи,
Вверим богам нашим жизни детей своих,
Скот заберем и отринем оковы тяжелые.
Пусть сыновья наши, жены и дочери
Вольными станут в земле своих пращуров.
Племя славянское – гордое. С нами, как с псами,
Никто обращаться не вправе. На том стоим!»
О битве Мать поет, а Интро песнь несет.
Ярость в крови кипит, вместе с Перуном мы!
Лучше в бою падем, чем под неволею
Станем чужих богов радовать жертвами!
Дощечка 6д
Ведомо лишь жрецам, сколько богатств у нас
Было украдено. Кто мы, откуда есть, бояны
спели нам.
Если бы не песни их, мы б и не ведали,
Как готов бил славный Гордыня наш,
Сто и тринадцать лет когда уж минуло
После того как род наш из Карпат ушел.
Как Триедорий гнал готов, не знали б мы.
И как боярский сын, Сегеней звавшийся,
Сына Германреха в честном бою убил
И от Воронежца Гулареха прогнал.
Там утвердилась Русь – Борусень, Русколань.
Да устыдимся мы, если в историю
Голуни, что на дощечках есть,
Верить откажемся. Каждое слово там
Истину нам несет.
То – яркий свет зари, весть нам несет она.
Нашим хвала богам, что помнят о Руси!
Греки теперь Сурож к себе приставили,
Бог там теперь иной – зовется Иисус.
Пусть светлый Интры сын тьму от нас гонит
прочь,
Да не оставят нас воины светлые!
Время былое пусть станет опорой нам,
Ворогов устрашим силой и крепостью.
Дощечка 6е
Сушь на поля сошла, жито все высохло.
Чтобы не умереть, тронулись русичи
В земли иные. Там греки и ромеи
Били сурово нас. К морю Сурожскому
Вышли тогда и град Сурож построили.
Киев за земли те бился немало лет, но не сумел
забрать.
После варяг Аскольд на Русь надвинулся.
Нашего князя он бил и громил войска…
В Киеве сел Аскольд, а после него и Дир,
Правили, будто их звали старейшины.
Но мы князей таких, никем не прошенных,
Чтить, как отцов своих, даже не думали.
Нас Огнебог хранил, жгли мы костры ему.
Но отвернул свой лик он князей таких,
Что, веру греков взяв, стали крещеными.
Темен Аскольд, ему греки поведали:
Русов, мол, вовсе нет, лишь дикий люд вокруг.
Как не смеяться нам над этой глупостью!
Наших отцов они звали кикиморой.
Да только ромеи биты не раз ушли,
Греков гоняли прочь мы не единожды.
Дощечка 6э
Пращуры издавна установили нам,
Как воздавать хвалу богам по правилам.
А Иисус иных треб от народа ждет.
Вот и Аскольд служил ему как велено.
Но мы останемся верны богам своим.
Греки хотят крестить в веру иную нас.
Но от богов своих мы не откажемся —
В рабстве у греков быть, дедов отринувши,
Разве к лицу сынам вольным Даждьбоговым?
Как отцы-пращуры Скифию стерегли
И от овнов волков гнали подалее,
Так по обычаю нашему будем жить,
Жертвы чужим богам не принося вовек.
Будем на млеке мы травы усуривать,
В Сварзе живущих всех богов восхваливать —
Они сурыню пьют, только в стократ она
Слаще, чем та, что есть в наших руках сейчас.
Дощечка 7а
Песню хвалы поем нашим богам святым!