А от десятка до сотни наращивал,
Сотня та билась неробко да с тысячей.
И неприятель на поле ложился, да не вставал,
Звери и птицы врагами кормились погибшими.
Реки Руси, как великие все, так и малые,
Песни несут об отважных боярах тех,
Что выходили без страха за волюшку русскую
Готов громить и сражались из века в век.
Молви о славных бойцах, Берегиня, нам!
И Матерь-сва хвалит тех, кто за отчий край
И за обычаи пращуров вставал отчаянно,
Греков разил мечом да и варягов бил.
Как позабудем мы павших достойно борусичей,
Что у Троянова вала с ромеями встретились
И не вернулись домой уж с Дунаевых берегов.
Стрибы их помнят и тризну по ним поют осенью,
А журавли в степи в стужу курлычут им.
И голубица воркует о том, как земли родной
Не уступили врагам наши воины.
Внукам остался край, и не отнять его
Грекам, варягам и прочим бесстыжим захватчикам.
Поступью легкой шагает зоря нежно-алая,
Будто благая жена, млеко нам несет.
Силы даруя и крепость непобедимую,
И возвещает приход красна солнышка.
Конь с золотым челном скачет к закату дня,
На ночь ложится спать солнце в великий воз,
Тот воз волами тишайшими запряжен,
По небу ночью они волокут его.
Если бы солнце в ночи в том возу не покоилось,
Вечный бы день настал, ночи не знали б мы.
Но скачет конь каждый вечер, чтоб упредить,
Что солнце ждут волы на Млечной Стезе:
«То расплескала по небу млеко заря
И поспешить тебя просит, зовет к себе».
Дощечка 7з
Красный венец наш – единая вера в Сварога.
Только собраться как будто чужие не можем.
К Ясуню князь нас позвал, под великие стяги.
«Как Матерь-сва свою силу устроить нам надо:
Посередь тело, с обеих сторон руки-крылья,
На раменах – голова – Ясунь славный.
Так никогда головы он своей не лишится
И до скончанья веков уцелеет навеки».
Двинулся Щек на закат вместе с войском
отважным,
Хорив своих забрал воинов славных.
Все остальные селились средь русов, и стала
Там Русколань. Кий же в Киеве правил.
Все подчинились ему и поныне едины.
Силы другой не приемлем – мы вскормлены
Русью.
С нею пребудем, как матери верные дети.
Дощечка 7э
Шествует гордо Перун златокудрый во Сварзе.
Молнии сеет, и синяя Сварза твердеет.
Славная Матерь о подвигах ратных запела.
Всякий, кто слышит, за Русь и за прадедов
биться
Выйти готов даже в самую страшную сечу.
Ярко, как солнце, горит в небе Славная Матерь.
В бой мы идем, твердо веря в победную силу,
Но если ждет нас погибель на поле, не дрогнем.
Здесь мы земную лишь жизнь потеряем
однажды,
В Сварзе же вечно живыми пребудем.
Каждый желает в полях поселиться Сварога.
Жизнь на земле промелькнет, будто всполох
промчится,
И снова тьма – словно нас никогда не бывало.
Славой покроем себя, смерти мы не боимся.
Род наш ведем от Даждьбога чрез Замунь
корову.
Роду славянского кривичи, анты и русичи,
Скифы и борусы, сурожцы – от Деда Русского.
К Сварзе небесной все исстари вместе мы
движемся.
Римляне с нами идти не хотели и сгинули.
Славные воины, да с нами знаться не думали,
В нашу семью заходить не желаючи.
Готов уж нет. О костобоках мы знаем лишь —
Мало трудились и в помощь небесную верили,
Их иллирийцы подмяли, а тех поглотили мы.
Род свой продолжить у каждого право есть.
Дулебы те, что от нас идут, борусью кличутся,
А иллирийцев почти не осталось уж.
Путают часто с ильмерами их, но то роды разные.
Венеды дальше ушли, а ильмеры отважные
Сели у озера Ильмень и ныне полянами кличутся.
Матерь-сва песню заводит о ратных свершениях,
Пусть и не Солнце она, да от него идет.
Дощечка 8
Русов терзать стали распри и междоусобицы.
Желя пред ними тогда встала, громко заплакала:
«Коли дорогой такой ныне двинемся,
Сгинем навек и совсем никого не останется.
Вспомним Орея, при нем род славянский креп.
Три ветви шли от сынов его славных у племени:
Русколань, борусы, венеды звали их.
И на две части венеды поделились там,
Следом и борусы, и русколань еще —
Десять ветвей уже стало от рода славянского,
Все укреплялись и грады могучие строили.
Что ждет славян, коли дальше делиться
продолжим мы?
Только в единстве сильна Русь – не на части битая.
Силы теряем мы, в каждую часть отдавая их.
Враг же лишь крепнет и ближе все к нам
подбирается.
Сможем ли дать отпор ворогу, братие?
Коли десяток говяд у тебя, разве ты могуч?
И малый враг с тобой справится, вовсе не Орей ты.
Коли в роду остаешься – в стократ сильней.
Стадо твое – до краев степей, сотни коров уж в нем.
Слов не жалея, о роде и родичах молвишь ты,
Мыслишь себя уже выше, достойнее пращуров.
Так не хвалу, вред творишь отцу Орею,
Путь проложить свой желаешь, обычай отринувши.
После Галареха Дитрех у готов главою был.
Прочь он увел их, и с тех пор мы о готах
не слышали.
К нам берендеи тогда пришли с жалобой слезною,
Что вслед за гуннами языги жизни им не дают.
Выслушал их Белояр и потерпеть просил.
Войско немалое – пятьдесят тысяч воинов
Он собрал и на языгов обрушил нас.
Их, как щенков, разметали на поле мы.
Взяли их скот, дочерей и сынов младых,
Старцев не брали – их всех истребили мы.
Славный поход был! И русичи были все как один,
Бились плечо к плечу за дело правое.
Но не забыть нам Паршивого Дория,
Время раздора он выбрал и бил без пощады нас.
Рюрик с Аскольдом вслед нам на закорки
запрыгнули,
Мы же хотели от них поскорее избавиться.
На Ильмень-реку до готов пришли наши прадеды,
Тысячу лет жил славянский наш род в тех краях
уже —
Кельты пришли воевать нас – побитые схлынули.
Вождь Одриел их напуган отвагой был,
Что проявили в боях наши воины,
Войско к закату увел и уж больше не сунулся.
Мирное племя ильмеров глядело на наши сражения,
Но за мечи не брались они вовсе и сгинули.
Если отпор не давать врагу, так и случается.
Род иссякает, другие приходят на смену им.
В Сварзе гремит Перун, тучи вперед гоня
по небу,
Как ясны соколы, мы на врага летим дерзкого,
Громы и молнии сеют вокруг мечи русские.
Скифскою степью хотим обладать многотравною,
Кто по ней рыщет, наш скот уведя, жито вытоптав?
Кельты вчера нами битые так же охотливы
К русской земле, как варяги и эллины.
Эллины – греков иное прозвание.
Суть же у них у всех общая – грабить нас.
Те, кто понять их не тщится, похожи на отроков,
Что вышли в поле врага бить, да там и рассорились.
Как бы иначе позволили ворогу
Охомутать себя, да и в телегу впрячь?
Тащат телегу туда, куда шлет чужак,
А не в ту сторону, куда бы надо им.
Тем же, кто смысл наших слов не уразумел,
Жаль с Карной и гром велик с небес,
Чтобы повергнуты наземь вовек не оправились.
Боги великие наши: Перун и Хорс,
Яр и Купало, Лад и Даждьбог.
Когда Купало в зеленом венце из цветов, плодов
Ступит на землю славянскую, нас не увидит он.
Будем тогда от Руси и Днепра вдали,
В битву лететь, раны, смерть презрев!
Кличет на брань в небесах Матерь-слава-сва,
Так до еды ли, до тука ли смачного?
Спать на земле, есть траву будем мы до тех пор,
пока
Русь не вернет себе волю и силушку.
В день, когда готы с полуночи вышли напасть на нас,
Гунны с полудня на русскую землю набросились.
Два врага с двух сторон бьют нас, не ведая
жалости.
Стал Белорев размышлять: на кого идти первого?
Но Матерь-сва подсказала: на гуннов иди теперь.
Так он и сделал. И с гуннами справившись,
Сына Германреха в честном бою убил.
Дощечка 8(2)
На древе птица поет, птица чудная, вещая.
Перья, как радуга, переливаются и горят.
Слышим мы в песне той битв отгремевших звон,
В бранях тех бились отцы наши, бились и сами мы.
Голос той птицы вещает: едины мы с дедами,
Подвиг свершившими и в Сварзе ныне живущими.
Мы на подмогу Перуна зовем златокудрого,
И видим в небе на белом коне чудо-всадника.
Вскинул он меч, с громом тучи отхлынули
в сторону.
Струи живой воды нас орошают с высот небес.
Пьем мы ту воду, Сварог нам для жизни послал ее.
Замунь корова в Сварожьих лугах нагуляется,
Млеко ее в ночи яркими звездами светится.
И Млечный Путь – правый путь, а другого для
нас и нет.
Пусть не забудут сыны, что свершали отцы
для них,
С Русью навек неразлучны в сердцах живут,
Землю родную хранят, если надо, и голову
Не побоятся сложить за ее волю-вольную.