Но надежда исправить свое посмертие и когда-то обрести покой все же есть. Она и толкает их на настоящие подвиги. Эти были идейные и патриотически настроенные, высококвалифицированные специалисты. Такие на вес золота ценятся в разведшколе Кощея Чернобоговича Бессмертного и погранслужбе Усоньши Виевны Незлобивой, а по простому — Бабы-Яги.
Вот поэтому, пробравшись на старое кладбище, Глафира четко осознавала, от результатов этого разговора полностью зависит ее дальнейшая жизнь, карьера и все остальное. В одиночку отбиться от тетки Агаты и пары высших вампиров ей не удастся.
Вариант был один получить здесь убежище и защиту. И не на территории этого, лишенного магии техномира, а череды Славянских миров.
- Ну рассказывай, что такую красавицу в Кочубеевку привело? - Николай посмотрел на неё ничего не выражающими глазами. - Ты ведь нас неспроста в этой деревне искала, потому как ещё старыми названиями улицу называешь. Могильной улицу, в аккурат, ещё при царе-батюшке называли. А переулок, что на кладбище выходил, Замогильным. И названия такие из-за погоста.
- Мы ни от кого тут не прячемся, кому надо те знают! Но и лишние афиши нам ни к чему! Ты едва здесь погибель лютую себе не нашла! Или может разнюхиваешь чего? - что-то в голосе говорившего заставляло её держаться настороже. - От кого-то старый наш адресок узнала? А? От кого?
- Спрятаться я хочу! Гарантированную защиту получить, а её только вы сможете обеспечить! - Глафира чуточку волновалась, а потому её слова выглядели искренними и убедительными.
Да она и нисколечко не врала, потому как это были цветочки, ягодки впереди предстоят! Всё, что ей придётся тут проходить, знала она в подробностях и деталях. Расспросила в свое время Агату, ума хватило. Она же ее и предупреждала, что, если выскажут недоверие, радоваться не стоит. Обратная дорога только одна, на погост в виде фарша, благо могилки рядом находятся. Потому, не мудрствуя лукаво, девчонка рассказывала упырю всё как есть, периодически всхлипывая и утирая нос.
- Зовут меня Глафирой, но родителей своих я не помню! Тётка меня подобрала, она же и воспитала! — в этом месте на её глаза навернулись настоящие, искренние слезинки.
Тётку свою девочка любила по-настоящему, но боялась. Так любить могут только дети, женщины и собаки! Если бы не Агата, то, наверное, сгинула бы она ещё в ранней юности. С такой смазливой мордашкой у неё только один путь вырисовывался. В спальню богатенького вельможи или в гарем. Агата же не допустила ни того, ни другого. То, что сделала баронесса Мюррей, было гораздо более мудрым, изощрённым и продуманным шагом. О её планах в той многоходовке, которую разыгрывала эта древняя ведьма с Шотландских гор, никто не догадывался.
Она получила неплохое воспитание и образование в итальянском пансионе благородных девиц. Тёплый климат, хорошая кормёжка, приличные манеры и одежда были необходимы смышлёной девчонке как воздух. Из неё со временем должен был вырасти бриллиант чистейшей воды, но при соответствующей огранке. Денег, времени и сил на её воспитание и обучение не жалели. Со временем результаты этих забот превзошли все возможные ожидания. Леди Агата ничего и никогда не делала просто так.
- Так чего ты хочешь, я не пойму? И от кого тебя, беззащитную, спасать надо? — от Николая зависело, удастся ли ей обратиться в следующую инстанцию и получить разрешение на проход в череду славянских миров. Он решал, стоит ли заниматься этим вопросом далее. — По порядку всё расскажи, в чём, собственно, заключается твоя проблема?
- Вся проблема, как всегда, в вас, кровососах долбаных! Прошу меня извинить, в вампирах! — Девочка торопилась, а потому частила и проглатывала слова. — Не здешних, русских вампирах, а в импортных! Зарубежных! Никому здесь не подчиняющихся и никого не боящихся!
- Неужели у нас и такие имеются? — мимика на лице директора конторы ритуальных услуг изменилась в одно мгновение, и теперь оно выражало полнейшее внимание и заинтересованность. — И где же находится эта обитель порока и разврата?! Может быть, где-нибудь в Африке? Тогда нас это не заинтересует.
- Где она может находиться? Только в Ростове! — Кажется, заинтересовался, мелькнула куцая мыслишка в голове, а значит, ещё поживём. — В маленьких городах все друг друга знают в лицо! А значит, и шансов чего-то утаить в разы меньше выходит! Эти суки антикварный ломбард содержат! Жируют, твари, и всё у них замечательно, всё у них выше крыши.
- Погоди, погоди, не спеши, мне кажется, я тебя правильно понимаю! Это действительно очень серьёзно и требует экстренного обсуждения вопроса! — От меланхолии главного кровососа не осталось даже следа. — Глафира, ты настоящая умница, мы обязательно поможем тебе и всё порешаем. А сейчас мне надо связаться с вышестоящими лицами. Наверное, нам будет лучше перейти в нашу жилую зону. Удобно и безопасно, не то что тут, на скамейке. Заодно наше семейное гнездо поглядишь, быт-быт, так сказать. Для чужаков это большая честь. Кого попало мы к себе не пускаем. Там обо всём и договоримся. Уточним детали, нюансы. Тебе бы по-хорошему отдохнуть надо, а там и условия намного получше. Чай, коньяк, шоколадки, пирожные. В общем, чего твоя душенька пожелает! Пойдём, не задерживайся и ничего не бойся, я буду рядом.
Глава 6
Глава 6
Человек навсегда прикован к прошлому:
как бы далеко и быстро он ни бежал -
цепь бежит вместе с ним.
Фридрих Ницше
В старинном дворянском склепе, где располагалось логово кровососов, было на удивление чистенько и комфортно. Молодой вампиреныш, с личиком Купидона, исполнял функции администратора-распорядителя. Всё было отлажено до мелочей, как в хорошей гостинице или отеле, даже ресепшн присутствовал.
Номера, конечно не пятизвездочные, как в Хилтоне или Континентале, но очень богато обставлены для провинции. Мебеля стояли сплошь антикварные, из ценных пород дерева - дуб, ясень, махагон. Посуда для гостей с вензелями, сусальным золотом писаная. С неё, говорят, сам Матвей Иванович Платов вкушал атаман казачьего войска Донского. Он прошел путь от урядника до генерал-майора с самого низа. Сын казачьего старшины до самых высоких титулов и регалий дослужиться смог. Графский титул имел, с Суворовым и Кутузовым знакомство водил, а читать так и не научился. Доблести и отваги великой был человек, а потому и карьера его продвигалась стремительно.
Повсюду висели казачьи бурки, башлыки, нагайки, шашки, кинжалы. Многие серебром, золотом были отделаны, украшены чеканкой и инкрустацией. Оказалось, что Николай Петрович сам старинного казачьего рода и службу начинал под началом генерала Платова в чине урядника, как и он. А ранен был в ходе знаменитого штурма Очакова. Там же, в лазарете, молодая помощница полкового врача его в вурдалака и обратила.
Умирал казак от заражения крови и гнойного перитонита брюшины. Лекарств не было совсем, пенициллин ещё не открыли, гибель неминучая надвигалась. Смерть от ранения в живот всегда очень долгая и мучительная. Опиаты, для облегчения боли, в лазарете отсутствовали. Проще было его добить, чтобы не мучался шибко. Метался хлопец в горячечном бреду, стонал, но ничего поделать было нельзя. Вот тогда-то влюблённая, до беспамятства, в него медсестричка, родом из Бессарабии, сделала всё, чтобы спасти своего любимого. Так и образовался в родном селе урядника Всевеликого Войска Донского, филиал Посольства Содружества Суверенных Славянских Миров - «Рапсодия». Он существовал уже много лет и ещё столько же просуществует. А урядник Николай и поныне служит России, правда теперь несколько в ином качестве.
Рапсодия - эпическая песнь, в переводе с греческого. Казак Николай Петрович, хотя и дорос, за два с половиной века, из рядового вурдалака, до могучего упыря, внутри оставался всё таким же романтиком. Тогда, во время русско-турецкой войны, всё казалось проще, лучше, доступнее. В молодости оно всё видится совсем по другому.
- Присаживайся Глафира, кофе тебе сейчас принесут. Извини электричество здесь отсутствует, поэтому все у нас по-старинке, вручную. - На стенах мраморной усыпальницы, висели шерстяные ковры. Турецкая софа и два мягких кресла удобно располагались вокруг круглого кофейного столика, явно восточной работы. - Я кофе не пью, не моё это, так что не обессудь, сама понимаешь. Издержки нынешнего существования тоже имеют место быть. Увы, ничего с этим уже не поделаешь.
Вампиреныш, исполнявший функции пажа, оставив дымящуюся турку на столике, испарился, только его и видели. В изящных тарелочках лежали соленые фисташки и печенье-крекер, сделанное по турецким рецептам с жареным миндалем. Чашечка мейсенского фарфора, в которой Глафире подали кофе, была настоящим произведением искусства.
До этого, изделий такого качества она не встречала даже в резиденциях своей высококультурной тетушки и ее окружения: «Да вы никак эстет Николай Петрович?! Никогда бы, глядя на вас, этого не подумала». Девушка смотрела на простовато одетого упырюгу с немым удивлением, к которому сейчас стало примешиваться и изрядное уважение.
- Конспирация, моя дорогая Глафира! Конспирация! Мы люди прагматичные и не стремимся пустить пыль в глаза. Кому надо тот сам узнает, если конечно же доживет! - громадный кровосос весело засмеялся, блеснув клыками. - Шучу! Признаюсь порой неуместно! В чем каюсь перед прекрасною дамой! Виноват!
- Да, юмор у вас, надо признать, солдафонский! - к его смеху невозможно было привыкнуть и слушать без содрогания. - Что же до остального, не ожидала, признаюсь без ложной скромности!
- Донское казачество - всегда элита! Это ещё что, семечки, скажу вам мадемуазель! В былые времена я для многих был бы весьма завидною парою! - Этот исполинский кровосос, действительно был красавчиком. Во времена своей юности, он наверное и правда был неплохим образчиком мужского роду и племени. - Меня даже в кавалергарды идти приглашали! А чтобы туда попасть, надо родиться блондином и быть не ниже метра девяносто ростом! Так что, были когда-то и мы рысаками!