Глава 13Перелом
Март 1943 года оказался для союзников исключительно тяжелым. Однако они не пали духом, не поддались панике. Командующий морскими силами Западных подходов к Британии адмирал Макс Хортон в категорической форме заявил офицерам своего штаба: «Я надеюсь, что теперь мы начнем их бить». Подчиненные полностью разделяли убеждения командующего и напрягли все силы, чтобы в грядущих сражениях справиться с германскими подводными лодками.
В морских сражениях апреля и мая 1943 года, ставших переломными, входе кампании в Северной Атлантике отличились эскортные группы «В-2» и «В-7». Эскортной группой «В-2» командовал Дональд Макинтайр, противолодочник, которого ненавидел сам гросс-адмирал Дёниц, бывший «фюрер подводных лодок» не забыл, кто потопил U-99 Шепке и U-100 Кречмера. 14 апреля 1943 года эскортная группа приступила к охранению конвоя ONS-4. Макинтайр с оптимизмом смотрел в будущее. Накануне флагманский эсминец группы «Хесперус» вышел из ремонта, потребовавшегося ему после того, как 26 декабря 1942 года он протаранил германскую субмарину U-357 капитан-лейтенанта Адольфа Кельнера. Тогда получившая повреждения во время бомбежки «немка» всплыла и попыталась уйти под дизелями. Англичане сначала обрушили на нее огонь артиллерии, а потом пошли на таран. Макинтайр вспоминал: «Конец ее был ужасным. Два прожектора постоянно держали рубку преследуемой лодки в перекрестье лучей. Очевидно, в какой-то момент они ослепили ее командира, и он допустил ошибку… всего одно неверное движение и оказался прямо перед „Хесперусом“. Еще одна команда рулевому, который ошалело вращал штурвал, и через мгновение стало очевидно, что мы протараним лодку точно в районе миделя. В последний момент перед столкновением машины были остановлены, послышался громкий скрежет, и корабль остановился, разрубив лодку пополам, U-357 моментально затонула, оставив на поверхности только большое нефтяное пятно и несколько барахтающихся фигур.
На корабле раздались громкие крики восторга. Все вокруг смеялись и поздравляли друг друга…»
Англичане подобрали из воды шестерых чудом спасшихся немцев, 36 членов команды «у-боты» ушли на дно с обломками субмарины. Однако и «Хесперус» серьезно пострадал. Впрочем, от тарана, древнейшего приема в морском бою, союзники не отказались.
За время ремонтных работ корабль прошел модернизацию. Его довооружили новеньким «Хеджехогом», оснастили самым современным по тем временам поисковым радаром. Произошли изменения и в экипаже: сменились командир и штурман. Перед выходом в море удалось выкроить несколько дней для проведения учений, «времени на освоение премудростей новой техники не хватало».
Переход конвоя ONS-4 через Северную Атлантику проходил в сложнейших условиях. «К 17-му числу, когда мы повернули на запад, — вспоминал Макинтайр, — ветер дул уже в полную силу. Конвой практически остановился». При такой погоде в серьезную проблему превратилось пополнение топливом, имевшихся запасов которого не могло хватить для трансатлантического перехода эскортных кораблей. «Маневрирование при этом было невероятно сложным, — писал Макинтайр. — Пока танкер тяжело переваливался с борта на борт, эсминец или фрегат, которому была нужна бункеровка, отплясывал рядом сумасшедший танец… Когда эсминец приближается к танкеру, следует чрезвычайно внимательно следить за скоростью хода.
Здесь нужна исключительная точность. В машинном отделении это отлично знают и моментально реагируют на все команды с мостика.
Два корабля подходят близко друг к другу. Их мачты раскачиваются, описывая широкие дуги. Море между ними пенится и зловеще бурлит. А тем временем стрела танкера несет топливный шланг, свитый в бухту. Наличие определенного запаса длины дает возможность изменять расстояние между кораблями, не натягивая шланга.
…Бункеровка обычно занимает час или даже чуть больше. На капитана ложится очень большая нагрузка.
Если эсминец только недавно вышел из боя и израсходовал запас глубинных бомб, их тоже можно получить с танкера. И пока одна часть команды занимается топливными шлангами, другая принимает боекомплект.
При наличии достаточной практики все эти операции можно выполнить даже при очень тяжелых погодных условиях. Но всему есть предел! И если Атлантика пребывает в слишком уж плохом расположении духа, может получиться так, что дни идут, запасы топлива в танках неуклонно уменьшаются, а командиры вынуждены наживать себе язвы и прочие неприятные болячки, ломая голову, как выбраться из безвыходного положения, если погода не сменит гнев на милость».
К 22 апреля конвой ONS-4 подошел к центральной части Атлантического океана. Прежде это было излюбленное место, где сосредотачивались «волчьи стаи» — «черная дыра», недоступная противолодочной авиации берегового базирования.
Но на сей раз немцев ожидал неприятный сюрприз. Среди кораблей сопровождения конвоя имелся эскортный авианосец «Байтер» с четырьмя эсминцами охранения.
«Первым с нами начал ходить „Байтер“, — вспоминал Макинтайр. — Им командовал мой бывший учитель кэптен Конолли Абель-Смит. Он был отличным офицером, командиром и педагогом. Конолли довелось тонуть на торпедированном субмариной „Деринге“, где он был старшим помощником[52]. У него имелись личные счеты с немецкими подводниками. Командуя „Байтером“, он получил возможность их свести».
Число эскортных кораблей увеличилось до 13 единиц: эскортный авианосец, шесть эсминцев, шесть корветов «цветочного класса».
23 апреля Макинтайр получил доклад об обнаружении вражеской субмарины в 10 милях от конвоя. В сопровождении корвета «Клематис» эсминец «Хесперус» устремился к месту, где радаром засекли «немку». Макинтайр вспоминал: «Через несколько минут я увидел на горизонте черное пятно, окутанное белым туманом. Вне всякого сомнения, это была немецкая лодка. Очевидно, заметив нас, ее командир скомандовал „срочное погружение“. Снизив скорость, я приказал начать поиск гидролокатором… Неужели мы упустили врага? Нет, вот он. Сигнал ясный и устойчивый. Контакт установлен.
Настало время проверить „ежа“ (бомбомет „Хеджехог“. — Р. Х.) в действии. Я вывел „Хесперус“ на боевую позицию. Все шло нормально. Условия для атаки были самыми подходящими. Затем раздался голос Билла Ридли (командира эсминца. — Р. Х.): „Огонь!“ Стыдно признать, но ничего не произошло…»
Не успевшие толком разобраться с новым реактивным бомбометом «Хеджехог», моряки его расчета не сняли бомбы с предохранителей. На учебных стрельбах использовали учебные бомбы, не имевшие предохранителей, а расчет действовал, как на учениях…
«Теперь мы должны были достать эту проклятую лодку любым способом, — продолжал Макинтайр. — Иначе позора не оберешься! К счастью, условия для гидролокационного поиска были хорошими, и, хотя лодка ушла на большую глубину, мы сумели сохранить контакт и начали атаку глубинными бомбами.
Подошел „Клематис“ и тоже начал действовать. Гидроакустики услышали странные шумы. Такие издает всплывающая подводная лодка. Напряжение возрастало… Появился еще одни шанс опробовать „ежа“. На этот раз все двадцать четыре бомбы по команде отправились по назначению.
Кажется, мы даже перестали дышать. Мгновения растянулись в бесконечные часы. И тут раздались два громких взрыва. „Мы их достали!“ — воскликнул Билл, захлебываясь от восторга. Потопленной лодкой оказалась U-191 капитан-лейтенанта Хельмута Финна, погибшая со всем экипажем 55 человек в своем первом боевом походе».
В последующие двое суток немцы не беспокоили конвой ONS-4, и он спокойно шел своим курсом.
25 апреля недалеко от «Байтера» охранение обнаружило немецкую субмарину. Подлодка быстро погрузилась, но эсминец «Патфайндер» (командир коммандер Гиббс) очень точно сбросил глубинные бомбы. Смертельно поврежденная субмарина всплыла, с нее спаслись 38 подводников, 10 моряков Кригсмарине погибли вместе с кораблем. От выловленных из воды немцев англичане узнали, что отправили на дно U-203, командир капитан-лейтенант Герберт Коттман.
На следующий день «Байтер» и сопровождавшие его эсминцы покинули конвой, вышедший из «черной дыры». А охранение ONS-4 усилила группа фрегатов кэптена Годфри Брюера, старого миноносника и личного друга командира эскорта. Прибытие подкрепления совпало с активизацией радиопереговоров между немецкими подводными лодками, из чего Макинтайр сделал вывод, что немцы, видимо, нашли-таки конвой.
Из последующих радиоперехватов стало ясно, что одна «немка» следует по пятам за караваном. «Мы неоднократно слышали, как лодка вызывает свой штаб и вновь и вновь пытается передать сообщение, — вспоминал Макинтайр. — В конце концов ко мне пришел Уокер (офицер с поста связи и радиотехнических средств. — Р. Х.) и предложил испробовать небольшую хитрость. Он отлично знал технику радиопередач, используемую немцами, и решил притвориться немецкой лодкой и принять сообщение „для дальнейшей ретрансляции“. Я дал Уокеру разрешение.
Вскоре после этого он пришел на мостик, сияя, как новенький чайник. Обман удался. Все прошло на высшем уровне. Субмарина прекратила попытки передать сообщение в штаб, пребывая в полной уверенности, что Дёниц уже отправил „волчью стаю“ ей на помощь. Должно быть, командир немецкой лодки был немало разочарован, так и не дождавшись своих товарищей, мы благополучно ускользнули, изменив курс в темноте».
Между тем возникла новая опасность. Южнее Гренландии конвой попал в сплошную полосу айсбергов, больших и малых. Макинтайр вспоминал: «Я не мог без содрогания думать о том, сколько кораблей сейчас вслепую в полной темноте, прокладывают свой путь среди ледяных громадин, каждая из которых может запросто проделать в корпусе дыру почище любой торпеды.
Мы делали все, от нас зависящее, чтобы уменьшить угрозу. Каждый крупный айсберг, который засекал наш радар, мы освещали прожекторами. Но, к несчастью, на один громадный айсберг приходилась дюжина более мелких, основная часть которых была скрыта под водой, а на поверхности виднелась только маленькая верхушка. Даже странно, но все суда прошли эту „полосу препятствий“ без повреждений».