Ле Мезюрье и Хоксли все это видели, но, «видя, как «Кинг Георг V» отворачивает, мы решили, что следует идти за ним, чтобы не потерять контакта с нашим собственным флотом». Просто потрясающий пример полного служебного несоответствия. Командир эскадры крейсеров не понимает, что его главная обязанность – служить глазами флота. Не мудрено, что сразу после боя Битти изменил свои боевые инструкции. Он писал: «Обязанностью младших флагманов становится ожидание конкретных приказов и действия в духе требований главнокомандующего. Этих требований всего два, и они очень просты: пока вражеские тяжелые корабли остаются на плаву, мы должны их обнаружить и сообщить, атаковать и уничтожить».
Последняя встреча двух флотов завершилась, прежде чем на Северное море опустилась ночная тьма. Солнце должно было снова подняться примерно через 5 часов. Несмотря на тяжелые потери, которые почти целиком являются заслугой линейных крейсеров Хиппера, Гранд Флит по-прежнему командовал ситуацией. Шееру дважды пришлось бежать от сокрушительного огня соединения, которое сейчас располагалось в 10 милях от него, как раз на пути к безопасным гаваням. Хотя 31 мая второй Трафальгар не состоялся, в основном из-за отвратительной видимости и твердого намерения Шеера избегать столкновения, Джеллико, все его офицеры и матросы вполне могли надеяться на повторение «Славного Первого Июня» на следующий день.
Этот день был одной из самых славных страниц в истории Королевского Флота. 1 июня 1794 года адмирал лорд Хоу разбил французский флот адмирала Вилларе-Жуаеза и захватил несколько линейных кораблей. Сражение происходило так далеко от берега, что не получило другого названия. Впрочем, французы тоже нашли повод гордиться этой датой. Одним из погибших кораблей был «Венжер дю Пепль» – «Народный мститель», чью гибель очень красочно описал Жюль Верн в романе «20 000 лье под водой». Но вот что совершенно не приходило в голову Джеллико – это возможность оказаться в положении адмирала Мэтьюза, который после Тулонского сражения получил письмо от французского адмирала. «Если бы только не ваши капитаны, я сегодня находился бы у вас в плену…»
Бесславное Первое июня
Шеер был полон решимости еще до рассвета выйти к протраленному фарватеру южнее Хорнс-рифа, только так он мог спасти флот от окончательного уничтожения. Но для этого он должен был следовать прямо к цели с максимально возможной скоростью, несмотря ни на какие помехи, поэтому Шеер был крайне недоволен, когда «Вестфален» отвернул, уклоняясь от торпед «Керолайн» и «Роялиста». Он отдал еще один весьма сложный для перевода приказ: «Durchhalten!» – это требование следовать абсолютно прямым курсом. А чуть ранее, в 21.06, Шеер пошел на огромный риск, передав по радио приказ капитану 1 ранга Штрассеру, командовавшему воздушными судами, провести на рассвете разведку района Хорнс-рифа. Если бы англичане перехватили и дешифровали эту радиограмму, они сразу поняли бы, куда направляется Шеер. Приказ был перехвачен и расшифрован, но что из этого получилось, мы увидим дальше.
Германский флот считался подготовленным к ночному бою в отличие от английского, поэтому Шеер полагал приемлемым риск ночного боя с Гранд Флитом. На британских кораблях не хватало прожекторов, они не имели осветительных снарядов, другое дело, что теоретические выкладки немцев могли сильно разойтись с реальностью, однако Джеллико решил это не проверять. Он отвергал саму идею ночного боя, как грозящую вероятной катастрофой, во-первых, потому что противник имел большое количество эсминцев, а во-вторых, из-за трудностей ночного опознания целей. Британский адмирал боялся обстрелять собственные корабли. Но и это еще не все. Джеллико решил, что противник, который 2 раза так стремительно отворачивал прочь от Гранд Флита, не посмеет ночью пробиваться с боем к Хорнс-рифу, когда имеются еще 2 протраленных фарватера, ведущих в устье Яде. Джеллико решил «двигаться на юг, чтобы занять позицию, которая позволит возобновить бой на рассвете и будет достаточно выгодной, чтобы дать возможность перехватить врага, пытающегося идти к Гельголанду или Эмсу».
Поэтому в 21.17 британский главнокомандующий попытался перестроить свой флот в ночной походный порядок из четырех кильватерных колонн, идущих строем фронта. Ближайшей к противнику шла бы 2-я эскадра линкоров Джеррама, следующей к востоку располагалась 4-я эскадра линкоров Стэрди, возглавляемая «Айрон Дьюком», затем шла 1-я эскадра линкоров Берни и крайней на востоке была 5-я эскадра линкоров Эван-Томаса. Такой строй был более компактным и управляемым, однако и его недостатки тоже были совершенно очевидны. В случае атаки немецких миноносцев Джеллико оказался бы в исключительно сложном положении. Его корабли не могли свободно маневрировать, а любая торпеда, выпущенная по такому строю, могла поразить корабль если не во внешней, то в одной из внутренних колонн.
При этом, как обычно, приказ оказалось легче отдать, чем исполнить. Фактически Гранд Флит следовал дивизионными колоннами. Перечислим их с запада на восток: 1-я дивизия, 2-я дивизия, вся 4-я эскадра, 5-я дивизия, 5-я эскадра, 6-я дивизия. Однако 6-я дивизия, в состав которой входил поврежденный «Мальборо», постепенно отставала, так как не могла дать более 16 узлов, а флот держал скорость 17 узлов. В общем, намеченное перестроение удалось выполнить лишь к 22.10. Вдобавок несколько кораблей оторвались от своих, что могло привести к серьезным последствиям.
Джеллико ничего не передал о своих «намерениях на ночь», предоставив капитанам своих линкоров гадать: будут ли ночные часы короткой передышкой перед возобновлением боя на рассвете 1 июня. Битти придерживался того же мнения:
«Я продолжал следовать на юго-запад до 21.24. Ничего более не заметив, я решил, что неприятель находится на северо-западе от меня и что мы располагаемся между ним и его базами. Получив сообщение Джеллико, что флот идет на юг, и учитывая повреждения моих линейных крейсеров, а также наше стратегическое положение, которое позволяло при благоприятных обстоятельствах обнаружить на рассвете противника, я не считал ни желательным, ни возможным сближаться с ним в темное время суток. Я решил, что учту намерения главнокомандующего, следуя тем же курсом, и моя задача – помешать врагу прорваться к своим базам, обойдя нас с юга».
Для этого Битти вывел свои корабли, которые сопровождали легкие крейсера Александер-Синклера и Нэпира, в точку в 15 милях к WSW от «Айрон Дьюка». Сложилась курьезная ситуация. Британские корабли шли впереди Флота Открытого Моря, причем тем же самым курсом, словно они были немецким авангардом. 2-я эскадра легких крейсеров Гуденафа уже заняла позицию за кормой 1-й эскадры линкоров Берни. Крейсера Ле Мезюрье шли к востоку от 5-й эскадры линкоров Эван-Томаса, хотя с той стороны врага не было в помине.
Именно в этот момент Джеллико допустил одну из самых грубых ошибок за все время боя. Если бы он приказал своим минным флотилиям немедленно атаковать противника, пока еще окончательно не стемнело – то есть в период с 21.15 до 21.30, то мог бы добиться очень серьезного результата. Германские миноносцы оторвались от своих линкоров, и длинная колонна главных сил Шеера не имела никакого прикрытия. И если нежелание Джеллико вести ночной бой линкорами вполне понятно, то невозможно объяснить его отказ от атаки эсминцев. Вместо приказа атаковать он в 21.27 приказал своим флотилиям двигаться в 5 милях за кормой линейного флота, что «решало сразу три задачи. Они занимали великолепную позицию для атаки врага, если он попытается повернуть, чтобы ночью прорваться к своим базам. Они могли контратаковать эсминцы противника, если те ночью попытаются атаковать наши тяжелые корабли. Наконец, они располагались достаточно далеко, чтобы не атаковать по ошибке наши линкоры и чтобы те, так же по ошибке, не обстреляли их».
Эти объяснения вызывают определенные сомнения. С одной стороны, Джеллико выбрал такой курс своих линкоров, чтобы избежать ночного столкновения с немцами. Но минные флотилии, следующие в кильватер линкорам, находятся в «великолепной позиции для атаки врага». Здесь мы видим явное противоречие. Прикрыть свои линкоры от атак немецких миноносцев при такой диспозиции тоже не удалось бы. Пусть Джеллико не знал точной позиции немецкого флота, однако он имел все основания считать, что противник находится на западе. Однако свои эсминцы он держал к северу от линкоров… Но в решении третьей задачи Джеллико преуспел. Эсминцы так хорошо оторвались от линкоров, что с ними не удавалось связаться, даже когда они были нужны.
Немецкий линкор «Нассау»
Далее адмирал допустил еще две ошибки. Во-первых, его эсминцы не имели представления, где находится неприятель. Во-вторых, как и линкорам, Джеллико не передал эсминцам никаких инструкций. Командиры эсминцев должны были гадать, следует ли в соответствии с «Боевыми инструкциями Гранд Флита» поддерживать контакт со своим линейным флотом и быть готовыми к бою на следующий день или пытаться атаковать противника. Вдобавок Хоксли, который совсем недавно был назначен командующим минными силами, просто не имел времени обучить свои флотилии совместным ночным атакам. Поэтому британские эсминцы и в прямом, и в переносном смысле блуждали в темноте. Почему-то не был использован стандартный тактический прием – развернуть эсминцы строем фронта и двинуть в направлении противника. В этом случае германские линкоры наверняка были бы обнаружены и атакованы. И массированная торпедная атака могла нанести противнику серьезные потери. А так произошло лишь несколько совершенно случайных мелких стычек.
На всякий случай Джеллико решил перекрыть и возможный путь отхода немцев к Хорнс-рифу, для этого он в 21.32 приказал минному заградителю «Эбдиэл» поставить мины в этом районе. Приказ был получен с заметной задержкой – лишь в 22.05. Но потом лидер-заградитель в 02.00 успешно выполнил задание, после чего вернулся в Розайт.
Чтобы понять действия Джеллико, следует вспомнить сигналы, полученные им примерно в 21.30 от различных судов, особенно отвергнутое Джеррамом донесение «Керолайн» и радиограмму Битти от 21.38, указывающую, что неприятель движется курсом WSW. Все это укрепило уверенность Джеллико, что немцы находятся далеко к северо-западу от «Айрон Дьюка», в действительности же после поворота Шеера на SSO в 21.14 врагов разделяли едва 8 миль. Теперь Шеер сходился с Джеллико под острым углом, держа скорость 16 узлов, так как броненосцы Мауве больше дать не могли. Однако после нескольких поворотов строй немцев развалился, и немецкий командующий решил восстановить порядок, впрочем, и у немцев не все пошло гладко. Первым от общего строя отстал тяжело поврежденный «Лютцов». Шеер оставил с ним 4 эсминца, которые в крайнем случае могли спасти экипаж корабля, и предоставил линейный крейсер собственной судьбе.