.
А что же немецкие подводные лодки, которые были развёрнуты перед британскими портами? 1 июня в 10.15 дешифровальный отдел в Ноймюнстере сообщил, что на основании перехваченных радиограмм можно сделать вывод, что повреждённый британский линкор находится в 100 милях к северу от Тершеллинга и следует курсом WSW. Шеер приказал подводным лодкам III полуфлотилии перехватить его. U-46, которой командовал капитан-лейтенант Лео Хиллебранд, находилась в самой удобной позиции для перехвата. Ещё до того, как была получена радиограмма Шеера, справа по носу были замечены два корабля. Один немцы приняли за четырёхтрубный эсминец, хотя на самом деле это был крейсер «Фиэрлесс», а второй — за линкор типа «Айрон Дьюк». Линкор имел заметный крен на правый борт и дифферент на нос и шёл зигзагом, держа скорость около 12 узлов. Напомним, что адмирал Берни ещё в 02.30 перенёс флаг на «Ривендж». Примерно в полдень U-46 выпустила 4 торпеды из носовых аппаратов с дистанции 3000 метров, но как раз в момент пуска торпед «Мальборо» (а это был именно он) отвернул влево на 80°, и торпеды прошли мимо, почти вплотную слева по борту. Как сообщает германская официальная история:
«После контрманёвра, который совершил линкор, очевидно, заметив подводную лодку, Хиллебранд пришёл к выводу, что дальнейшие атаки будут бесполезны, так как волна, шедшая с юго-запада, становилась всё сильнее. Преследование противника в надводном положении тоже ничего не обещало, хотя можно было ожидать дальнейшего снижения скорости линкора, учитывая его повреждения. Единственный эсминец явно не мог обеспечить надёжное прикрытие. Принятое решение вполне понятно, если учесть огромное нервное напряжение и усталость экипажа после продолжительного патрулирования у Тершеллинга. Поэтому U-46 повернула на север, и ещё одна блестящая возможность нанести противнику новые потери пропала».
Примерно через полчаса после этого U-19 заметила лёгкий крейсер и эсминец, но не сумела атаковать их, так как они находилась слишком далеко. Скорее всего, это были корабли рассеявшейся 4-й флотилии эсминцев.
1 июня «Уорспайт» первым из британских кораблей, возвращающихся в порты, пересёк линию немецких лодок, развёрнутую перед Фёрт-оф-Фортом. Когда он находился примерно в 100 милях на ONO от острова Мэй, его в 09.35 атаковала U-51. Хотя линкор не имел при себе ни одного эсминца, атака не удалась. Как пишут немцы:
«U-51 с трудом держалась на перископной глубине из-за сильного ветра и волнения. Она сумела приблизиться к линкору на 600 метров. Однако потом, незадолго до первого выстрела из носовых аппаратов, перископ ушёл в воду. Были выпущены обе торпеды, но лодку выбросило на поверхность, открыв её присутствие противнику. Линкор сразу отвернул и ушёл полным ходом на NW, выполняя зигзаг».
Немецкий линкор «Дойчланд».
Лодка не пыталась его преследовать, так как немцы приняли новейший и самый большой из британских линкоров за старый броненосец типа «Канопус»! «Уорспайт» доложил об этом по радио, и ему навстречу были высланы эсминцы. В 11.40 они были замечены с мостика линкора, но уже через 2 минуты сигнальщики увидели ещё один перископ прямо по курсу. Капитан 1 ранга Филлпотс приказал дать полный ход, чтобы таранить лодку, но из-за повреждённых средств связи приказ был получен в машинном отделении слишком поздно.
«Перископ, замеченный «Уорспайтом», принадлежал U-63 под командованием капитан-лейтенанта Отто Шульце. Эта лодка искала вражеские корабли между островом Мэй, плавучим маяком «Норт Карр» и Белл-Рок, но 31 мая и 1 июня не увидела ничего. Она уже направилась обратно в порт, причём её правый двигатель вышел из строя, как в 11.30 в 40 милях к востоку от Фёрт-оф-Форта она заметила на юго-востоке два или три больших корабля, шедших на высокой скорости на юг. Из-за сильной волны, мешавшей наблюдению через перископ, U-63 то и дело теряла головной корабль из вида. Однако потом на правом траверзе был замечен лёгкий крейсер. <На самом деле это был один из эсминцев, высланных на помощь «Уорспайту».> U-63 немедленно вышла в атаку на крейсер. Однако затем был услышан шум винтов, и в перископ Шульце увидел прямо за кормой трёхтрубный крейсер. <На самом деле это был сам «Уорспайт»>, который, судя по всему, намеревался таранить лодку. Он был на расстоянии от 50 до 100 метров. U-3 немедленно погрузилась, ударившись о дно на глубине 50 метров и подскочив до глубины 7 метров. Её немедленно обстреляли, и, хотя эсминцы погнались за лодкой и начали сбрасывать глубинные бомбы, она сумели уйти, сначала погрузившись на 25 метров, а потом на 35 метров, и продолжила путь домой».
По мнению Филлпоттса, линкор «промахнулся всего на пару ярдов», о чём капитан страшно сожалел.
Капитан 1 ранга Бауэр, командовавший немецкими подводными лодками, попытался удержать их на позициях до 2 июня, так как предполагал, что именно в этот день повреждённые британские корабли подойдут к своим базам. Однако Бауэр сделал ошибочное предположение, что англичане пойдут в Тайн, и отправил лодки туда, в результате перед Фёрт-оф-Фортом лодок не осталось, и линейные крейсера Битти беспрепятственно вернулись в гавань. Точно так же немецкие лодки не сумели перехватить и линкоры Джеллико, которые благополучно прибыли в Скапа Флоу. 2 июня в 21.45 он сообщил в Адмиралтейство, что корабли заправились топливом и находятся в 4-часовой готовности к выходу в море. Битва закончилась.
3 июня Джеллико получил следующую телеграмму:
«На меня большое впечатление произвело сообщение с описанием действий Гранд Флита, которое вы послали мне. Я получил его после сражения, которое ещё раз продемонстрировало великолепную отвагу офицеров и матросов под вашим командованием. Я скорблю о гибели этих отважных людей, павших за свою страну. Многие из них были моими друзьями. Но ещё больше я сожалею, что туманная погода позволила Флоту Открытого Моря, понёсшему тяжёлые потери, избежать всех последствий столкновения, которого он якобы желал. Но когда представилась такая возможность, они не выказали ни малейшего желания. Хотя отступление противника сразу после начала генерального сражения украло у нас возможность одержать решающую победу, события последней среды полностью оправдывают мою твёрдую веру в отвагу и эффективность флота, находящегося под вашим командованием.
Георг, король и император»
Кто проиграл?
Обычно после боя задают вопрос прямо противоположный: а кто же этот бой выиграл? Но в данном случае мне кажется более уместной именно такая формулировка, потому что действия обеих сторон были слишком далеки от идеала, но самое главное — ни одна из сторон не добилась в результате боя поставленных целей и оказалась в ситуации, которая была хуже, чем до боя. В каком-то смысле генеральное сражение двух крупнейших флотов мира привело к тем же результатам, что и вся война, — её проиграли все участники. Впрочем, имелась ещё одна пострадавшая сторона, но об этом мы поговорим чуть позже.
Практически все анализы итогов любого сражения основываются на соотношении потерь. Внешне это верный подход, однако при этом уходят в тень задачи, которые ставило командование перед началом сражения. Дело в том, что сражения, единственной целью которых является уничтожение сил противника, крайне редки. Гораздо чаще эта цель подразумевается, но носит вспомогательный характер, а на первый план выходит занятие стратегически важных пунктов, нарушение коммуникаций, захват экономических и политических центров, отражение наступления противника, и в этом случае соотношение потерь не может служить критерием победы. Такой анализ справедлив для войны на суше, но и в морской войне сражение ради сражения найти крайне сложно, если вообще возможно. Например, в Фолклендской войне 1982 года англичане потеряли больше людей и кораблей, чем аргентинцы, однако найдётся ли человек, который усомнится в их победе? Они решили все поставленные задачи, захватили спорный архипелаг, нейтрализовали все попытки аргентинцев проявить хоть какую-то активность… Чего же более? Или вспомним злосчастное для русского флота сражение 28 июля 1904 года в Жёлтом море; для нашего самолюбия приятно считать, что оно завершилось вничью: ни один корабль не был потоплен, повреждения обеих эскадр были сопоставимы, потери в людях тоже… Но когда выясняется, что после этого боя артурская эскадра оказалась намертво запертой в порту, где была обречена на гибель и бесславно погибла, а японцы захватили безраздельное господство на море, становится ясным, что они одержали решительную победу. Как ни странно, это сражение, где, повторю, не был потоплен ни один корабль, можно назвать генеральным, решившим исход войны. Вспомним ещё один эпизод русской истории, когда сражения как такового даже не состоялось. Всё началось и закончилось мелкими стычками авангардов, но каков зато был результат! Я говорю, разумеется, о Стоянии на Угре в 1480 году. Причём, если учесть, что летописи не употребляют стандартных выражений типа «побиваху агарян без числа», с определённой долей вероятности можно предположить, что потери русских в серии столкновений оказались больше, чем у татар. Вообще о потерях в этой «войсковой операции» мало кто вспоминает, однако результатом этого «стояния» оказалась решительная победа русских.
А вот при рассмотрении Ютландского сражения все анализы начинаются именно с перечисления потопленных кораблей, скорее всего, на историков подсознательно давит то, что англичане потеряли не просто больше, а заметно больше. Хуже того, большинство исследователей прямо-таки захлёбываются от восторга при виде книги Джона Кэмпбелла «Jutland — Analysis of fighting». Но позвольте, о чём говорит Кэмпбелл? Он скрупулёзно перечисляет все попадания, рассматривает повреждения кораблей и… И всё! Сам бой он даже не пытается анализировать! Манёвры сторон, решения командиров, причины каких-то действий, их следствия — этого Кэмпбелл не касается и вскользь. В лучшем случае