Убедившись в низком художественном уровне присланных «сокровищ», а также в попытке обмануть экспертов — граждан Революционной Франции, Денон сам отправился в Мадрид, Барселону и добился того, что ему отдали уже не скромные 20–30 произведений, а целых двести пятьдесят, да еще по его собственному выбору.
В Лувр отправились полотна Гойи, Сурбарана, Риберы, Веласкеза и Босха. Денон успевал присутствовать с войсками, и на осмотре только что захваченных дворцов, имений, замков, и при подписании договоров на контрибуции и конфискации. Из Германии по указанию Наполеона он вывозит 20 картин, принадлежащих городу Дюссельдорфу, 40 античных колонн, некогда похищенных в Риме завоевателем и грабителем Карлом Великим, а также саркофаг с прахом немецкого императора. Французские войска грабят Нидерланды и некоторые итальянские города по два-три раза, а Париж встречал новые и новые обозы с добром.
История сохранила один-единственный случай, когда разграбление не состоялось. Директор галереи Уффици Томазо Пуччини заявил командующему республиканской армией, что галерея принадлежит не отдельному лицу, не городу, а народу, а значит, не может быть подвергнута изъятию. И подобное заявление было принято к сведению, хотя его, конечно же, проверили.
В 1581 году Франческо I Медичи превратил Уффици в музей, собрав сюда художественные сокровища из разных дворцов и вилл, принадлежащих его семье. Сразу же было решено, что семейный музей будет определенное время открыт для посещения публики, и через залы пустили поток любознательных итальянцев, который в некоторые годы достигал 800 тысяч человек. Собрание семейства состояло из бесчисленных произведений итальянского Ренессанса — от Чимабуэ и Джотто до Леонарда и Рафаэля.
Последняя владелица собрания-музея Анна Мария-Луиза Медичи, умершая, как и братья, бездетной в 1743 году, завещала художественную коллекцию Медичи городу и народу Флоренции, а не родственникам по мужу из Габсбургско-Лотарингского дома, которым отошло Великое герцогство Тосканское.
Так Наполеон, который все-таки пришел в галерею, чтобы насладиться ее шедеврами, узнал, что у бывшей владелицы собрания были с ним одни противники — Габсбурги, и просто чтобы не терять репутации собирателя произведений искусства, забрал в качестве сувенира одну статую — знаменитую Венеру Медицейскую, которая некоторое время была украшением Лувра, прежде чем вернуться обратно.
Итальянский поход закончился быстро и принес молодому генералу славу полководца и силу государственного политика, и, конечно, многих недругов во французской столице. Была прямая необходимость продолжить захват земель и городов, расширить зависимое пространство, и армия Наполеона двинулась в Египет, где было сильно влияние противника революционной Франции — Англии.
В походе 1798 года вместе с войсками двигались ученые, эксперты, финансовые комиссары Директории, каждый из которых исполнял свою роль в африканском марше. В этот раз изъятие художественных ценностей Наполеон не связывал с юридическими договорами. Он просто приказывал забирать то, что могло украсить Лувр. Его археологи раскапывали древние могильники, вскрывали гробницы, усыпальницы, исследовали древние скульптуры в Долине Царей.
Сам командующий описывал супруге Жозефине удивительные чудеса Востока. Примером варварских захватов может быть вывоз каменного монолита — обелиска Рамзеса II (см. «Магические камни»), каменных саркофагов и других ритуальных скульптур.
Пожалуй, особняком стоят грабительские действия Наполеона в России, где император получил настоящий отпор, но все равно не желал уходить без художественных и материальных ценностей.
Среди вывезенного из сожженной Москвы: ЗОЛОТОЙ крест, снятый с колокольни Ивана Великого в Кремле, произведения ювелирного и скульптурного искусства. Слух о вывозе креста отступившими французскими войсками разнесся сразу же после освобождения Москвы. Передавались рассказы о том, что с крестом вывозились в обозе золотые и серебряные оклады православных икон, сосуды и лампады, статуя святого Георгия, снятая с крыши государственного здания. Потом появилась легенда о том, что Наполеон приказал утопить художественные ценности в болоте возле села Семлево или в Днепре. Говорили, что русские сокровища были брошены у подножия Понамарской горы близ Вильно. Среди тех, кто поддерживал эти версии, был генерал Ф. Сепор, состоявший в свите Бонапарта в 1812 году, и известный романист Вальтер Скотт, составивший многотомную «Жизнь Наполеона».
Ф.Сегюр называл весь груз, даже драгоценный, обузой при поспешном отступлении французской армии: «…от Гжатска до Михалевской деревни между Дорогобужем и Смоленском имперская колонна не столкнулась ни с чем примечательным, если не считать брошенной в озеро Семлево московской добычи: пушки, старинные доспехи, украшения Кремля и крест с Ивана Великого были затоплены там. Трофеи… слава… имущество… стали бременем!»
Однако «Московские ведомости» от 29 марта 1813 года писали нечто совсем другое: «Крест с главы Ивановской колокольни найден ныне в Кремле у стен большого Успенского собора… открытие сие чрезвычайно обрадовало жителей здешних, кои вообще полагали, что оный крест увезен всемирным врагом вместе с трофеями…» Крест, а точнее обломки креста, обнаружили ризничий Зосима и рассказал об этом московскому епископу Августину… Значит, французы увезли какой-то другой крест, со звонницы или с пристройки Филарета, примыкавших к Ивану Великому и сильно пострадавших от взрыва, произведенного отступившими в Кремле.
В воспоминаниях французского сержанта А.Бургоня имеется описание того креста, который следовал в обозе с другими сокровищами: «…он имел 30 футов вышины, был сделан из дерева, окованного массивными серебряными вызолоченными полосами; несколько цепей, также вызолоченных, поддерживали его со всех сторон…» И в сноске к описанию сержант добавляет: «Я забыл упомянуть, что кроме большого креста Ивана Великого был другой — из массивного золота, около фута в длину (31 см)». А это показывает, что сержант спутал ивановский крест с крестом с пристройки, именно он, как свидетельствовали описи, был инкрустирован и с каменьями.
Намерение запутать искателей в слухах и легендах использовалось Наполеоном при вывозе ценностей Кремля. Приказав взорвать Ивановские строения, он думал, что в их развалинах ничто не уцелеет, а тем более не мог предполагать, что кузнец Петр Ионов, делавший кузнечную основу креста Ивана Великого, узнает свое детище в обломках и возьмется восстановить его.
После поражения французов папа Пий VIII отправил в Париж Антонио Канову, исполнявшего при папском дворе обязанности генерального инспектора изящных искусств. Перед ним ставилась цель — возврат утраченных художественных сокровищ. Для этого предполагалось использовать помощь английских дипломатов, которые взялись представлять Рим. Именно римские сокровища были возвращены в наибольшей полноте, хотя и там многое отсутствовало, или поменяв владельцев, или оставшись в Лувре благодаря нестерпимому упрямству барона Виван-Денона, директора национального музея…
В 1810 году награбленная коллекция Лувра насчитывала 28 картин Рафаэля, 24 полотна Тициана, 41 произведение Лодовико, Агостино, Анибале Каррачи, 17 работ Доменикино. Больше всего гордился Денон обилием грандиозных полотен Рубенса, представленного 53 картинами. Из разных стран было вывезено много произведений Ван-Дейка (34), Рембрандта, Хальса, и все собранное приходилось возвращать победителям.
Союзники некоторое время выжидали, чтобы не компрометировать короля Людовика XVIII, а затем, в 1815 году, приступили к возвращению награбленного. Сначала было возвращено то, что находилось не во дворце и не бросалось в глаза, но это не удовлетворяло потерпевших немцев, итальянцев, поляков… И тысячи произведений, некогда поступавших сюда под конвоем и с торжеством, стали быстро и как бы стыдливо покидать музей.
В возвращении сокровищ принимали участие войска англичан, пруссаков и австрийцев, и стояла такая неразбериха, что многое просто не нашли, а у некоторых сокровищ не нашлось хозяев. (Так стало со всем вывезенным из Египта.)
Все возвращенное составило более 5000 вещей, среди которых картин и скульптур было более 2000. Но идея единого национального музея-дворца осталась, и последующие пополнения, производившиеся законными путями, медленно, но определенно поставили бывший наполеоновский музей в ряд крупнейших в Европе.
«ВЕЛИКИИ ГРАБЕЖ» ИТАЛИИ
Италию не случайно называют музеем Европы, настолько велико число сохранившихся на ее земле памятников старины и шедевров искусства, оказавшего огромное влияние на развитие европейской культуры. Итальянское правительство тратит большие деньги, чтобы оградить частных владельцев и свой антикварный рынок от «любителей прекрасного». Кроме покупателей-хищников существует группа организованных похитителей, которые по заказу поставляют национальные сокровища на черный рынок. От такого рода любителей прекрасного не защищены ни коллекционеры, ни государственные музеи.
А ведь еще существует и реальная угроза гибели редких фресок, старинных архитектурных построек, обнаруженных археологами, потому что на реставрацию художественных ценностей постоянно не хватает средств, а главное — новейших технологий и специалистов высокого уровня.
Фрески Джотто и Леонардо да Винчи вместе с другими художественными ценностями привлекают на Апеннинский полуостров миллионы туристов, а значит, солидные прибыли, но античные колонны римских форумов, кружевные аркады Дворца дожей в Венеции, клонящаяся к горизонту Пизанская башня, таинственная христианская плащаница из собора в Турине уже не скрывают общей картины упадка и недостатка средств на сохранение национальных сокровищ. И наступающая волна ограблений плохо охраняемых собраний усугубляет и без того сложное положение в стране-«музее».
Изумительная статуя «Победителя-атлета» замечательна тем, что и по сей день является единственным подлинным, дошедшим до наших дней, произведением легендарного греческого скульптора Лисиппа, жившего в IV веке до новой эры. Сегодня «Атлет» украшает музей П.Гетти. История его похищения весьма поучительна.