кат на Волге» А.Борисова, «Поселок» Исупова А.В., «Крым» Коровина К.А., «Пейзаж с лодкой» Коровина К.А., «Гондола и парусники» В.Д.Поленова, и десятки произведений Салтанова, Виноградова, Реджио, Саврасова, Деревенского, Боткина и художественные изделия в количестве 204 предметов однажды пропали, потом были проданы в комбинат и лишь через некоторое время нашли место в мемориальном музее.
Директор музея ничего не знал о «владельце», продавшем мемориальные произведения. Зато сотрудница фондов, скромная и совсем не героическая женщина, просто сказала: «Вот закупочный акт от Пашкова…» Речь шла о том самом богатом поступлении в музей, которое с гордостью назвали «передано на временное хранение безвозмездно».
Историю с бриллиантами Шаляпина можно было бы и закрыть. Хотя, конечно же, Александр Арцибашев встречался с главным «героем» своего расследования. Он встречался совсем не для того, чтобы упрекнуть (прав таких не имел), и совсем не для того, чтобы узнать, что Павел Павлович потратился на похороны и памятник, да еще некоторые вещи передал Федору Федоровичу и Татьяне Федоровне (расписочку хранил и в 1989 году)… Другие люди должны были заниматься этими неморальными проблемами. Арцибашева интересовало: где находится старинный письменный стол с бронзой и накладками из фарфора; где часы черного дерева английского мастера Нортона; шахматный столик и книги с автографами, многочисленные иконы в серебряных окладах и еще много-много всего. Где, у кого, кому??? — надо было раскрыть.
Проходят годы, а коллекционеры Москвы и Петербурга по одной, другой вещи, когда-то мелькнувших в завещании, предлагают разным закупочным комиссиям мемориальных музеев. И как сказал Арцибашеву один: «среди коллекционеров не принято разглашать тайны приобретений…»
И сколько таких расхищенных коллекций ждет своих открывателей. Сколько хищников-охотников ожидают момента для пополнения частных собраний.
У КАЖДОЙ КОЛЛЕКЦИИ СВОЯ СУДЬБА
Кто такие коллекционеры? Молва давно создала образ затворника, что-то среднее между удивительным чудаком и Плюшкиным, забывая, что и Третьяковская галерея начиналась как личная коллекция. Собирают с давних времен и собирают все: самовары и спичечные коробки, марки и открытки, монеты и значки, картины и рисунки, этнографические костюмы и знамена, игрушки и разного рода символику — и очень мало кто из собирателей задумывается о том, как судьба распорядится той или иной коллекцией. А случай или обстоятельства иногда жестоки к собраниям и собирателям, особенно это касается российских коллекционеров. И совсем не обязательно говорить о судьбах советских коллекций, в прошлом бывало тоже всякое.
Например, братья Лихачевы из Казани, собравшие блестящую коллекцию картин и монет Поволжья с древних времен, рукописи и старинные книги, на несколько лет раньше Третьякова завещали свои сокровища городу Казани, положив начало художественному и историческому музею, но, к сожалению, о них знают только специалисты. А судьбы коллекций Щукиных, Морозова, Остроухова, Щербатова, многие из которых были переданы в подарок городу Москве еще до революционных событий…
Список имен можно продолжать долго. По-разному, иногда легко и счастливо, иногда печально и трагично, складываются судьбы коллекций. Но время все расставляет на свои места. Утихают страсти и страдания, вскрываются тайны, остается жизнь, которую по крупицам, по предметам, по символам накапливали собиратели. Зрелый человек вдруг понимает, глядя на старинные утюги или самовары, на огромные листы государственных бумаг, называвшихся денежными знаками, или на старинные открытки с видами его родного, но такого незнакомого города, что время имеет протяженность и накладывает свои приметы на все окружающее. Мудрец смотрит на предметы быта далеких предков и не считает малое слишком малым, а великое слишком великим, потому что сознает, что нет предела познанию. Он видит за некогда модными и блестящими образцами культуры и истории лишь приметы времени, которые по прошествии лет могут меняться и даже очень, вот почему труд каждого собирателя, его цель, достигнутая или только приближенная в конце собирательского пути, достойна внимания и почтения, уважения и пристального изучения. Портреты из частного собрания могут рассказать о модах и образах какого-то определенного времени. Собрание экипажей столетней давности говорит о развитии технической мысли и влиянии новых технологий на транспорт.
Однако задолго до того, как коллекция состоялась, получила свое лицо, события вокруг такого собрания накаляются, приносят ее хозяину массу неприятностей, осложнений, и не очень заинтересованный в достижении окончательного результата собирательства, такой собиратель прерывает хотя и интересное, но беспокойное занятие.
И все же большая часть коллекционеров, так же как творческие личности, люди, фанатично преданные своему делу, и оттого различные коллизии только подогревают их азарт.
Августовским утром 1990 года москвич Виктор Ефимович Магицу собирался за покупками, но лишь только открыл дверь квартиры, его отбросили в сторону и ворвались трое мужчин спортивного вида с оружием в руках. Собирателя связали, бросили на пол и стали вынимать из рам живописные произведения, заполнившие стены до самого потолка.
Отбор краденого не был случаен. Незваные гости ходили по квартире, хорошо в ней ориентируясь, и в ящиках шкафов, где один из них методично просматривал пакет за пакетом, пытались найти нечто вполне конкретное. Со стен снимали только старинные, довольно ценные произведения, древние иконы в серебряных окладах, миниатюры из слоновой кости, дополненные драгоценными камнями.
Грабители, даже если они действуют по заказу, остаются грабителями, и в конце разгромной операции все-таки прихватили лежавшие в ящиках деньги и пару современных драгоценностей, но большую часть времени потратили на отбор художественных произведений. Хозяин коллекции был поражен быстротой и оперативностью проведенного ограбления, занявшего всего двадцать минут, после чего, упаковав отобранное в простыни, похитители удалились.
В квартире коллекционера часто бывали и музейные работники, и целые делегации и, конечно же, коллеги по увлечению, но почти всех он принимал в гостиной, и именно отсюда было больше всего похищено, хотя в другие комнаты грабители заходили.
Среди похищенных картины голландских художников XVII-XVIII столетий, таких как Ван Остаде, Клара Петерс, Ян Стен, Воуверман… Стоимость каждой из них могла достигать сотен тысяч долларов. Исчезнувшие вместе с ними русские иконы XVI-XVII веков по художественным, да и материальным оценкам, не уступали малым голландцам.
Коллекция москвича складывалась долго. Основателем ее был отец В.Е.Магицу, крупный ученый, многие годы проведший в Швейцарии. Сын продолжил дело отца, но, будучи репрессированным, в молодые годы провел восемь лет на Колыме, после реабилитации работал в Сибири и по существу вернулся к семейному занятию — пополнению коллекции — лишь вернувшись в Москву в пятидесятые годы.
Время было специфическим, собирать произведения искусства было легко, так как существовало совсем немного энтузиастов, а тем более людей, точно знавших, что им определенно нравится. К моменту коллекционного взрыва, к семидесятым годам, семейная коллекция была не только значительной, но, главное, цельной.
В Фонде культуры, в клубе коллекционеров собрание голландской живописи Магицу считалось одним из самых интересных в столице, но интерес специалистов и других любителей прекрасного, скорее всего, и привел похитителей, имевших заказы не только из-за границы, но и, конечно, от «собирателей» в нашей стране. Редкие произведения, если их сразу же не вывезли из страны, оставлены до лучших времен в тайниках мафии и через некоторое время, определенно, окажутся в «закромах» дельцов, вкладывающих деньги в выгодный товар.
А жаль, ведь Фонд культуры, открывший в 80-х секцию коллекционеров, чтоб держать на прицеле наиболее ценное в нашей стране, мог бы действительно наладить охрану коллекций, застраховать их от любых перипетий, заключив с владельцами договоры о переходе художественных сокровищ государству после ухода владельца из жизни. И зная о картотеках на крупные и мелкие художественные ценности в Москве, Петербурге и других городах, начинаешь невольно задумываться, что все это не против похитителей, а скорее, против владельцев, чтобы не распорядились недолжным образом. А жаль.
История, происшедшая с коллекцией собирателя из Петербурга В.Ашика, не менее грустная и запутанная, порождающая недоверие и к музеям.
Потомственный кораблестроитель, страстный и увлекающийся собиратель скончался в Ленинграде в 1985 году, и вскоре ушла из жизни его вдова, оставив коллекцию живописи, скульптуры, графики, театральных эскизов и блестящее собрание медалей.
Без всякой натяжки можно сказать, что одно из крупнейших собраний города на Неве было достойно хорошего музея, и собиратель предлагал свои сокровища Эрмитажу, Государственному Русскому музею и даже Третьяковской галерее, ставя единственное условие, чтобы без разобщения вся коллекция стала мемориальным залом его долгой и кропотливой деятельности. Оказалось, что с залами в музеях трудно, а из собрания один музей выбрал бы одно, другой другое, а третий еще кое-что.
Оперативно, после кончины вдовы В.Ашика, в доме появились сотрудники Петродворцового музея-заповедника и стали одновременно описывать художественные ценности и вывозить их, не дожидаясь похорон владелицы. Потребовалось вмешательство милиции, чтобы приостановить бесцеремонное вмешательство (газ. Советская культура, 9 июня, 1990. Сергей Чугаев «Коллекционеры»).
Ленинградская прокуратура фактов хищения во время этой бурной деятельности не установила, зато друзья покойных обнаружили немало утрат. И чтобы не быть голословными, они называли полностью исчезнувшими все экспонаты нумизматической части доекатерининского периода. Подтвердить случившееся было трудно, так как с экспонатами исчезли описи коллекции, составленные самим владельцем.