Строительство храма шло споро, святитель сам наблюдал, чтобы после заложения церкви работы не останавливались ни на день. Однако прожить в Москве ему было отпущено совсем недолго, кончину же свою митрополит Петр предвидел. В «Степенной книге царского родословия», составленной между 1560 и 1563 годами, об этом говорится следующее: «Некогда случилось христолюбивому великому князю Ивану Даниловичу по какой-то причине проезжать верхом близ реки Неглинной, где находится ныне монастырь, именуемый Высоким, в нем же есть и церковь во имя чудотворца Петра[23]. Внезапно увидел великий князь на том месте высокую и огромную гору, верх же той горы был весь покрыт снегом. Он же узрел видение это, и удивился ему, и показал рукой вельможам, бывшим с ним, и все недоумевали о необычайной горе. И вдруг видят они: снег, лежавший на вершине горы, вскоре стал невидим. После этого долго всматривались они, и огромная и высокая гора также сделалась невидимой. Обо всем этом рассказано было великим князем святителю Божию Петру». Толкование митрополита было такое: «Высокая гора — ты, князь, а снег — я, смиренный, который скоро должен отойти из сей жизни в жизнь вечную».
Чувствуя, что силы его истаивают, как снег, и зная, что скоро призовет его Господь, святитель Петр озаботился сооружением поблизости от алтаря в строящемся соборе гробницы для себя. После того, как она была сооружена, митрополит вступил в неготовый еще храм, отслужил божественную службу и исполнил обряд причащения. Выйдя из храма, он призвал весь причт и сказал им назидательное слово; вслед за тем раздавал милостыню всем нищим, к нему приходившим, по всем обителям и храмам. В преддверие последнего своего часа митрополит позвал к себе Протасия Вельяминова, старейшину бояр московских, который управлял городом в отсутствие Калиты, бывшего в отъезде. Для того, чтобы Москва могла завершить возведение храма Успения Богоматери, он передал Протасию ларец с золотыми иноземными. По Житию, им было при этом сказано: «Чадо, вот я отхожу от жития сего; оставляю сыну своему возлюбленному князю Иоанну милость, мир и благословение от Бога, и потомству его до века».
Не стало заступника и печальника Руси Петра в ночь на 21 декабря 1326 года. Тело его поместили в приготовленную им же для себя гробницу. Согласно преданию, в ходе похорон уже проявилась святость его чудесным образом. Один неверующий мирянин стал мысленно бранить почившего архипастыря и внезапно увидел его: сидя на смертном одре, святитель благословлял народ по одну и по другую сторону от себя на протяжении всего того времени, пока несом был к месту своего упокоения. Минуло несколько дней, и у могилы святителя обрели исцеление от различных недугов несколько человек. Иван Калита повелел сделать запись свидетельств об этих чудесах, и епископ ростовский Прохор провозгласил ее в праздничный день во Владимирском соборном храме, в присутствии многих служителей церковных и мирян. Этот день положил начало почитанию митрополита Петра в качестве святого.
В 1328 году, будучи посвященным в Константинополе, на Русь прибыл преемник Петра, митрополит Киевский и всея Руси Феогност, который утвердил перенесение митрополичьей кафедры в Москву из Владимира. При его содействии в 1339 году патриарх Константинопольский подтвердил специальным документом святость русского митрополита Петра, после чего было учреждено светлое празднование святителю Петру.
В 1382 году во время нашествия на Северо-Восточную Русь татары под предводительством Тохтамыша, разграбляя храмы Москвы, раскрыли гробницу святителя Петра, полагая, что обнаружат там драгоценности. После этого митрополитовы мощи сохранялись в открытом виде. Однако после польского нашествия в 1612 году, когда оккупанты Москвы похитили серебряную гробницу, останки святого были помещены под спуд, и так было до 1812 года. Наполеоновские захватчики тоже подвергли разграблению могилу, и она который раз оказалось оскверненной. Но нетленность мощей угодника Божьего пребывала неизменной. И сегодня, оставаясь не тронутыми тлением, они с великим береженьем хранятся в кремлевском Успенском соборе, вместе с иконами, им созданными, и жезлом пастыря из дерева, с надписью по серебряному ободу о принадлежности его «смиренному Петру митрополиту всея Руси». Таким образом, первый святитель московский митрополит Петр дает высокое покровительство свое столице Российского государства, что бы ни случалось.
Церковь установила такие дни празднования памяти святителя Петра: 21 декабря — в день преставления, 24 августа — в память перенесения мощей в новопостроенный Успенский собор в 1479 году, 5 октября — в день общей памяти святителям московским Петру, Алексию, Ионе, Филиппу и Гермогену.
Молитва святителю Петру, митрополиту Московскому
О, великий святителю, преславный чудотворче, Российския Церкве первопрестольниче, града Москвы хранителю и о всех нас усердный молитвенниче, отче наш Петре! К тебе смиренно припадаем и молимся: простри руце твои ко Господу Богу и помолися за ны, грешныя и недостойный рабы Его, да пробавит нам милость Свою и низпослет нам вся благопотребная к временному житию и вечному спасению нашему, дары благости Его, наипаче же да оградит нас миром, братолюбием, благочестием от всех искушений врага диавола и дарует нам быти верным чадом твоим, не по имени токмо, но и всем житием нашим. Молим тя, святителю Христов, сохрани предстательством твоим небесным град Москву и люди ея. Ей, угодниче Божий! Услыши нас благоутробно и буди всем нам помощник и заступник во всяких бедах и напастех, не забуди нас и в час кончины нашея, егда наипаче твоего заступления потребуем, да при помощи молитв твоих святых, сподобимся и мы, грешнии, кончину благую получити и Царство Небесное унаследити, славяще дивнаго во святых Своих Бога нашего, Отца, и Сына, и Святаго Духа. Аминь.
Иоанн Кронштадтский(1829–1908)
Был ли отец Иоанн чудотворец? «Кто Бог велий, яко Бог наш, Ты еси Бог, творяй чудеса един». Чудо может творить только Бог. Но отец Иоанн был то же, что чудотворная икона: ее прославил Господь, пред нею люди верующие горячо молятся и от нее получают исцеления. Она как бы особенно намолена и источает исцеления. Так и отец Иоанн: сам — пламенеющий верою, он со всех сторон получает мольбы о предстательстве пред Богом. На нем встречались олаговоление Божие и людское горе, воздыхающее о Божией помощи, и милосердие Божие обильно изливалось чрез него на людей. Сам отец Иоанн был чудо, как кто-то хорошо сказал о нем.
Появился на свет будущий святитель слабым до такой степени, что отец его и матушка, пономарь церкви села Сура, что в Архангельской губернии, Илия Михайлович и Феодора Сергиевы, поторопились окрестить ребенка в день его рождения: не приведи Господь, скончается некрещеным. Младенец получил имя Иван и вскоре вполне окреп. Будущность его была определена заранее: большинство мужчин из рода Сергиевых, согласно житию преподобного, в течение трех с половиной сотен лет служили Церкви. И ему предстояло идти той же, священнической стезей.
По достижении им возраста десяти лет Илия Михайлович устроил сына в приходское училище Архангельска на свой кошт. Мальчик оказался темен в учении: Ваня ничего не мог постигнуть из того, что проходилось и рассказывалось на уроках, плохо читал — и все это его сильно тяготило. Однако, будучи весьма старательным, он очень хотел успевать в учении и ночами молитвенно просил об этом Бога. И был услышан. Впоследствии отец Иоанн Кронштадтский, о чем нам известно благодаря двухтомному его жизнеописанию за авторством Якова Валериановича Ильяшевича (под псевдонимом И. К. Сурский) описал это так: «Однажды был уже вечер… Такая тоска на меня напала, я упал на колени и принялся горячо молиться. Не знаю, долго ли пробыл я в таком положении, но вдруг что-то точно потрясло меня всего. У меня точно завеса спала с глаз, как будто раскрылся ум в голове, и мне ясно представился учитель того дня, его урок; я вспомнил даже, о чем и что он говорил, и легко, радостно так стало на душе, никогда не спал я так покойно, как в ту ночь. Тут засветало, я вскочил с постели, схватил книги, и — о счастье! — читать стало гораздо легче, понимаю все, а то, что прочитал, не только все помнил, но хоть сейчас и рассказать могу. В короткое время я продвинулся настолько, что перестал уже быть последним учеником. Чем дальше, тем лучше успевал я в науках, и к концу курса одним из первых был переведен в семинарию».
Что до семинарии, то ее он окончил вторым учеником, показав за время обучения блестящие успехи. Это позволило Ивану Сергиеву в 1851 году быть принятым в Духовную академию Санкт-Петербурга и обучаться в ней на деньги государства. Юноша желал сделаться монахом, мечтал о миссионерском служении среди язычников в далеких краях, в Китае или Америке. Однако на последнем курсе он оставил мечты о поприще миссионера после того, как несколько раз видел себя во сне в облачении священника, отправляющим службу в незнакомого вида соборе. Иван посчитал этот сон пророческим и решил слово Божие нести в родной народ, просвещать его в вере христианской.
Когда до завершения обучения в Академии оставался один год, Иван познакомился с Елизаветой Константиновной Несвицкой. Она была дочерью протонерея, он сделал ей предложение, и они вступили в церковный брак. По окончании курса и защиты диссертации «О кресте Христовом, в обличение мнимых старообрядцев», он в 1855 году вышел из Академии со степенью кандидата богословия. 10 декабря того же года Христофор, епископ Винницкий, посвятил Ивана Сергиева в священнический сан. Местом, где отец Иоанн исполнял свое служение всю дальнейшую жизнь, на протяжении пятидесяти трех лет, стал величественный собор Андрея Первозванного, что в Кронштадте.
Во второй половине XIX века Кронштадт, помимо того, что был военно-морской крепостью, служил местом, куда в административном порядке, то есть без суда, ссылался разный порочный люд, бродяги и нищие. Вдобавок к ним, в мастерских, где ремонтировали суда, и в порту гнули спину сотни чернорабочих, которые не нашли где получать заработок в Петербурге или были выгнаны с прежних мест с «волчьими паспортами» за пьянство, дебоширство и прогулы. Все это были бедняки, которые вели убогое существование на окраинах, где пристанищем им служили холодные бараки, своими руками кое-как сооруженные хибары и даже землянки. Они тяжк