Спустя некоторое время после поселения в Высоцкой обители монах Авель нарушил молчание. По Москве стали распространяться слухи про скорую кончину Александра I, про то, что брат его великий князь Константин Павлович откажется от права наследования престола, устрашась судьбы убитого Павла. Предрекалось даже декабрьское возмущение в 1825 году, 25-го числа. Эти страшные события были предсказаны вещим монахом.
Как ни удивительно, в этом случае никаких действий со стороны властей не последовало, монашествующего провидца ни в тюрьму не посадили, ни в ссылку не отправили. Вероятно, объяснение кроется в том, что немногим ранее императору Александру I практически то же самое, что провидел Авель, было предсказано при посещении его преподобным Серафимом Саровским.
И что бы не жить предсказателю в монашеской рясе спокойно и скромно, но не удержал язык за зубами, допустил непростительную оплошность. По весне 1826 года, когда шла подготовка к коронации Николая Павловича Романова, Авель находился в Москве, и графиня П. П. Каменская обратилась к нему с вопросом, будет ли коронация. Она так настаивала, что, наперекор своей прежней позиции, он все-таки дал ответ, сказав: «Не придется вам радоваться коронации». Эти слова в одночасье разлетелись по Москве, и всеми они были истолкованы в том смысле, что не стать Николаю I императором. Истинное же их значение было совершенно иным: Авель подразумевал своим ответом то, что графине не доведется побывать на коронации, поскольку она прогневила наследника престола, и тот запретил ей появляться при дворе. Следственно, у нее не было возможности посетить коронацию. Гневался же будущий государь на графиню из-за того, что в ее имении был поднят бунт крестьянами, которых довели до крайности притеснения и поборы.
Горький житейский опыт говорил Авелю, что за подобное пророчество можно понести наказание, и он предпочел за лучшее сначала покинуть Москву, а потом, в июне 1826 года, уйти и из Высоцкой обители и там больше не появляться. Однако государю уже было доложено про него, и последовало высочайшее повеление Николая I монаха Авела разыскать. Его нашли в его родной деревне Акулово под Тулой — это говорит о том, что он и не помышлял скрываться — и взяли под стражу. Затем, по указу Синода, датированному 27 августа того же года, Авель оказался в арестантском отделении суздальской Спасо-Евфимиевой обители, главной церковной тюрьме.
Во время пребывания там им, возможно, была создана еще одна «зело престрашная» книга, которую, как водится, Авель показал монастырскому начальству, и она, пройдя по инстанциям наверх, стала известной правящему императору. Эта гипотеза более века назад была высказана сотрудником журнала «Ребус» по фамилии Сербов, который с докладом о монахе Авеле выступил в ходе первого Всероссийского съезда спиритуалистов. Какие же пророчества могли быть адресованы Авелем Николаю I? Вероятно, вещий монах провидел бы удручающую Крымскую войну и безвременную кончину императора. Безусловно, подобным предсказанием тот был бы, мягко говоря, не доволен, и Авель оставался бы несвободным. Впрочем, так и случилось: ему не довелось до конца жизни покинуть Спасо-Евфимиев монастырь. Здесь и завершились «житие и страдания» русского Нострадамуса, который, долго болев, отошел в мир иной в январе или феврале 1841 года (согласно другой версии, он скончался 29 ноября 1841 года). Вещего монаха напутствовали Святыми Таинствами и погребли за алтарем церкви Святого Николая.
Протоколы допросов Авеля содержат упоминания о пяти тетрадях, или книгах. Другие источники сообщают лишь про три книги, которые Авель создал в течение всей своей жизни. Так или иначе, большая часть его сочинений пропала в девятнадцатом столетии. Кстати, книги монаха Авеля представляли собой сшитые между собой 40–60 бумажных листов. Так, «дело», которое завело на него Министерство юстиции Российской империи, содержало в своем наименовании фразу «о сочиненной им книге на 67 листах».
Итак, до наших дней дошли тексты всего двух сочинений монаха-провидца — «Книга Бытия» и «Житие и страдания отца и монаха Авеля», и в них обоих нет никаких пророчеств, приведены только описания уже осуществившихся предсказаний. Однако император Павел I проявил интерес к тетрадям, которые прилагались к до-знавательному «делу», более того, как мы уже знаем, он имел беседу с монахом, приказав доставить того к нему во дворец. Многочисленные легенды говорят, что вслед за этим суеверный император написал завещание, о котором не единожды было упомянуто многими мемуаристами.
Широкую известность приобрело свидетельство Марии Федоровны Герингер, урожденной Аделунг, которая состояла на должности обер-камерфрау при особе императрицы Александры Федоровны. Оно было приведено в книге «На берегу Божьей реки» известного духовного писателя Сергея Александровича Нилуса. Вот его текст:
«В Гатчинском дворце, постоянном местопребывании Императора Павла I, когда он был наследником, в анфиладе зал была одна небольшая зала, и в ней посредине на пьедестале стоял довольно большой узорчатый ларец с затейливыми украшениями. Ларец был заперт на ключ и опечатан. Вокруг ларца, на четырех столбиках, на кольцах, был протянут толстый, красный шелковый шнур, преграждавший к нему доступ зрителю. Было известно, что в этом ларце хранится нечто, что было положено вдовой Павла I, императрицей Марией Феодоровной, и что ею было завещано открыть ларец и вынуть в нем хранящееся только тогда, когда исполнится сто лет со дня кончины Императора Павла I и притом только тому, кто в тот год будет занимать царский престол России. Павел Петрович скончался в ночь с 11-го на 12-е марта 1801-го года. Государю Николаю Александровичу и выпал, таким образом, жребий вскрыть таинственный ларец и узнать, что в нем столь тщательно и таинственно охранялось от всяких, не исключая и царственных взоров».
По преданиям, в упомянутом ларце хранилось предсказание, которое своей рукой написал Авель по просьбе Павла I. Столетие со дня кончины Павла I пришлось на царствование Николая II, которому и суждено было узнать, какую тайну хранит ларец в Гатчинском дворце.
«В утро 12-го марта 1901-го года, — сказано М. Ф. Герингер, — и Государь и Государыня были очень оживлены, веселы, собираясь из Царского Александровского дворца ехать в Гатчино вскрывать вековую тайну. К этой поездке они готовились, как к праздничной интересной прогулке, обещавшей им доставить незаурядное развлечение. Поехали они веселые, но возвратились задумчивые и печальные, и о том, что обрели они в том ларце, то никому, даже мне, с которой имели привычку делиться своими впечатлениями, ничего не сказали. После этой поездки я заметила, что при случае, Государь стал поминать о 1918-ом годе, как о роковом годе и для него лично, и для династии».
В соответствии с многочисленными легендами, вещим Авелем было точно предсказано уже все произошедшее с российскими императорами, а также трагическая судьба самого Николая II и то, что царская семья погибнет в 1918 году. Следует сказать, что пророческие слова давно почившего монаха императором были восприняты очень серьезно, и не только потому, что все предреченное Авелем сбылось в точности[37]. Дело в том, что от других людей Николай II уже получал предсказания о его несчастной судьбе.
В бытность еще цесаревичем он в 1891 году совершил путешествие по Дальнему Востоку, которое завершилось в Японии. Там состоялась его встреча с известным предсказателем, буддийским отшельником Тераку-то. Сопровождавший наследника русского престола переводчик маркиз Ито оставил в своем дневнике запись пророческих слов Теракуто, адресованных Николаю. Среди них есть такие: «Великие скорби и потрясения ждут тебя и страну твою… Все будут против тебя… Ты принесешь жертву за весь свой народ, как искупитель за его безрассудства…» Буддийский монах еще якобы предупредил, что в скором времени каким-то знаком его пророчество будет подтверждено.
По прошествии нескольких дней, а именно 29 апреля, в Нагасаки японским полицейским Цуда Сандзо было совершено покушение на цесаревича Николая, которого тот пытался убить мечом. Японцу удалось нанести один скользящий, безвредный удар по голове наследника российского престола, а второй удар предотвратил своей бамбуковой тростью принц Георг, который сопровождал Николая Александровича (после возвращения путешественников в Петербург эта трость была украшена алмазами по распоряжению Александра III). Несмотря на радость, что беда его миновала, цесаревича не оставляла смутная тревога из-за пророческих слов отшельника Теракуто. И они несомненно вспомнились Николаю II после того, как им было прочитано страшное предсказание монаха Авеля, и заставили тяжело задуматься.
Между тем наступило лето 1903 года, когда еще несколько пророчеств заставили императора Российского полностью уверовать в неизбежную трагичность своей судьбы. Двадцатого июля венценосные супруги приехали в Саров на торжественные мероприятия по случаю открытия мощей преподобного Серафима Саровского и его прославления, и вдовой «служки Серафимова» Н. А. Мотовилова Еленой Михайловной был передан императору запечатанный конверт с посмертным посланием святого старца самодержцу Российскому. Что в нем было сказано, нам не известно, однако после его прочтения Николай II был «сокрушен и даже горько плакал», и это позволяет предположить, что послание содержало пророчества о судьбе империи и участи самого государя. Косвенным подтверждением этого может служить то, в те же дни царская чета посетила блаженную Пашу Саровскую. Согласно свидетельствам очевидцев, ею были предсказаны Николаю Александровичу и Александре Федоровне их мученическая кончина и трагедия России. «Не верю! Не может быть!» — кричала императрица.
Вещий монах Авель безошибочно предсказал судьбы всех российских императоров, начиная с Павла I и заканчивая Николаем II, им были предсказаны обе мировые войны и их масштаб и трагизм, Гражданская война и царство безбожия и многие другие события аж до 2892 года — даты конца света, по его пророчеству. Однако все это известно из рассказов современников Авеля, подлинники же «книг» его, содержащих предсказания, скорее всего утрачены навечно, их постигла такая ж