«Матушка была совершенно неграмотная, а все знала, — рассказывает Зинаида Владимировна. — В 1946 году я должна была защищать дипломный проект здания Министерства военно-морского флота, (я тогда училась в Архитектурном институте в Москве). Мой руководитель, непонятно за что, все время меня преследовал. За пять месяцев он ни разу не проконсультировал меня, решив „завалить“ мой диплом. За две недели до защиты он объявил мне: „Завтра придет комиссия и утвердит несостоятельность вашей работы!“ Я пришла домой вся в слезах: отец в тюрьме, помочь некому, мама на моем иждивении, одна надежда была — защититься и работать.
Матушка выслушала меня и говорит: „Ничего, ничего, защитишься! Вот вечером будем пить чай, поговорим!“ Я еле-еле дождалась вечера, и вот матушка говорит: „Поедем мы с тобой в Италию, во Флоренцию, в Рим, посмотрим творения великих мастеров“. И начала перечислять улицы, здания! Остановилась: „Вот палаццо Питти, вот другой дворец с арками, сделай так же, как и там — три нижних этажа здания крупной кладкой и две арки въезда“.
Я была потрясена ее ведением. Утром прибежала в институт, наложила кальку на проект и коричневой тушью сделала все исправления. В десять часов прибыла комиссия. Посмотрели мой проект и говорят: „А что, ведь проект получился, отлично выглядит — защищайтесь!“»
А вот какое Зинаида Жданова оставила описание блаженной:
«Кто такая была Матронушка? Матушка была воплощенный Ангел-воитель, будто меч огненный был в ее руках для борьбы со злой силой. Она лечила молитвой, водой. Она была маленькая, как ребенок, все время полулежала на боку, на кулачке. Так и спала, по-настоящему никогда не ложилась. Когда принимала людей, садилась, скрестив ножки, две ручки вытянуты прямо над головой пришедшего в воздухе, наложит пальчики на голову стоящего перед ней на коленях человека, перекрестит, скажет главное, что надобно его душе, помолится.
Она жила, не имея своего угла, имущества, запасов. Кто пригласит, у того она и жила. Жила на приношения, которыми сама не могла распоряжаться. Была в послушании у злой Пелагеи, которая всем распоряжалась и раздавала все, что приносили матушке, своим родственникам. Без ее ведома матушка не могла ни пить, ни есть.
Матушка, казалось, знала все события наперед. Каждый день прожитой ею жизни — поток скорбей и печалей приходящих людей. Помощь больным, утешение и исцеление их. Исцелений по ее молитвам было много. Возьмет двумя руками голову плачущего, пожалеет, согреет святостью своей, и человек уходит окрыленный. А она, обессиленная, только вздыхает и молится ночи напролет. У нее на лбу была ямка от пальчиков, от частого крестного знамения. Крестилась она медленно, усердно, пальчики искали ямку…»
У нее, не имевшей глаз от рождения и в шестнадцатилетнем возрасте утратившей способность передвигаться на своих ногах, приходившие к ней люди учились духовному видению и тому, как идти путем веры. Они приходили и приходили, каждый день около четырех десятков человек было принимаемо Матроной. И каждый мог рассчитывать на беседу с ней, всех посетителей она выслушивала очень терпеливо, для каждого человека находила доброе слово. В течение дня она уставала настолько, что вечером, не в силах произнести больше ни слова, просто лежала, обратив лицо к стене, «на кулачке» и лишь чуть слышно постанывала.
Матрона не занималась ни проповедованием, ни поучением, лишь молилась и советовала. И всем, кто ее с особенным усердием благодарил, она всегда говорила: «Бога восхваляйте, Он по моим молитвам помогает. Матронушка, что — Бог, что ли? Не Матронушка — Бог помогает!»
Сохранились многие свидетельства провидческих предсказаний матушки.
Однажды в 1939 году она стала свидетельницей шумной, многолюдной ссоры в доме, где в то время проживала. Тихо и незаметно сидевшая в уголке Матрона в какой-то момент неожиданно кашлянула, привлекая всеобщее внимание. Все посмотрели на нее, и она сказала присутствующим, что они ссорятся, бранят друг друга, а ведь пройдет совсем немного времени, и жалеть друг дружку станут, так как скоро быть войне.
Про то, что грядет страшная война и множество людей смерть примет, перед 1941 годом Матронушка говорила нередко. Так зимой 1941 года обратившаяся к ней за советом дальняя родственница, которой давали путевку в дом отдыха, спросила, брать ли ей отпуск или подождать до лета. Матрона без раздумий отвечала, чтобы та ехала отдыхать сейчас, поскольку потом на долгое время про отпуска можно будет забыть, потому что вскоре начнется война. «Но наша победа будет, — говорила она. — Враг до самой Москвы дойдет, но не взять ему святого города».
С приходом войны на русскую землю Матрона молилась беспрерывно. По ее словам, она невидимо бывала на фронтах, помогала как могла нашему солдату.
Переселенцы из Себина, которые проживали в столице, спрашивали почитаемую землячку, как им поступать, уезжать, спасаясь, либо оставаться в Москве. Матрона им говорила, чтобы они никуда не уезжали и что уехавшим доведется стать свидетелями больших мук.
Под Москвой, как мы знаем, фашисты обломали зубы, им не удалось войти в город, однако себинскую глушь враг занял. Дома были сожжены вступившими в село карателями, а потом они чуть было не сожгли живьем на виду у матерей всех местных детей, загнанных ими в погреб. Однако благодаря неожиданности дети не пострадали: от прибывшего спешно вестового каратели узнали о каком-то распоряжении своего командования и срочно оставили Себино. Впоследствии себинцам стало известно, что Матрона все дни, когда их село было оккупировано, молитвенно просила Бога сохранить земляков от гибели.
В течение всей войны Матрона молилось за то, чтобы русское воинство победило немцев, и продолжала исцелять людей, приносить облегчение душевное своими советами. Многие из тех, кто ее посещал в это время, были озабочены судьбой своих близких, воевавших на фронте или находившихся под оккупацией, спрашивали о них Матрону. Она безошибочно говорила и про живых, и про погибших.
И после войны все отпущенное ей до кончины время она принимала страждущих. Как было сказано выше, лекарством ей служила молитва. Часто, принимая недужного посетителя, она накладывала руки ему на голову со словами: «Ой, ой, сейчас я тебе крылышки подрежу, повоюй, повоюй пока!» «Ты кто такой?» — спрашивала, а внутри человека вдруг слышалось жужжание. Матрона снова вопрошала: «Ты кто?» И уже сильнее жужжало, а затем матушка молилась и говорила: «Ну, повоевал комар, теперь хватит!» И посетитель уходил выздоровевший.
Она всегда наставляла приходящих: лечиться надо непременно; поскольку тело наше — это данный Богом домик, его нужно ремонтировать; Богом создан мир, лечебные травы, потому не пренебрегайте этим.
Когда она говорила о последних временах, до которых суждено дожить России, ее духовные чада сокрушались, что же с ними будет. Жалея их со слезами, она спрашивала, что они возьмут, если перед ними будут положены хлеб и крест. Они отвечали, что выберут крест, однако не понимали, как будут жить, не имея хлеба. «Помолимся, возьмем земельки, скатаем в шарики, опять Богу помолимся, съедим шарики и сыты будем!» — говорила на это богоизбранная блаженная.
Слыша от нее про неправедность времени, почитатели ее спрашивали Матрону, что им делать, что они могут. «Терпите, — отвечала она. — Дитя вон возят в саночках, и нет у него никакой заботы. Господь сам все по времени обустроит». Еще она просила их в дни советских праздников не участвовать в демонстрациях — оставаться дома и закрывать окна, чтобы не проникли внутрь летающие над улицами полчища демонов.
На закате жизни, в 1950–1952 годах, Матрона проживала в подмосковном поселке Сходня у дальней родни. Посещавший ее там священник, который исповедовал и причащал Матрону, однажды заметил ее волнение. Оказалось, старица страшится смерти. Священник почитал ее как великую праведницу, святую, поэтому он с удивилением спросил:
— Матушка, неужто и вы боитесь смерти?
— Боюсь, — ответила Матронушка.
Близкие от самой блаженной узнали дату ее ухода, до которой оставалось три дня, когда она об этом сообщила. И все это время, словно она спешила совершить как можно больше доброго, Матроной принимались посетители. Сама же матушка также распорядилась, чтобы местом ее отпевания была церковь Ризоположения на Донской улице, а местом упокоения стало Даниловское кладбище.
Незадолго до смерти она сказала:
— Все, все приходите ко мне и рассказывайте, как живой, о своих скорбях, я буду вас видеть, и слышать, и помогать вам.
Исцеляла, давала советы и пророчествовала блаженная старица Матрона практически в течение всей жизни, которая прервалась 2 мая 1952 года. После погребения могилу ее на Даниловском кладбище посещали в основном духовные чада матушки, но спустя тридцать с лишним лет она превратилась в одно из святых мест православной Москвы, куда стремились многочисленные верующие паломники со своими несчастьями и недугами. Так было до марта 1998 года, когда после вскрытия могилы святой Матроны по благословению патриарха Алексия II ее мощи доставили сначала в столичный Данилов монастырь, а потом, после освидетельствования, в мае перенесли в Покровский храм на территории Покровского монастыря и поместили в серебряную гробницу[41].
Спустя год, 2 мая 1999 года, угодница Божия Матрона Московская удостоилась церковного прославления как местночтимая святая Московской епархии. А в 2004 году она была причислена к лику общецерковных святых.
Дни памяти блаженной Матроны: 19 апреля (2 мая) и 9 (22 ноября).
Давайте еще раз обратимся к засвидетельствованным любопытным предсказаниям матушки Матроны. Паше, хозяйке дома в Царицыно, где некоторое время жила, она говорила:
«Не горюй, скоро всю 58-ю статью распустят, не будет того, что было…
Потом придут прежние, и будет хуже, чем было!
Сначала уберут Сталина, потом после него будут правители, один хуже другого. Растащат Россию. Вот «товарищи», после войны поездят по загранице, разложатся и зубы «сломают». Некоторые из них увидят там другое и поймут, что хорошо, что плохо и что дальше жить по-прежнему — гибель. И появится в то время — вот какой будет! Захочет он помочь, все изменить, перевернуть, но если бы он знал, что ничего он не изменит… И что поплатится… Он ни за что за «это» не брался бы. Н