В 1980 году он ушел из открытой тюрьмы и около года был в бегах, пытаясь опубликовать в газетах требование о возвращении ему свободы. На Рождество он нарядился Санта-Клаусом и раздавал подарки детям. Вернувшись в тюрьму, Ричардсон получил разрешение выходить на один день в неделю, чтобы работать с инвалидами. В 1983 году, в преддверии досрочного освобождения, его отпустили домой на выходные, чтобы Ричардсон мог быстрее адаптироваться к жизни на воле.
У ворот тюрьмы бывшего бандита забрал «роллс-ройс». Вернувшись в круг семьи, Чарльз посадил ожидавших его родственников, включая освобожденного к тому времени Эдди, в автомобиль и повез их на ленч с шампанским.
На следующий день торжества продолжились на публике. Чарльз без устали посещал окрестные пабы и ночные клубы, а когда наконец он вернулся домой на Олд Кент-роуд, триста пятьдесят человек снесли замки и решетки, чтобы лично засвидетельствовать свое почтение Чарльзу Ричардсону.
«Оглянитесь вокруг, — сказал он подоспевшим репортерам. — Я люблю этих людей, а они любят меня. В тюрьме я получал по двести рождественских открыток в год. Вот какой я злодей».
В июле 1984 года Чарльз Ричардсон был в конце концов отпущен на свободу.
Глава шестаяЖАЖДА КРОВИ
Эти люди, более дикие, чем любые животные, совершали самые ужасные преступления. Массовые убийцы, сексуальные маньяки, каннибалы и вампиры — все они наслаждались самим видом крови, все, от безумного римского императора, уничтожавшего своих соотечественников и превратившего сестер в проституток, до коварного писателя, засорявшего умы слабых циничной теорией жестокости и давшего миру слово «садизм».
«Человек — это всего лишь животное, которое причиняет боль другим только потому, что ему этого хочется».
Калигула
Всеобщее ликование охватило римлян в 37 году от Рождества Христова, когда двадцатипятилетний Гай Цезарь унаследовал титул императора от старого тирана Тиберия, проведшего несколько тягостных лет в добровольном изгнании и заслужившего всеобщую ненависть за жестокую расправу над взбунтовавшимися военными.
Однако римляне зря вздыхали с облегчением. Старый жестокий император сыграл с ними напоследок злую шутку, назначив Гая Цезаря своим преемником. Молодой человек был внуком Августа и сыном Германика, одного из выдающихся военачальников Римской империи.
Маленьким мальчиком Гай проводил много времени в армии вместе с отцом. Легионеры полюбили ребенка и стали считать своим счастливым талисманом. Специально для него была изготовлена миниатюрная военная форма, дополненная сапожками ручной работы — калигами. Солдаты дали мальчику ласковое прозвище Калигула, то есть Сапожки. Всего за четыре коротких года это безобидное слово превратилось в синоним безудержного насилия, повергавший в ужас не только римских граждан, но даже старых военных, с чьей помощью императору удалось взойти на престол.
В юности Калигула обнаружил в себе склонность к дикой экстравагантности и неуемную страсть к сексуальным удовольствиям. Старшие полагали, что со временем он перебесится и остепенится, особенно после принятия столь ответственного титула императора, но они ошибались. Под маской юношеской неумеренности до поры до времени скрывалось извращенное умопомешательство, обнаружившееся в полной мере лишь тогда, когда молодой человек достиг абсолютной власти.
Первые шесть месяцев правления Калигулы превратились в своеобразный «медовый месяц» для граждан Рима. Новый император быстро заслужил их симпатию, раздавая направо и налево сокровища казны Тиберия, щедро предоставляя налоговые скидки и денежные премии солдатам римского гарнизона. Наиболее близких из доверенных солдат, широкоплечих германцев, своих личных охранников, Калигула наделил небольшими состояниями.
К предупреждениям встревоженных сенаторов о грозящем банкротстве император относился с опрометчивым пренебрежением. С безрассудным расточительством Калигула принялся финансировать бесконечные кровопролитные зрелища на аренах римских амфитеатров.
Со всех уголков империи в столицу свозили огромное количество львов, пантер, слонов и медведей, пойманных в лесах и пустынях, и стравливали их в цирках, ко всеобщему удовольствию зрителей.
Денежные призы гладиаторов удваивались и даже утраивались ради того, чтобы их схватки были более ожесточенными и кровопролитными. Грандиозные представления достигали такого размаха, что у публики захватывало дух и она без устали восхищенно аплодировала императору Калигуле.
Роскошные цирковые зрелища заставляли верных подданных закрывать глаза на тот факт, что император вынудил трех своих сестер оставить мужей и переселиться во дворец Калигулы в Римс, чтобы разделить с ним постель. Подавлялось всякое негодование по поводу ночных прогулок любвеобильного монарха, во время которых он устраивал оргии с проститутками, охраняемый верными германцами, а затем сжигал дотла городские бордели.
В 38 году после года правления Калигула, по-прежнему любимый народом, заболел лихорадкой. Цирковые зрелища внезапно прекратились.
Тысячи сердобольных римлян дни и ночи проводили вокруг дворца императора. Всякое движение на улицах столицы прекратилось, музыка и торговля были запрещены на расстоянии менее восьмисот метров от его резиденции. Жители Рима усердно молились за здоровье Калигулы.
Целый месяц он находился между жизнью и смертью. Затем лихорадка отступила. Император очнулся, ослабевший от болезни, и силы стали возвращаться к нему с каждым днем, но вскоре выяснилось, что в сознании его произошли необратимые перемены. Калигула стал законченным безумцем.
Собрав вокруг своего ложа друзей и близких, Гай Цезарь признался: «В действительности я не был болен, я просто переродился и стал Богом!»
Последние деньги, остававшиеся в его распоряжении, Калигула пустил на грандиозные торжества, превзошедшие все предыдущие зрелища. Он объявил, что каждый его подданный должен наслаждаться жизнью так же, как и он. Торговля снова прекратилась из-за того, что день за днем объявлялся Калигулой выходным, чтобы гражданам не нужно было отпрашиваться с работы ради посещения цирков.
Бесконечное кровавое пиршество очень скоро привело к весьма неприятным последствиям. Римляне пресытились удовольствиями, а кошелек Калигулы наконец-то иссяк. Император понял, что ему нечем кормить львов, предназначенных для будущих боев с гладиаторами, которые в свою очередь разбегались из цирков из-за резко упавших гонораров.
Наступил день, когда на арене одного заурядного цирка появились истощенные львы и давно не выступавший пожилой гладиатор с брюшком. Избалованные зрители не захотели довольствоваться столь убогим зрелищем и, поднявшись с тридцати тысяч мест амфитеатра, дружно выказали императору свое негодование.
Реакция безумного Калигулы была молниеносной. Наиболее крикливые заводилы были схвачены стражей и утащены под арену. Там всем отрезали языки и вытолкнули захлебывавшихся в собственной крови людей прямиком к диким зверям.
Римские зрители, привыкшие видеть на арене натренированных профессиональных «охотников», были шокированы видом простых граждан, таких же, как они сами, вынужденных противостоять голодным хищникам.
Более всех остальных от сексуальных извращений Калигулы страдали члены его семьи. Скорее всего, в мир чувственных утех будущего императора ввела его бабушка, не чаявшая в мальчике души. В тринадцать лет он уже имел кровосмесительные отношения со своей четырнадцатилетней сестрой Друзиллой. Взойдя на трон, он заставил двух остальных сестер, Агриппину и Лесбию, развестись с мужьями и разделить с ним ложе. Однако хуже всех пришлось Друзилле. Когда она забеременела, император решил, что ребенок, который родится от их кровосмесительного союза, будет наделен могуществом Бога. Однажды ночью Друзилла погибла, распотрошенная Калигулой. Он пытался вырвать из ее чрева не родившегося ребенка. На следующее утро император объявил, что его возлюбленная сестра скончалась от внезапного паралича. Тело несчастной женщины плотно спеленали и спешно сожгли, пока ни одна из плакальщиц не увидала ее страшные раны.
Однако сам Калигула от души наслаждался зрелищем, кричал и хлопал в ладоши до тех пор, пока последнего неосторожного крикуна не утащили с арены, растерзанного изголодавшимися львами.
Покидая цирк, Калигула сказал капитану своей охраны, безумно поблескивая глазами: «Как бы я хотел, чтобы у Рима была всего одна шея и я мог бы отсечь все эти головы одним ударом».
Кровожадные римляне были шокированы. Больше никто не осмеливался выступать против императора, однако Калигуле по-прежнему нужны были деньги на содержание цирков и армии, чья лояльность основательно поколебалась. Каким бы безумцем ни был Гай Цезарь, он понимал, что ничто не охлаждает гнев разъяренных подданных эффективнее, чем резкое увеличение налогов.
Проблему пропитания львов Калигула разрешил очень просто. Каждую ночь партию преступников из римских тюрем отправляли в амфитеатры и скармливали хищникам. Истощившаяся казна пополнялась средствами, экспроприированными у наиболее состоятельных граждан столицы. Против них выдвигали сфабрикованные обвинения, за скромную плату в несколько золотых монет нанимались лжесвидетели, и в результате обширные имения и состояния этих людей отходили государству в качестве штрафов.
В конце концов, настроив против себя весь Рим, император одумался и принялся выкачивать деньги у порабощенных народов Франции и Испании.
Остатки сокровищ Тиберия император приберег для странного представления, разыгранного в Неапольском заливе с целью опровергнуть пророчество, услышанное Калигулой еще в детстве. Прорицатель сказал мальчику, что получить титул императора у него столько же шансов, сколько перейти залив, не замочив ноги.
Калигула приказал поставить на якоря четыре тысячи лодок, одну к другой, нагрузив их торфом, и резво пробежал по этой импровизированной дороге, украшенной искусственными деревьями и тавернами с одного берега залива на другой. Затем счастливый император возвратился в Рим.