Его противник стоял на другой стороне арены и наблюдал не за окружающей толпой, а за своим соперником. Был он ниже Кости на голову и уже в плечах. Но при всем этом хлюпиком совсем не выглядел.
Маркин вышел на бой в своем «костюме Железного человека», с прямым длинным мечом и стальным небольшим круглым щитом полуметрового диаметра с массивным круглым умбоном, на который была нанесена цепочка усиливающих рун.
Хан Акдак’Сот Онолог, старший сын хана Онолога из одноименного ханства, входящего в состав ханства Ваструм был одет в ламеллярный доспех. Или в его очень схожий внешним видом аналог. На кожаную основу были в шахматном порядке приклепаны прямоугольные узкие пластины, каждая шириной примерно чуть уже спичечного коробка, но в длину на треть больше. Панцирь доходил до бедер, от него спускалась центральная часть, защищающая паховую область. Ноги от паха и до колен закрывала ламеллярная юбка с разрезами спереди и сзади, чтобы не стеснять передвижение бойца и для удобства в конском седле. Ниже колен ноги были защищены кольчужными чулками с приклепанными на них точно такими же пластинами, что на юбке и панцире. Кисти рук спрятаны в кольчужные рукавицы, предплечья закрыты чернеными стальными наручами, украшенными золотой инкрустацией. Вместо цельных щитков-наплечников, привычных для местного рыцарства, опять деталь ламелляра, причем немного похожая на часть дорогого японского доспеха знатного самурая. Голову степняк закрыл куполообразным шлемом с высокой длинной спицей, на которой красовался то ли пук угольно-черной шерсти, то ли звериный хвост. Бармица на нем была круговая, даже перед лицом висела кольчужная кисея. В районе глаз защита была собрана из крупных колец, а ниже – из очень мелких.
«А пластинки-то на ламелляре непростые, и вроде бы совсем не металлические, – отметил про себя виконт, демонстративно повернувшись лицом к окружающей толпе, а искоса, пользуясь тем, что его глаза и вообще физиономию в целом никому не рассмотреть сквозь лицевую пластину шлема, внимательно оценивая своего противника. – Из кости? Наверное. Скорее всего, от какой-нибудь твари саалигирской отрезаны. И для сына правителя это должно быть куда лучше, чем зачарованная сталь или бронза. А это что? Клепки из электрона?! Да ну?! То-то он весь аж светится от магии, на каждую заклепку руна наложена. Хм, а ведь он в таком доспехе должен быть проворнее и не так скоро устанет. Кость легче, чем такое же количество металлической чешуи. И кожаная основа явно не простая, может, от другого монстра взята. Кажется, я не так много преимуществ в ловкости имею, как думал первоначально».
В правой руке степняк держал длинный изогнутый меч с прямой гардой, на которой концы были слегка загнуты в разные стороны. В левой у него был прямой широкий кинжал длиной сантиметров сорок с прямой гардой и ярко-красной лентой на рукояти. Длина ленты была примерно с руку и шириной в ладонь. Темляк не темляк… совсем непонятно, зачем она там.
«Украшение? – нахмурился Костя, остановив свой взгляд на этой детали. – Странное какое-то, бабское. Черт, и не понять – с магией тряпка или нет, все фон доспеха забивает. Что клинки зачарованы – к бабушке не ходи, да и пробивается магия сквозь доспешные чары, настолько сильно оружие замагичено. Но эта лента…»
Бой должен был закончиться либо смертью одного бойца, либо состоянием, когда дальнейшая драка будет просто невозможна.
Гулко бухнул бронзовый щит, который в этом тренировочном зале заменял гонг.
«Ну все, – нервно подумал землянин, делая первый шаг навстречу своему противнику, – понеслась вода по трубам».
Его соперник пошел навстречу, забирая влево. Двигался он легко, проворно, держа клинки так, чтобы их острия смотрели вперед и в пол. За три метра от Кости он резко ускорился, буквально прыгая в сторону, оказавшись с правого бока мага, и тут же рубанул кривым клинком по верхней части бедра.
Костин клинок впустую разрезал воздух, буквально в миллиметрах разойдясь с вражеским оружием, которое оставило царапину на зачарованной стали доспеха.
«Было бы интересно увидеть твою рожу сейчас. Что, не вышел каменный цветок, Данила-мастер?» – язвительно подумал виконт, контратакуя степняка, который чуть не получил кончиком меча в середину груди, прикрытую костяной «чешуей».
Удар, удар, удар… скрежет и целый сноп искр, как при работе толстенным электродом на сварке металлоконструкций.
Немного опешивший ханец, от неожиданности, что снаряжение противника с честью выдержало столкновение с клинком, несколько секунд отбивался, отступая назад маленькими шажками. Потом, видимо, придя в себя, резко разорвал дистанцию и вновь шагнул влево, заходя землянину с его правого бока.
Чертыхнувшись, Костя стал разворачиваться, теряя темп и на миг открываясь, подставив грудь под удар. Чем немедленно воспользовался Акдак’Сот, в долю секунды сократив дистанцию и вытянувшись в струну, стараясь поразить своего соперника.
Дзинь!
Меч сына хана ударил в грудную пластину панциря. Удар был настолько силен, что гибкий клинок заметно прогнулся.
– Сын дракона и грязной верблюжьей девки! – в сердцах выкрикнул Костин соперник, когда и эта атака не увенчалась успехом. На гладком металле, защищающем тело чемтэрца со всех сторон, появилась неглубокая зарубка. И только.
– Я твою маму любил! – на том же наречии ответил ему землянин, почему-то вспомнив эту обидную фразу из штампованных шаблонных киношек в своем мире, и решил добавить немного местного колорита: – На грязном верблюде!
Степняк зарычал и через секунду превратился в живой вихрь, обрушив на виконта десятки ударов, от которых во все стороны летели искры.
Разница в классе бойцов была просто колоссальная! Уроки, которые брал Маркин, давали ему возможность иногда парировать чужой меч своим клинком или щитом и даже пытаться контратаковать, но безрезультатно. Ни один его удар не достигал цели, зато на каждый такой выпад Акдак’Сот отвечал одним или двумя, которые добавляли царапин на «костюме Железного человека».
Сила, ловкость с реакцией, которые улучшали зачарованные латы, созданные Костом Маргом, никак не могли помочь нанести тот единственный удар, который поставит точку в поединке.
Несколько раз ему удавалось отразить чужой клинок щитом. И после одного такого блока несвоевременно пришла мысль, что стоило бы зачаровать умбон не на усиление удара, чтобы тычком щита отбрасывать противника на несколько метров, попутно ломая ему кости, а на захват вражеского оружия. Например, путем примагничивания. Хватит буквально двух-трех секунд работы таких чар, чтобы воспользоваться этим моментом и разобраться со стреноженным врагом.
«Ах ты ж…»
Внезапно с левой стороны ему в лицо метнулась алая молния, заставляя машинально отступить назад и прикрыться щитом, тем самым закрывая себе обзор. Что это было – землянин не понял. Первая мысль – что противник воспользовался боевой магией, хотя это категорически запрещено судьями.
Потеря врага из поля зрения тут же аукнулась: почти сразу же после алой молнии, которая никак не сказалась на бойце, словно была галлюцинацией, на шлем обрушился сильнейший удар.
– А-а-а! – С ревом Костя крутанулся вокруг себя, нанося секущий удар мечом. И эта атака впервые за те минуты, что шел поединок, увенчалась успехом. Кончик меча задел выставленную вперед ногу ханца в районе паха. До тела острая зачарованная сталь не достала, но перерубила часть бронированной юбки, которая на этой ноге слезла вниз и теперь мешала Акдак’Соту совершать свои стремительные атаки и молниеносные прыжки.
«Лента! – Почти сразу же после удачного удара взгляд Маркина упал на кинжал. – Вот тебе и молния».
То, над чем он ломал голову, не веря, что опытный воин решит носить на своем оружии столь нелепое украшение, оказалось фактически тоже оружием. Ею так удобно отвлекать чужое внимание, делая взмахи кинжалом и запуская полоску ткани в лицо сопернику, инстинкты которого заставляли реагировать на стремительное движение и яркий агрессивный цвет, давая шанс обладателю кинжала атаковать длинным клинком.
Следующие несколько минут сын хана демонстрировал то, насколько он искусен в этом стиле боя. Серая молния – клинок кривого меча, и алая – лента, сплели вокруг виконта едва ли не кокон, жаля со всех сторон. Чемтэрцу пришлось уйти в глухую оборону, надеясь на прочность своих доспехов и то, что противник вот-вот выдохнется, не в силах поддерживать заданную скорость.
Но минута шла за минутой, а хан Акдак’Сот, казалось, становился только быстрее. Его меч оставил уже не одну отметину на лицевой пластине шлема Кости.
Все закончилось, когда виконт резко присел, подставляя под чужой клинок макушку шлема, и тут же, даже не дожидаясь чужого удара, просто зная, чувствуя, что смертоносная острая кривая полоска стали, покрытая магическими рунами, уже падает, подгоняемая истовым желанием владельца разрубить неподдающуюся преграду вместе с человеческим черепом, взметнулся вверх в выпаде.
Он нанес удар снизу вверх, даже не видя врага, который закружил его, заморочил яркой лентой, будто превратившейся в целую простыню, что накрыла парня с головой.
И попал.
– Каюк котенку, – негромко сказал Маркин, замерев на месте и удерживая мечом тело степняка, – больше гадить не будет.
Его меч прошел сквозь кольчужную завесу-забрало, как через паутинку, вошел в нос, пробил затылок и заднюю стенку шлема с невероятной легкостью.
Несколько секунд они так и стояли – мертвец и его убийца. Потом виконт дернул меч, освобождая тот из раны, и отступил назад и вбок, пропуская падающее тело. Машинально подцепил окровавленным кончиком клинка вражеское оружие и откинул подальше в сторону – сначала меч, потом кинжал. После путешествия по склепу у него иногда стала проявляться фобия, которая заключалась в том, что он подспудно ожидал неприятностей от вроде бы мертвого тела.
И буквально тут же прогремел щит-гонг, сообщая всем, что поединок закончился.