покажется.
Недовольна Амбакта: мечтала полакомиться мясом Фудин, печёнку её съесть, изгладкой кожи халат сшить. Нобратец неразрешает кпленнице даже притронуться: влюбился внеё,ктобы мог подумать! Страдает, печалится, всё излап унего валится.
–Найдём мы тебе хорошую женщину-бусяку,– успокаивает его Амбакта.– Зачем тебе эта красотка? Ненашего роду-племени, обычаев незнает, нос оттебя воротит– видишьли, нетак ты пахнешь. Принцесса! Можно подумать, отмуженька её ароматом лотоса да шиповника несло, куда там! Жила сним, знаю: рекой отнего пахнет, втайгу сходит– кедром да пихтой воняет…
–Что ты такое говоришь? Сама подумай, пустая твоя голова!– злится Хондори-чако.– Пихта Новым годом пахнет, радостью исвежестью. Мнебы хоть капельку такого чудесного духа! У-у-у! Отменя несёт, как отгнилого озера. Икак прежде незамечал? Ничего сделать немогу!
–Зачем себя переделывать?– гнёт своё Амбакта.– Каким уродился, таким иоставайся. Вот ещё, ради какой-то пичужинки себя менять! Будь настоящим бусяку.
–Ая иесть настоящий,– гордо выпячивал грудь Хондори-чако.– Никто вэтом несомневается!
–Настоящие бусяку людьми питаются,– напомнила Амбакта.– Людишки для нас– пища, неболее того. Аты что удумал? Начужой женщине жениться! Давай лучше её убьём, освежуем, всяких лакомых блюд наготовлю– вкуснятина получится: зауши неоттащишь, все когти налапах оближешь.
–У-у-у! Эти когти!– воет Хондори-чако.– Что сними делать? Как посмотрит наних Фудин– морщится, брезгует мной!
–Вот потому инадо её съесть,– настаивает сестрица.– Нестанет Фудин– сразу изтвоей головы вылетит, идумать оней забудешь.
–Еслибы!– вздыхает влюблённый бусяку.– Никто мне неснился никогда, аона– каждую ночь грезится. Чтобы ни делал, оней думаю. Заболел я ею, сестрица. Инет лекарства отэтого. Только Фудин мне поможет, больше никто.
–Ивправду– больной,– сочувствует сестрица.– Никогдабы неподумала: слабая маленькая женщина может верх над тобой взять! Съесть её надо, вот что! Слопаешь Фудин– она всё равно, что твоя станет.
–Тебебы только сожрать кого-нибудь!– огрызается Хондори-чако.– Запомни раз навсегда: Фудин– непища, аженщина моей мечты. Всё сделаю, чтоб наней жениться. Инегневи меня, сестрица. Рассержусь– задам трёпку!
–Эх, братец, память утебя, видно, дырявая,– сверкала глазами Амбакта.– Однажды ты уже чуть неженился. Хорошо, отговорила я тебя. Ато былабы утебя вжёнах лесная чертяка-буссеу. Ох, хитрющая! Всё загадки загадывала, ты ни одной неотгадал. Решил: буссеу– мудрая, умные увас дети получатся. Аей того инадо, забралабы их да втайгу обратно ушла. Только прикидывалась, что любила тебя,эх!
–Помню-помню!– поморщился Хондори-чако.– Смеялась она надо мной. Спасибо, ты глаза мне открыла. У-у-у, перестань оней напоминать! Слышать нехочу!
–Вот иФудин тебя обманет,– гнёт своё Амбакта,– попомнишь мои слова! Она женщина хитрая: никогда неузнаешь, что унеёнауме.
–Неговори оФудин плохо!– вскакивал Хондори-чако.– Всё равно она моей будет! Красивее её никогонет.
Эти разговоры брата исестры-бусяку одинаково кончались: Хондори-чако показывал жуткие клыки, для острастки рычал, Амбакта низко голову клонила, прикидывалась покорной. Сама только имечтала поскорее расправиться сФудин. Сколько чего ни съелабы Амбакта, всё равно голодная остаётся: нехватает ей человечинки.
Аппетит Амбакты рос неподням, апочасам. Считай, всё зверьё вокруге переловила, птичьи гнёзда разорила. Молва озлобной бусяку потайге впереди неёидёт– животные успевают прятаться отАмбакты. Всё меньше именьше добывает их напропитание.
–Что делать?– задумалась Амбакта.– Так сголодухи исдохнуть можно. Аобману-ка я зверей! Хэрэ-шаманкой стану! Сшаманами никто ссориться нежелает. Будут звери дань мне платить, никуда неденутся!
Истали звери слышать: где-то шаманский бубен бьёт, бубенчики ипогремушки наямкане-поясе громыхают. Пообычаю, отдариться отшамана надо, иначе камлать станет– беду навсех накличет.
–Шаманка идёт, шаманка идёт!– пела Амбакта-хэрэ.– Приносите подарки, да побольше! Тьфэ, тьфэ! Свеженинки хочу, кормите шаманку лучше!
Видят звери: ивправду хэрэ-шаманка потайге скачет, большая, как медведь, безобразная, как жаба, вся волшебными побрякушками обвешана. Отбоязни инезамечают: вместо бубна– осиновый лист держит; колотушка, которой побубну стучит,– обычный тальниковый прут, апогремушки наямкане– речные ракушки да камушки. Всем лягушка кажется сильной ибольшой, вот уж правду говорят: устраха глаза велики!
–Тьфэ, тьфэ! Шаманка ждать нелюбит…
Хочешь нехочешь, априходилось угощать её. Барсук мышек приносил, енот мелкую рыбёшку добывал, белка– орешки да грибы, волк добычей делился, идаже тигр несчитал зазорным откупиться отшаманки: поймает оленя– самую вкусную часть ей отдаст. Ахэрэ неуспокаивается:
–Мало! Больше еды несите! Тьфэ, тьфэ, камлать стану– плохие времена втайге наступят!
Устали отнеёзвери иптицы, ачто делать– незнают. Вспомнили омедведе, который некогда нагонял ужас навсю тайгу.
–Он пообещал Калгаме незорить гнёзда, понапрасну никого необижать,– напомнила синичка.– Присмирел медведь, это всё знают. Носилы-то унего неубавилось. Может, он нам подсобит?
–Сшаманкой враждовать нельзя!– закричала белка.– Какбы злых духов напомощь непозвала! Куда отних тогда денемся? Нет уж, лучше я орешками отнеёоткуплюсь.
–Амне что делать?– запечалилась лосиха.– Шаманка требует лосёнка ей отдать!
–Имоих деток тоже съесть хочет,– всхлипнула соболюшка.– Ненасытная!
–Одного меня нетрогает,– зашипел полоз.– Я похож наядовитую змею. Авы, звери иптицы, притворяться неумеете!
–Я умею!– всхлипнула птица вертишейка.– Впрошлый раз высунулась изгнезда, шею вытянула, по-змеиному зашипела– думала: напугаю шаманку! Аона смеётся: «Небывает назмеях перьев!»– ицап-царап моих птенчиков. Осиротелая.
–Аменя шаманка вообще голыми руками взять может,– пожаловался енот.– Все мои родичи научились мёртвыми притворяться, ноона раскусила эту уловку: схватит зазадние лапы, оствол дуба шмякнет головой– ивмешок! Всех енотов скоро переест… Удругих зверей хоть есть шанс спастись.
–Ну, акто виноват?– встрепенулась белка.– Твои предки виноваты! Разве ты истории незнаешь?
–Причём тут история?– удивился енот.– Малоли что глупые старики рассказывают! Я живу сейчас, именя неволнует, что было раньше.
–Э! Невежа ты!– рассмеялась белка.– История память удлиняет. Давным-давно звери вот также собрались, как мы сейчас. Стали думать, как им дальше жить, чтобы охотники немогли их поймать. После споров решили они так: «Лось, чтобы охотник неубил тебя, пусть утебя будут длинные ибыстрые ноги!» Лось сказал: «Хорошо!»– «Изюбрь, чтобы охотник тебя незастал врасплох, пусть утебя будет очень хороший слух итонкий нюх».– Хорошо,– сказал изюбрь.– « Косуля, чтобы охотник неубил тебя, пусть твое тело будет легкое, аноги тонкие» Косуля согласилась спредложением.– «Лисица, твое тело маленькое, ноги короткие, ты должна стать самым хитрым зверем, чтобы тебя никто поймать немог!» Истала лисица такой, как ей звери посоветовали.—«Аты, выдра, поземле струдом ходишь, тебе ивводе придётся научиться жить. Тогда трудно поймать тебя будет!»– «Так тому ибыть»,– ответила выдра.—«Заяц, пусть летом твоя шкурка будет серой, азимой белой, чтобы охотник немог тебя поймать!»– « Ладно»,– сказал заяц.
–Ну, ичто толку?– возразил енот.– Всё равно охотники наши повадки изучили– всегда перехитрят. Это раз. Какбы отшаманки ни прятались, она отнас неотстаёт– приходится ей дань платить. Это два. Аменя, беднягу, вообще легко поймать!
–Имей терпение слушать!– сердито прикрикнула белка.– Неумеешь слушать– отсюда твои беды! Знай: звери посоветовали барсуку жить вглубокой норе. Лапы унего короткие, поглубокому снегу он плохо ходит– вот пусть вноре сидит, оттуда его трудно выкурить. Атвоему предку звери сказали: «Енот, живи, как барсук!» Однако он, как всегда, свои думки думал, мечтал очём-то, инерасслышал совета. Вот почему охотникам легко вас поймать!
–Выдумала невесть что,– пробурчал енот.– Дедушка никогда мне этого нерассказывал. Аон мудрым был. Учил: если попал вбезвыходное положение, притворись мёртвым– враг падаль никогда нетронет. Вот имаскируюсь. Невиноват, что шаманка хитрее меня!
–Удедушки память была короткая, аутебя– ещё короче!– отрезала белка.– Историю знать надо, вотчто!
Слушала-слушала синичка их перебранку, невыдержала– закричала:
–Перестаньте спорить! Таже история говорит: силу может другая сила одолеть.
Зря, чтоли, медведь считается хозяином тайги? Вот ипусть занас заступается! Давайте попросим его обэтом.
–Вот ты ипроси его,– фыркнула белка.– Лично я иблизко кнему неподойду. Боюсь медведя! Аты накрыльях– если что нетак, спасёшься. Никогда незнаешь, что занастроение умедведя: то он добрый, то злой…
–Ладно,– сказала синичка.– Меня он хорошо помнит. Знает: обидеть маленькую пичужку– себе дороже. Может, уважит нашу общую просьбу. Была– небыла, поговорю смедведем!
Иполетела синичка разыскивать медведя. Анавстречу ей ошпаренная Гаки летит: глаза выпучила, шею вытянула, облезлыми крыльями изпоследних сил машет, перья вовсе стороны летят.
–Спасайся, кто может!– орёт вовсё горло.– Кар-кар! Никого он нещадит!
Ворона пулей мимо синички пролетела– та расспросить её ни очём неуспела. Другие звери иптицы тоже Гаки услышали, ноникак втолк взять немогут: откого спасаться, что происходит, куда бежать? Имбы отхэрэ-шаманки избавиться, атут– новая, видать, напасть. Попрятались они посвоим норам, гнёздам да дуплам– сидят, дрожат, лишний раз дыхнуть боятся.
Синичка, хоть ималенькая, ахрабрая. «Ничего,– думает,– где под лист спрячусь, где закамнем притаюсь, агде– вся надежда накрылья, авось улечу оттого, кого Гаки так перепугалась!»
Еслибы она знала, что ворона имеет ввиду Калгаму, обязательнобы кнему запомощью полетела. Но,увы, незнает: он как раз потайге идёт.
АКалгама тоже ничего неведает. Ни оГаки, ни охэрэ-шаманке, ни оФудин иХондори-чако. Переходит он речки и