– щучья кожа шла наобувь, получалась она крепкой ипрочной, долго нестаптывалась. Нолучше всего мастерить обувь издомахса– кожи тайменя или нимахса– ленка: износа такой обутке небудет! Крепкая лахса– кожа сома, может, инетакая красивая, ноизнеёполучаются для халатов иштанов-пэру.
Даже нитки Фудин ладила изрыбьей кожи. Для этого брала свежую кожу кеты или краснопёрки, расправляла её надоске инарезала острым ножом натонкие полоски. Калгама помогал вытягивать их вниточки, после чего их развешивали для просушки. Крепкими нитки получались; постараться надо, чтобы разорвать.
Окрасавице-искуснице прослышала Амбакта. Она жила впещере вместе сбратом Хондори-чако. Оба были бусяку, ноникто незнал, что они злые духи. Амбакта, как людей увидит, сразу красивой девушкой оборачивается. Никто инедогадывался: миловидное личико– лишь маска, абелозубая улыбка страшныежёлтые клыки скрывает. Хондори-чако тоже умел притворяться: робкий, слова лишнего нескажет, аесли скажет, то шепотом, потому что боится– его выдаст грубый, резкий голос. Когда он рычал, то даже тигры поджимали хвосты, как пугливые собаки.
Амбакта давно Калгаму знала, ион её тоже знал. Она нескрывала отвеликана, что насамом деле никто иная, как бусяку. Считала: если великан некак все, то ивжены возьмёт необычную женщину, ачертовку. НоКалгама внимания наАмбакту необращал, как она ни старалась: уж итак, иэдак вертелась-завлекала, ему хотьбы что, лишь досадливо отмахнется как отнадоевшей мухи. Можно было даже подумать: женщины вообще его неинтересуют. Атут– пожалуйста, привёз откуда-то молодую супругу, да притом писаную красавицу! Ну, никак Амбакта этого стерпеть немогла.
–А!Теперича знаю, какие женщины тебе нравятся!– Амбакта мстительно сощурила свои ибез того узенькие чёрные глазки.– Всё равно ты будешьмой!
Обернулась она обычной девушкой, надела старый халат, рваные пэру натянула, обулась воло– это куски сыромятной кожи, их обматывали вокруг ступни, подвязывали кноге ремешками. Водну руку посох взяла, вдругую укулча– женскую сумочку: вней иголки, нитки, кусочки рыбьей кожи. Посмотришь: бедная сиротинушка, одна-одинёшенька навсём белом свете, идёт-бредёт, куда глаза глядят.
Пришла Амбакта накрутояр, где Калгама сФудин жили. Робко вдверь постучала:
–Люди добрые, дайте сироте воды напиться!
Открыл Калгама дверь:
–Здравствуй! Иводы дадим, инакормим. Входи, нестесняйся! Гость напороге– праздник вдоме.
Неузнал великан Амбакту. Решил: ивправду бедная девушка пришла, нуждается влюдской помощи.
–Куда путь держишь?– спросила Фудин гостью.
–Ищу лучшей доли,– потупила глаза Амбакта.– Никому-то я ненужна! Одна-одинёшенька навсём белом свете…
–Каждый человек кому-нибудь да нужен,– ответила Фудин.– Найдешь ещё своё счастье.
–Издалека, видно, идёшь: одежда поизносилась, оло истоптались,– заметил Калгама.– Отдохни унас. Фудин поможет халат подлатать, я новые оло тебе сделаю, мне нетрудно. Да иголодная ты. Поешь чего-нибудь…
Смотрит Амбакта: вберестяных мисках полно мяса холодного, налиповых дощечках– отварная рыба кусками лежит, полоски юколы скапельками янтарного жира. Такбы всё ипроглотила! Нонельзя, ей нужно робкой инесчастной притворяться. Нохлебнула-таки немножко буды– несоленого рисового отвара, мяса ирыбки покусочку отщипнула.
–Ещё ешь, нестесняйся!– приглашает Фудин.– Калгама завтра опять нарыбалку пойдёт, ещё сазанов поймает.
–Спасибо,– робко прошептала Амбакта, асама думает: «Зналабы ты: ваше угощенье– мне наодин укус! Да итебябы я съела, вон ты какая вся ладная, аппетитная. Ато, что великан завтра уйдёт, это мне наруку. Выполню задуманное!»
Калгама сФудин предложили бедняжке остаться уних. Жена взялась штопать её халат, Амбакта тоже достала нитки изукулча– хочет помогать. НоФудин посмотрела наних, отмахнулась:
–Никуда негодятся! Они гнилые, сразу порвутся. Где-то ты их намочила.
–Через реки переходила, поболотам брела,– врёт Амбакта. Насамом-то деле нитки унеёвсыром углу пещеры лежали.
–Я тебя научу делать нитки изрыбьей кожи,– пообещала Фудин.– Аесли хочешь, то подарю исогбо– костяной нож для снятия рыбьей кожи. Калгама мне новый сделает.
–Ох, какая ты добрая!– похвалила её Амбакта, асама думает: «Неделай добра– неполучишь зла! Меня бесит, когда люди позволяют себе добрыми быть. Никому ничем нежелаю быть обязанной, вот так!»
–Что ты там шепчешь?– спросил Калгама.– Нестесняйся, говори громче.
–Спасибо говорю,– солгала Амбакта.– Добрые вы люди. Редко таких встречала.
Долголи, коротколи– ночь наступила. Хозяева положили Амбакту спать належанку уокна. Только она всю ночь глаз несомкнула, всё кмолодым прислушивалась, да злобные думки думала.
Утром, чуть свет, Калгама взял рыбацкие снасти инаАмур ушёл. АФудин затопила голден-очаг, котёл сводой подвесила: собралась мясо варить. Амбакта сделала вид, что только что проснулась, потянулась, сладко зевнула:
–Надоли чем помочь тебе?
–Сходи насобирай сладких травок,– попросила Фудин.– Вмясо их накрошим, вкусно будет!
Пошла Амбакта травы собирать, августых зарослях орешника братец Хондори-чако поджидаетеё.
–Ну, что?– спрашивает сестрицу.– Скороли свеженинки попробуем? Проголодался я! Хочу человечинки!
–Э, нет!– ответила злодейка.– Мы Фудин нестанем сразу есть. Я по-другому всё придумала. Возьму её одежду, наряжусь как она, обернусь лицом нанеёпохожей– стану сКалгамой жить. Аты забирай Фудин впещеру. Только, прошу, один её неешь. Погоди, вернусь– вместе ею полакомимся…
–Ладно,– сказал Хондори-чако.– Так исделаем.
Вернулась Амбакта скорзинкой сладких трав. Приготовили они сФудин обед. Вкусно поели, итут злодейка вдруг спрашивает:
–Фудин, вот умужчин есть обычай брататься. Ауженщин как его правильно назвать? Очень ты мне понравилась, хочу быть тебе всё равно что сестра…
–Да ия непротив,– отвечает Фудин.– Ты девушка скромная, приветливая. Мужчины становятся назваными братьями, аты будешь мне названной сестрой. Только незнаю, что для этого сделать нужно.
–Адавай так,– предложила Амбакта,– ты мою одежду наденешь, я– твою. Поменяемся– названными сёстрами станем.
Поменялись они халатами. Сидят, радуются: сёстры теперь!
–Что-то долго твой муж срыбалки невозвращается,– вдруг сказала Амбакта.– Пойдем посмотрим сберега: может, он суловом домой уже идёт?
–Пойдём,– согласилась Фудин.– Я всегда хожу его встречать. Правда, рановато ещё. Он обычно возвращается, когда солнце половину дневной дороги проходит.
–Амы пока цветов насобираем,– сказала Амбакта.– Краску изних сделаем, чтобы рыбью кожу красить. Бери корзинку!
Взяли они покорзинке иотправились влес.
Теперь уж мало кто помнит: давным-давно нанайцы использовали растения для окрашивания кожи. Например, изчачаки– так они называли синеглазку– получалась синяя краска. Пригоршню лепестков заворачивали вмарлю инатирали шкурку. Это приходилось повторять несколько раз– тогда цвет выходил ярким, насыщенным, как весеннее небо!
–Амне ещё игакта– гриб-дождевик нужен,– вспомнила Фудин.– Хорошенько растолку его вступке, воды добавлю– бурая краска получается. Покрашу охотничий халат Калгамы.
–Мне нравится желтый цвет– персо,– сказала Амбакта.– Краску делают изнаростов надубах. Ноэто ты, наверно, ибез меня знаешь.Жёлтый халат– очень красиво!
–Ты забыла: Калгама втайгу наохоту ходит,– напомнила Фудин.– Жёлтую одежду издалека видно! Промысловик неприметным должен быть. Бурая краска– самая подходящая, среди деревьев охотника инезаметишь…
–Ито верно,– поддакнула Амбакта.– Нонаросты сдубов соскабливать трудно. Вон, смотри: заросли орешника! Каждый орешек лещины взеленой сумочке. Изних тоже бурая краска получается.
–Ты права! Пойду насобираю орехов лещины,– решила Фудин.– Аты пока лепестки чачаки собирай. Покрасим твой халат. Будет как новенький!
Амбакте только того инадо, чтоб Фудин корешнику подошла. Там Хондори-чако прятался, ждал, когда жена Калгамы кнему ближе подступит.
Фудин ничего дурного неподозревала. Нагибает ветки лещины, собирает орешки– уже всамую гущу зарослей зашла. Тут исхватил её Хондори-чако!
–Помоги, названая сестрица!– просит Фудин.– Бусяку меня поймал!
–Глупая ты, глупая!– рассмеялась Амбакта.– Я сама бусяку, аэто братец мой Хондори-чако. Красивые девушки для него– лучшая еда! Да ия неоткажусь полакомиться.
Фудин принялась Калгаму звать, да только далеко он– неслышит её. Амбакта веселится, припрыгивает отрадости:
–Как ловко я тебя, красавица, провела! Слишком ты добрая. Сердечность мешает зорко смотреть. Нохорошо, что ты добрая: такие люди самые вкусные. Ох, как хочу тебя поскорее съесть!
Фудин совсем испугалась, плакать стала. АХондори-чако ещё вроде как ипожалелеё:
–Неплачь,– говорит.– Нестанем мы тебя сейчас есть. Ещё поживёшь. Аесли мне понравиться сможешь, то женюсь натебе. Никогда таких красивых женщин невстречал.
–Бессовестный ты!– рассердилась Амбакта.– Всё осебе только думаешь!
Ничего неответил сестрице Хондори-чако. Обернулся он чёрным вороном, подхватил Фудин иполетел ксвоей мрачной пещере вгорах.
–Хочешь-не хочешь, аполакомлюсь я мясцом Фудин, погрызу её сахарные косточки,– облизнулась Амбакта.– Апока женой Калгамы побуду. Давненько хотела я его заполучить!
Вернулась бусяку вдом. Села уокна, корзинку счачакой настол поставила– перебирает лепестки, вступку бросает. «Пусть,– думает,– Калгама видит: я совсем как Фудин– хозяйственная. Хорошо, она успела обед приготовить, я нелюблю человеческую еду варить. Но,видно, придётся привыкать, если стану сКалгамой жить…»
Вскоре великан вернулся. Много рыбы принёс. Смотрит: сидит его жена уокна, абедной девушкинет.
–Куда наша гостья ушла?– спрашивает.
–Как ни упрашивала её остаться– ушла она,– притворно вздохнула Амбакта-Фудин.– Пошла своё счастье искать.
–Может, повезёт ей,– сказал Калгама.– Толькобы кбусяку непопала! Они умеют добрыми людьми притворяться.
–Да уж!– притворно вздохнула Амбакта-Фудин.