Сам замок был до банального обычным, но от этого не становившийся менее защищённым: пятиметровая стена с башнями по краям огораживала двор с хозяйственными постройками и казармами, в центре возвышался прямоугольный донжон, высотой примерно пятнадцать метров, вместо простых ворот, вход в замок перегораживал полноценный барбакан, крепкий орешек. Чтобы внести немного паники, я приказал Алексис и остаткам её рыцарей при поддержке всадников Калинда выдвинуться вперёд, чтобы поторопить противников. Выдвижение кавалерии действительно ускорило защитников крепости, но вместо того, чтобы начать быстрее двигаться, они толпой ломанулись в крепость, создав в воротах давку. Такой шанс упускать было нельзя, поэтому разбившись на несколько походных колонн, пехотинцы перешли на бег.
В крепости же творился форменный бардак, мало того, что из-за тяжести спасающихся бегством солдат подъёмный механизм не смог поднять мост, так ещё какой-то идиот опустил решётку на главных воротах, что наглухо заблокировало проход внутрь замка. Кто-то из неудавшихся защитников постарался сбежать в поле, кто-то продолжал ломиться в закрытые ворота, и если первых начала преследовать кавалерия, то вторых за несколько минут настигла пехота. Идя сам в первых рядах, за моей спиной шли родичи, если удастся прорваться к решётке, то штурм замка станет вопросом времени.
Минув барбакан, попутно раскидывая паникующую толпу, я вышел на подъёмный мост, с которого уже начали прыгать в ров, в надежде спастись. Первым делом я перебил подъёмные цепи и только потом направился к решётке, расталкивая паникующих солдат и крестьян. Уже идя по середине моста в меня прилетела парочка стрел, но они не смогли даже поцарапать мой доспех. Подняв щит, чтобы прикрыть защитить своё единственное уязвимое место, а именно смотровую щель доспеха, я всё же добрался до кованой решётки, которая преграждала путь внутрь крепости. Когда мои лучники заняли позиции на барбакане и подавили вражеских стрелков массированным обстрелом, масса пехоты ринулась на подъёмный мост. Подойдя вплотную к решётке, мною была предпринята попытка подойти к ней и попробовать её поднять, но немногочисленные защитники крепости, которые смогли прийти в себя, выстроились за ней и отгоняли меня от неё копьями. Так как подходить вплотную было опасно, я решил не рисковать и выпустил из правой руки поток магического пламени, отгоняя защитников, заодно и деморализуя их. В это же время Бруни и Фельд подскочили к краям решётки и начали её поднимать, пыхтя от натуги они всё же смогли оторвать её от земли и начали медленно поднимать. Понимая, что так дело не пойдёт, я прекратил поддерживать заклинание и тоже подхватил решётку, и с моей помощью дело пошло веселее, буквально через пару секунд зазор оказался достаточно большим и в него ринулись мои солдаты.
Бегущие в первых рядах подчинённые Громаша просто смели неровный строй защитников, которые ещё не успели отойти от магической атаки, которую они ожидали от кого угодно, но только не от великана в нордской броне. Буквально через несколько десятков секунд по всему замку, кроме донжона, начала литься кровь. Мои люди, пользуясь численным превосходством, окружали немногочисленных защитников и быстро убивали их. Через десять минут замок был под моим контролем, а оставшихся защитников заблокировали в казармах и донжоне. Подперев подъёмную решётку найденными во дворе замка брусьями, я направился к резиденции владельцев этого места. Непосредственно у окованных железом дверей донжона я остановился и вежливо постучал шестопёром по ним, как не странно двери выдержали, но судя по каменной крошке, посыпавшейся с них, это ненадолго.
— Сдавайтесь, замок уже под нашим контролем! — ещё два удара по двери должны были придать весомости моим словам.
— Никогда! Лучше смерть чем плен у дикарей и варваров! — ответил мне явно подросток, если судить по его голосу.
— Малыш, ты лучше позови старших, — ответил ему я, стараясь придать своему голосу насмешливую интонацию, — или мне придётся выпороть тебя за твои слова.
Так как говорить мне приходилось максимально громко, чтобы меня услышали за толстой дверью, мои слова услышал не только парень, для которого они предназначались, но и весь двор замка. Громкий солдатский ржачь видимо окончательно вывел несчастного подростка из себя, потому что за дверью послышалась возня и она начала открываться. Не веря своей удаче, я рывком отворил обе створки и прикрываясь щитом забежал внутрь донжона, почувствовав лишь что снёс что-то маленькое и лёгкое по пути в главный зал. С задержкой в несколько секунд за мной забежали ближайшие солдаты и встали за моей спиной.
В большом зале с троном на возвышении собрались в основном женщины и дети, они жались по углам и плакали, несколько мужчин с оружием в руках пытались их заслонить собой, даже понимая, что шансов у них нет никаких. Пока мои люди стояли ожидая приказа, а защитники не решались нас атаковать, из одной из групп вышла статная женщина.
— Милорд, мы сдаёмся. Прошу вас проявить милосердие.
— Я принимаю вашу сдачу, — повисшее в воздухе напряжение тут же пропало, — прикажите вашим людям бросить оружие.
— Выполняйте, — стражники с нежеланием побросали копья и отстегнули от пояса мечи.
— Леди, прошу вас и ваших людей не покидать донжон, для вашей же безопасности. Ваших воинов поместят под стражу, не совершайте глупостей.
Выйдя из донжона, я отдал приказ обыскать его на предмет спрятавшихся защитников и тайных ходов, чтобы избежать попыток побега. В течении часа замок был полностью занят моими войсками, а выжившие защитники или отправились в замковую темницу, или были пристроены к работам, кто-то же должен был копать могилы и нужники. Обустройство продолжалось до вечера, мои люди разместились как во внутренних казармах замка, так и полу разгромленном лагере у стен. Разослав конные разъезды по окрестностям, я приказал направить командующему вестника с новостью, что поручение выполнено и мой корпус ожидает дальнейших приказов.
Следующая неделя была посвящена отдыху и зачистке окрестностей от бандитов и дезертиров, если первых убивали на месте, то со вторыми поступали милосердней: профессиональных солдат привозили в замок и сажали под замок, а ополченцев из крестьян просто разоружали и разгоняли по домам. Баронесса вела себя тихо, видя что я не склонен к жестокости и держу своих людей в узде, однако её сын, который и открыл двери передо мной, доставил ряд проблем. Если на его подначивание и провокации никто особо не реагировал, боясь не только моего гнева, но и понимая, что убийство благородного не принесёт ничего кроме проблем, то его попытка побега вывела меня из себя. Как-то завладев кинжалом, он смог пробраться на конюшню и серьёзно ранив своего же конюха вскочил на лошадь и попытался скрыться. Однако возвращающийся с патруля Калинд не только заблокировал ему путь побега, но и скрутил его, предварительно обезоружив, после того как он начал размахивать кинжалом. Понимая, что на единственной попытке он не остановится, я приказал его выпороть, причём поручил это тем солдатам, которые чаще всего с ним пересекались, а, следовательно, слышали больше всего оскорблений в свою сторону. Простые деревенские мужики оторвались по полной, вымещая не только свою злость, но и наслаждаясь временной властью над высокородным мальчишкой. Когда всё было кончено, его спина и задница представляли из себя кровавое месиво, поэтому дав Тимису команду немного его подлечить, я подошёл к баронессе и предупредил, что в следующий раз его никто лечить не будет, надеюсь женщина поняла меня правильно.
По причине временного безделья мною было возобновлено изучение магии, и от более ранних попыток овладеть ею, эта отличалась тем, что теперь у меня под боком был неплохой учитель. Изабелла достаточно понятно и доходчиво объясняла мои ошибки и тут же исправляла их, поэтому мною были изучены два новых заклинания в кратчайшие сроки: «Дубовая кожа» и «Телекинез». Если первое могло использоваться только в бою, то второе я начал применять в повседневной жизни на постоянной основе. К примеру, теперь, вместо того чтобы подойти и взять лежащую далеко книгу, она просто подлетала ко мне, непередаваемые ощущения. За время моего обучения мы с ней немного сблизились, пока она учила меня магии, я пытался объяснить её некоторые элементарные бытовые мелочи, вопросы о которых постоянно возникали в ходе нашего общения. Под конец обучения Изабелла попросила меня немного постоять в центре круга исписанного рунами, как она сказала, ей хотелось кое-что уточнить, и по итогу обследования ею было дано заключение, что мне никогда самостоятельно не стать великим магом.
— Не то чтобы я собирался им становиться, но можешь пояснить почему? И прежде чем начать отвечать, помни, чем проще — тем лучше.
— Хорошо, постараюсь попроще, — Изабелла слегка нахмурилась и беззвучно шевеля губами, формулировала ответ, — твоя мана, она как будто более густая чем нужно, и не может двигаться с нормальной скоростью. Если простые чары для тебя ещё доступны, то что-то более сложное — нет.
— Ну я никогда не собирался посвящать свою жизнь магии, так что ничего страшного. Кстати, по твоим ощущениям, какой мой максимальный уровень?
— Чары ученика ты освоить сможешь, даже пару заклинаний адепта, но не более того.
— Тоже неплохо, кстати, а ты уже обследовала моих родственников? У них та же проблема?
— Да, я уговорила Фригу постоять в кругу, и с ней ситуация такая же. И тебя совершенно не волнует, что тебе не достичь вершин магии? Я же вижу, что тебе нравится её изучать.
— Абсолютно не волнует, а магия мне нравиться только как полезный инструмент, пусть это и забавно, выпускать из рук струи огня и молний.
Выдержав небольшую лекцию о величии магии и о том, как оскорбительно звучит моё сравнение её с инструментом, я всё же смог перевести разговор в другое русло, а именно в руны и их использование. Изабелла, быстро переключившись на новую тему, разразилась экскурсом в историю, итогом которого стал её вердикт, что современная школа зачарования намного более удобна и практична, а руны могут выступать только в роли дополнительного усилителя, а никак не основой для придания предметам необычных свойств.