— Да, сэр. Особенно вашу!
Теплая волна удовольствия коснулась больших пальцев мистера Уэйда и, приятно щекоча, поднялась к самым корням волос.
— Работаю над новым стихотворением, Чарли. Вот, хотел узнать твое мнение.
— Читайте, сэр.
— Значит, так:
Кури меня ты утром, и вечером кури,
А если хочешь похудеть —
То больше раза в три.
Мой портсигар удобен,
И вкус мой бесподобен.
— Ого, да это просто шедевр, сэр! Вы всех просто сразите наповал! Знаете, мистер Уэйд, вы, наверное, гений, раз такое придумали!
— Ладно уж, какой там гений…
Чарли снова протер штуцер и наполнил пистолет маслом:
— Очень даже гений, сэр!
— Ну, не знаю.
Мистер Уэйд возвращался к дому летящей походкой. Обычно он никогда не пел, моясь в душе, но в этот вечер изменил традиции и распевал во всю глотку. Перед его мысленным взором проносились картины: люди в супермаркетах и табачных магазинах сметают с полок его говорящие портсигары: «Будьте добры, портсигар Уэйда, пожалуйста!», и все больше и больше заказов поступает на фабрику. Табачные компании сражаются за то, чтобы первыми урвать продукцию с его новыми стихотворениями, лента конвейера движется все быстрее, и девушки–работницы порхают, как в ускоренной съемке…
— Артур!
Мистер Уэйд включил встроенное в душевую кабину переговорное устройство.
— Да. дорогая?
— Я не могу найти Бетти и Боба! Они пропали!
— А ты смотрела на кухне?
— Я сейчас на кухне, их здесь нет, в раковине полно грязной посуды, и пол не вымыт.
— Сейчас приду. — сказал мистер Уэйд.
Он наспех вытерся полотенцем, надел рубашку, шорты и шлепанцы, представляя себе, что скажет этим мерзавцам, когда найдет их. Прямо так и выложит: или вы прекращаете безобразничать и спокойно работаете, или я уничтожаю ваши кассеты!
Внезапно он вспомнил, что уже несколько раз изрекал подобные угрозы — да что там далеко ходить, прямо сегодня вечером.
Неужели? Неужели его слова как–то связаны с тем, что они…
Ну конечно же нет! Они всего лишь андроиды. Какую ценность могут иметь для них эти кассеты?
И все же…
Он встретился с женой на кухне, и вдвоем они обшарили весь дом. Дети со своими телеприемниками разошлись по своим комнатам раньше обычного: они тоже нигде не видели Бетти и Боба. Мистер и миссис Уэйд обыскали участок — опять же безрезультатно. Заглянули в гараж, но обнаружили только Чарли — тот как раз закончил заниматься «Кадиллаком» мистера Уэйда и теперь перешел к машине миссис Уэйд. Нет, ответил Чарли, поглаживая трепещущей рукой серебристый бок автомобиля, он тоже их не видел весь вечер.
— Я думаю, — сказала миссис Уэйд. — они сбежали.
— Глупости. Андроиды не могут сбежать.
— Еще как могут. Многие уже сбежали. Если бы ты хоть раз посмотрел новости вместо того, чтобы разглагольствовать о своем поэтическом даре, ты бы и сам знал это. Совсем недавно сообщали о таком случае — одна из старых моделей вроде твоих, купленных из экономии, сбежала из дома. Механический андроид по имени Келли или Шелли.
— И что, его нашли?
— А как же. То. что от него осталось. Представь себе, он собрался пешком перейти автостраду номер 656!
По сравнению с трассой номер 999, автострада 656 казалась заброшенной проселочной дорогой. Мистера Уэйда начало мутить, его лицо скривилось. Если придется заказывать замену Бобу и Бетти, он вылетит в трубу — ведь он совсем недавно купил Чарли. Какой же он идиот! Надо было их полностью модернизировать.
Отдаленный шум трассы уже не радовал слух, теперь он казался зловещим. Мистер Уэйд встрепенулся и начал действовать.
— Звони в полицию. — велел он жене. — Пусть немедленно приезжают!
Он отправился к своему «Кадиллаку».
— Поедешь со мной, Чарли. Может понадобиться твоя помощь.
Конечно, это всего лишь древние дряхлые поэты, но мало ли? В случае чего Чарли с ними справится, он сгибает коленвал голыми руками.
— Залезай! — приказал мистер Уэйд, и Чарли опустился на пассажирское сидение. Двигатель в семьсот пятьдесят лошадиных сил взревел, шины завизжали.
Чарли растерянно заморгал:
— Мистер Уэйд, пожалуйста, не надо!
— Заткнись! — гаркнул мистер Уэйд.
Дорога огибала поросшие лесом холмы, спускалась в долины, дышащие вечерней влагой. Луна озаряла деревья, траву и каменистый путь, воздух был пронизан лунным светом. Но ничего этого мистер Уэйд не замечал. Его вселенная съежилась до куска пространства, освещаемого фарами «Кадиллака».
Его вселенная еще долго оставалась пустой, и он уже начал думать, что андроиды пошли другой дорогой или, возможно, через окрестные деревеньки. Но, миновав последний поворот, заметил впереди две знакомые фигуры.
Они шли метрах в ста от шоссе, взявшись за руки, плечом к плечу. Мистер Уэйд чертыхнулся. Вот же идиоты! Тупоголовые идиоты! Наверное, ведут беседу о лунном свете или еще какой–нибудь ерунде и движутся навстречу неминуемой гибели!
Поравнявшись с ними, он сбросил скорость. Если они и увидели машину, то ничем этого не выдали. Они мечтательно брели под луной и тихо переговаривались. Мистер Уэйд взглянул на них — и едва узнал их лица.
— Бетти! — позвал он. — Боб! Я приехал отвезти вас домой.
Но они не обратили на него внимания. Ни малейшего. Как будто он был пустым местом.
В ярости мистер Уэйд резко затормозил. И тут до него дошло, что он сам ведет себя, как дурак. Они его не видят, потому что он сидит в «Кадиллаке», а в их базах данных нет информации о машинах! Автомобиль для них просто не существует.
Он вытащил из кармана портсигар, собираясь покурить и успокоиться..
Язычком огня подожги меня.
Затянись разок или два.
Дыма выпустишь колечко -
Будет счастливо сердечко!
Почему–то собственные стихи его разозлили. Он сунул портсигар в карман и, в стремлении поскорее схватить Бетти и Боба, рванулся вперед. Внезапно раздался долгий скрежет — острый край портсигара, торчащий из кармана, прочертил на сияющей эмали правого переднего крыла длинную уродливую черту Мистер Уэйд замер. Инстинктивно послюнил палец, провел по рваной царапине и застонал:
— Ты только посмотри. Чарли! Посмотри, это все из–за них!
Чарли вышел из машины и уставился на крыло «Кадиллака». На его на освещенном луной лице появилось странное выражение.
— Я убью их. — пообещал мистер Уэйд. — Убью собственными руками!
Бетти и Боб удалялись от машины, все так же держась за руки и тихо переговариваясь. Далеко впереди шумела трасса — смертоносная река сияющих огней. Послышался удаляющийся голос Боба: «Обручены мы до исхода дней. Ты видишь ли меня, мой друг с небес, с сверкающей надмирной высоты? Твоим ли голосом мне шепчет темный лес? И разве роза на камнях не ты ?»[27]
Внезапно мистера Уэйда осенило. Просто удивительно, как это раньше не приходило ему в голову! Это же так просто и решает все проблемы! Бетти и Боб будут полностью уничтожены — но, вместе тем, продолжат работать в его имении, причем гораздо лучше, чем раньше! Наверное, подсознательно он уже видел это решение, когда грозился у ничтожить скрытые в них кассеты. Но это лишь полдела! Вторая половина — заменить их записи его собственными стихами!
Его охватило радостное волнение.
— Отлично, Чарли. — сказал он. — Иди и поймай их. Притащи сюда этих выживших из ума ублюдков! Чарли?
Выражение лица Чарли теперь было не просто странное, а пугающее. И его глаза…
— Чарли! — закричал мистер Уэйд. — Я приказываю! Притащи их сюда!
Чарли молча сделал шаг вперед. Потом еще. Только теперь мистер Уэйд заметил у него в руке тридцатисантиметровый гаечный ключ.
— Чарли! — крикнул он. — Я твой хозяин! Ты что, забыл? Я твой хозяин! — он попытался отступить назад, но уперся в крыло автомобиля. В отчаянии поднял руки, чтобы защитить лицо: но они были из плоти и костей, а гаечный ключ — из закаленной стали, так же, как и держащая его рука. Рука андроида опустилась, не отклонившись ни на миллиметр, прямо на искаженное ужасом лицо мистера Уэйда. Безжизненное тело сползло вниз, скользя по крылу машины, да так и осталось лежать на дороге в растекающейся луже крови.
Чарли достал из багажника фонарик и ремонтный набор, опустился на колени у крыла автомобиля и начал закрашивать длинную царапину — бережно, словно обрабатывая рану.
Заброшенная извилистая дорога называлась Уимпол–стрит[28]. Они шли рука об руку; блуждая по миру, который не создавали, и где не было места даже для их призраков.
А перед ними в чужой ночи ревела и дрожала скоростная трасса. Она ждала…
— Как я люблю тебя… — сказала Бетти.
— Год — на пике весны… — отозвался Боб.
И добавил:
Я пожелал быть волею твоей,
Глазами, каждым дюймом существа,
В котором жизнь была бы мне милей,
Чем мыслящая это голова. —
Обручены мы до исхода дней.[29]
Пер. Марии Литвиновой
ГЛОТОК МАРСА
І
Алонсо Шепард, начальник бюро геологоразведки, внес последние данные по Девкалиону, сунул документ в папку с пометкой «Д» и через стол передал секретарше.
— Подшейте, и пора по домам, мисс Фромм. Уже почти полночь.
Мисс Фромм была марсианкой — точнее, представительницей первого поколения рожденных на Марсе, и потому считала себя местной. Шепард, проведший на планете меньше года, считал себя чужаком.
Впрочем, чужачкой казалась и мисс Фромм вопреки её марсианскому происхождению. Наблюдая, как она убирает папку в специальный ящик, он сравнивал её с утонченными женщинами, обитавшими на Марсе тысячи лет назад, в период расцвета цивилизации, с женщинами, чей образ увековечен на картинах, висящих в марсианском зале музея искусств «Метрополитен». Высокая, аппетитная, по собственному заявлению «настоящая секс–машина», мисс Фромм страшно тяготилась сравнением с древними марсианками, чем доставляла Шепарду невероятное наслаждение. Сколько бы он ни пытался взрастить марсианские виноградники, те никогда не будут плодоносить из–за лисичек вроде мисс Фромм, подрывающих корни.