— Ладно, пойду готовить ужин.
Муза иногда преувеличивает, но никогда не врёт. Если говорит, что такая цивилизация существует, значит, так и есть. Похоже, мы единственные во Вселенной любим ходить пешком, а может, нам просто лень придумать альтернативу.
Пер. Анны Петрушиной
ДОКЛАД ОБ ОСОБЕННОСТЯХ ВЗАИМООТНОШЕНИЯ ПОЛОВ НА АРКТУРЕ-Х
Если Элисон Беннет без умолку трещала о своих похождениях, то Хьюберт Гаррингтон пока не встретил ту единственную. Непонятно, как штаб галактических исследований додумался записать их в одну команду для изучения сексуальной жизни нотантанавитов. Впрочем, в подборе антропологов штаб никогда не отличался особым чутьем, поэтому нынешний расклад был скорее правилом, нежели исключением.
Хьюберт посадил «малютку» посреди огромной поляны и вслед за Элисон ступил в высокую по пояс траву под ласковые лучи местного светила. Полуденное солнце, ослепительно–голубое небо, приятный южный ветерок… Впервые после отлета с базы Герберт воспрянул духом. На фоне умиротворяющих пейзажей можно вытерпеть очень многое, даже озабоченную брюнетку. Тем более что терпеть всего каких–то семьдесят два часа.
Элисон загубила эти робкие надежды на корню. Уперев руки в пышные боки, она окинула ландшафт ехидным взором. Блестящие от росы лесистые склоны и долины тянулись салатовыми грядами к горам цвета нежного бисквита. Но если первозданная красота и достучалась до спрятанного за семью замками сердца Элисон, она вида не подала.
Её взгляд скользнул по колышущейся у ног густой траве.
— Похоже на сено, — сказала Элисон и насмешливо покосилась на Хьюберта. — Когда–нибудь спал на сене?
Природа одарила Хьюберта телом футболиста и душой поэта. Но после длительного общения с Элисон его чувствительность заметно притупилась. Как человек высококультурный он всегда пасовал перед двусмысленностью. Вот и сейчас моргнул и покраснел.
— Ну так как? — не отставала Элисон.
— Может, пару раз. В детстве, — промямлил Хьюберт
— В детстве! Вот умора!
«Стерва». — мысленно ругнулся Хьюберт и сказал:
— Нам надо спешить, если хотим засветло найти деревню. Вдруг поиски затяну тся.
— Не затянутся, — возразила Элисон. — Вон провожатые явились.
Хьюберт обернулся. Через поляну к ним шли тринадцать туземцев. Без сомнения нотантанавиты. Антрополог вживую их ещё не видел, но досконально изучил фотодосье, так что без труда узнал бы представителя инопланетной расы даже в лондонском тумане.
Здешние гуманоиды разительно отличались от людей: полоска ярко–рыжих волос, выбритых на индейский манер, поднималась прямо от широкого носа и шла через голову до середины спины: глаза, посаженные по бокам головы, смотрели на триста шестьдесят градусов; веснушки буквально усыпали их обнаженные тела, отчего те казались кирпично–красными.
Вопреки причудливой внешности, нотантанавиты слыли народом дружелюбным — по крайней мере, так утверждал двадцать второй пункт «Подробного отчета о расах, населяющих Арктур-Х» Однако приближающаяся чертова дюжина особого доверия не внушала. Вылитые краснокожие на тропе войны.
Элисон побледнела как мел.
— Успокойся, — прошептал Хьюберт. — Нам ничего не угрожает. В отчете сказано, что они «дружелюбные». К тому же штаб запретил брать с собой оружие — следовательно, опасности нет.
— Заткнись! — рыкнула Элисон.
Хьюберт рассердился. Одно дело — её двусмысленные фразочки. И совсем другое — хамство в ответ на попытку успокоить. Он даже было открыл рот, чтобы высказать ей то, что он о ней думает, как вдруг заметил её дрожащие руки, испуганный взгляд — и промолчал. Только бы не сорвалась и не сбежала.
Но Элисон справилась. Она не шелохнулась, когда глава «делегации» остановился от них в паре метров и взмахнул копьем. Согласно «Подробному отчету» этот грозный жест подразумевал стандартную процедуру знакомства Поскольку Хьюберт свято верил инструкциям, то отреагировал соответственно. Ткнув себя в грудь, он на ломаном галактическом обратился к аборигену:
— Меня звать Хьюберт.
Потом указал на напарницу:
— Женщину звать Элисон. А тебя?
Наконечник копья уперся в землю.
— Меня звать Титантотум. Моя есть великий вождь… Вы везти подарки великий вождь?
Хьюберт кивнул:
— Мы везти много подарков от великий вождь в небе. Мы хотеть пойти в ваша деревня. Великий вождь понимать?
— Великий вождь понимать. Вы давать подарки, мы вести вас в деревня.
— Сейчас принесу, — вызвалась Элисон, исчезая в корабле.
Титантотум не сводил с неё глаз, точнее один — тот, который видел Хьюберт А может, ему почудилось. С нотантанавитами не поймешь.
— Твоя женщина? — поинтересовался Титантотум.
— Нет. Женщина принадлежать экспедиции.
Титантотум на секунду опешил. Он окинул Хьюберта сначала одним глазом, потом вторым. Внезапно тонкие, чувственные губы вождя растянулись в похабную ухмылку. Он что–то сказал на местном наречии, сопроводив слова — заливистым смехом. После этого захохотали все.
Это заинтриговало и озадачило Хьюберта. Когда Элисон вернулась с чемоданом безделушек, вождь смерил её всё тем же пристальным взглядом и снова обратился к своим спутникам. И снова над поляной разнесся взрыв хохота.
Тем временем Элисон оправилась от шока.
— Ржут как кони, — с привычной дерзостью бросила она. — Интересно, над чем?
— Да явно какая–нибудь пошлость… Ладно, идем.
Титантотум задрал над головой копье и свободной рукой поманил гостей за собой. Хьюберт забрал у Элисон чемодан, и антропологи шагнули за вождем. В следующий момент их окружили нотантанавиты. Трое спереди, трое сзади, и по трое с каждой стороны. Возглавляемая Титантотумом колонна отправилась в путь.
— Они как будто боятся, что мы сбежим, — нервно произнес Хьюберт.
— Глупости! — отмахнулась Элисон. — Нас просто охраняют.
— Но от кого? На планете нет диких зверей. На этот счёт в «Подробном отчёте» на страницу сто одиннадцать…
— Отчёт, отчёт! — В карих глазах Элисон вспыхнуло негодование. — А другие книги ты читаешь? На борту есть Кинси[33] без купюр. Спорим, ты не удосужился его даже полистать.
— Какое отношение порочные пристрастия отдельных предков могут иметь к нашей экспедиции? — сухо спросил Хьюберт.
— А почитать просто так, для души?
Хьюберт не ответил. Элисон улыбнулась:
— Мне понравилось про домохозяйку из захолустья. У её мужа никак не…
— Ничего не хочу слышать, — перебил её Хьюберт.
— Ну и ладно. — Элисон обиженно замолчала.
Воспользовавшись передышкой, Хьюберт решил осмотреться. Протоптанная тропа вилась среди лесов и плодородных полей с пробивающимися ростками местной зелени. «Какой чистый юный мир! — с тоской размышлял Хьюберт, — девственный край, наивно ждущий, когда его осквернят иммигранты. Так непорочная девушка предвкушает, как её подцепят на звездной улице и продадут в галактический бордель».
Антрополог вздохнул. Идеалист по натуре, он остро реагировал на суровые реалии жизни. Ему хотелось надеяться, что в галактике есть что–то выше и благороднее, нежели передовое сельское хозяйство и секс.
Он непроизвольно глянул на Элисон. Следом молнией промелькнула мысль: чего ради такая страстная особа подалась в антропологи? В глаза бросилось нарочитое покачивание бедрами из серии «не проходите мимо». Для женщины под тридцать она была на редкость хороша, но это не повод так демонстративно бравировать своими формами. Даже сейчас: ну зачем, собираясь в гости к примитивному народу, надевать тесные шорты? Зачем натягивать свитер в обтяжку — ни вздохнуть, ни выдохнуть? Перед кем фасонить? Перед местными? Это для них она размалевалась? Хотя нет… Темные, как ночь, ресницы у неё свои, без намека на тушь.
И почему она до сих пор не замужем? Наверное, запретный плод слаще брачных уз.
В следующий миг Хьюберт опомнился и вновь сосредоточился на местности. У подножия небольшой долины начиналась деревня. Отнюдь не маленькая по меркам нотантанавитов. Около шестидесяти домиков из розовой глины хаотично рассыпались вокруг главной площади. В центре возвышалась круглая постройка, формой и текстурой отличавшаяся от других зданий.
Похоже, гостей ждали, ибо население деревни собралось на окраине. Хьюберт впервые увидел местных женщин. По–чему–то в фотоприложении к «Подробному отчету» не было фотографий представительниц слабого пола.
Хьюберт покраснел так, как не краснел никогда. В голове пронеслось одно слово — дыни. Какая сила не даст им упасть и почему в отчёте не отражен столь уникальный феномен?
Он исподтишка покосился на напарницу — узнать, как она воспринимает внезапное открытие. Он ожидал увидеть шок или на худой конец изумление. Однако вместо этого увидел злость. И не только злость, но и зависть.
Впервые за несколько недель Хьюберт испытал счастье. Впрочем, ненадолго. На входе в деревню вождь ткнул пальцем в землян и произнес уже знакомую фразу на своем наречии. Местные — и мужчины, и женщины, и дети — залились звонким смехом.
— Похоже, мы сразили их наповал, — пошутила Элисон, но морщинки у глаз выдавали её обеспокоенность.
Хьюберт тоже не на шутку встревожился: он заметил, как изменилось поведение провожатых. Недоумение на их веснушчатых лицах сменилось мрачным, целенаправленным любопытством.
В деревне Хьюберт замедлил шаг. Но тут же последовал болезненный укол ниже спины. Антрополог подпрыгнул как ужаленный. Вслед за ним Элисон.
— Минуточку! Мы граждане Земли. Вы не имеете права… — начал он и снова подпрыгнул.
Пришлось шагать дальше. Хьюберт злился не столько на туземцев, сколько на штаб и запрет брать оружие. Забота о примитивных народах — это прекрасно, но должна же быть элементарная логика!
Извилистая улочка привела процессию к круглому зданию в центре площади. Издалека оно выглядело вполне безобидным, но разве с окраины разглядишь решетки на окнах? Деревянные, разумеется, но солидные — руками не сломать.