А таких учителей, как Ромм, разве что менее талантливых, было в России немало. Екатерина внимательно следила за событиями во Франции. С удовольствием она восприняла весть о бегстве из Парижа короля с семьей, но радость вскоре была омрачена. Беглецы опознаны, возвращены в Париж, известно, что они ехали под чужими паспортами, а это есть предательство по отношении к народу.
Были у Екатерины мысли: создать коалицию – Россия, Австрия Швеция – и выступить против Франции. Но вначале надо было заключить мир с турками, разобраться с польскими делами. А потом вдруг от руки террориста на маскараде погиб шведский король Густав III. В апреле 1792 года Екатерина писала Гримму: «Я боюсь одуреть от всех потрясающих нервы событий, каковы, например, неожиданная смерть императора (австрийский император Леопольд II – Авт.), убийство короля шведского, развязка событий, ежедневно ожидаемая из Франции, да еще бедная королева португальская вздумала сойти с ума».
Но самое страшное было впереди. «Развязка событий из Франции» не заставила себя долго ждать. 21 января 1793 года король Людовик XVI был казнен. Храповицкий пишет, что по тяжести восприятия это известие можно было сравнить только со смертью Ланского и Потемкина – самых близкий людей Екатерины. Она слегла в постель. Был назначен шестинедельный траур при дворе.
Россия ответила на казнь короля указом, по которому из России выселялись все французы. Для того, чтобы остаться и не уезжать на родину, надлежало дать присягу на верность монархии и подтвердить отрицательное отношение к французской революции. Указ не имел действия, никто никуда не уехал, а появилось очень много «беженцев»-аристократов, которым в Париже грозила смерть. Французским эмигрантам помогали деньгами и участием.
Более действенным оказался указ о запрете ввоза в Россию опасной литературы, от которой и шла вся «зараза». Была установлена цензура, на таможнях в крупных городах (Петербурге, Одессе, Москве, Риге) был создан специальный отдел, который досматривал все книги.
Вот здесь под горячую руку и попал всем известный из школьной программы писатель и философ А.Н. Радищев – трагическая фигура нашей словесности. Отец его был крупным землевладельцем в Саратовской губернии. Учителя-гувернеры, конечно, французы, люди образованные и мыслящие в соответствии со временем. Радищев окончил пажеский корпус, после чего уехал за границу учиться в Лейпцигском университете. Вернувшись домой, он начал делать карьеру. Последняя его должность перед арестом – руководитель Петербургской таможни. С ранней юности его интересовал писательский труд. Указ о вольности дворянства позволял иметь собственную типографию. Пользуясь этим правом, Радищев и опубликовал у себя на дому «Путешествие из Петербурга в Москву». За эту книгу он и был арестован, препровожден к Шешковскому (обер-секретарю Тайной экспедиции Сената) и посажен в крепость. Екатерина, прочитав «Путешествие из Петербурга в Москву», сказала, что Радищев «бунтовщик хуже Пугачева».
Началось следствие. Зачем богатому человеку, крупному чиновнику писать книгу, в которой он всей душой сочувствует крестьянству, а помещиков называет «пиявицами ненасытными»? Судя по опросным листам, ответы подследственного многословны и, наверное, неубедительны для опрашивающих: Радищев не любил службу, он хотел быть писателем. «Путешествие…» не первый опыт, но пока публикации его сочинений популярности не имели. Он хотел написать такую книгу, каких на Руси еще не писали. Этим он надеялся вызвать читательский спрос, хотел «быть известну между авторами». Он стал известен – всем, на века – но какой ценой!
Екатерина II: «В намерении сей книги на каждом листе видно: сочинитель оной наполнен и заражен французским заблуждением, ищет и выискивает все возможное к умалению почтения к власти и властям, к приведению народа к негодованию противу начальника и начальства». Можно подумать, что неграмотный народ будет это читать!
Был суд. Радищева приговорили к смертной казни четвертованием. В вину вменялось: «Книга «Путешествие из Петербурга в Москву» наполнена самыми вредными умствованиями, разрушающими покой общественный, умаляющими должное к власти уважение, стремящимися к тому, чтоб произвести народное негодование противу начальников и начальств и, наконец, оскорбительными и неистовыми изражениями против сана и власти царской». Судьи явно цитируют императрицу.
Естественно, Екатерина обуздала судей и показную жестокость приговора. Радищев был сослан на десять лет в Сибирь в Илимский острог. Вступив на престол, Павел I заменил ссылку в Сибири на безвыездную жизнь под присмотром полиции в собственном имении в Калужской области. Александр I полностью освободил Радищева, призвал к службе, но это было уже ему не по силам. В 1803 году он покончил с собой.
Книжное дело. Новиков и масоны
Словно предчувствуя тяжелую поступь будущего, императрица загодя (за четыре года до того, как Людовик XVI назначил выборы в Генеральные штаты, до того, как третье сословие под проливным дождем нашло помещение для заседания – спортзал королей – и там приняло «Клятву в зале для игры в мяч», с которой, собственно, все и началось) начала борьбу с книгопечатанием в столицах и прочих городах России.
Вернемся несколько назад. Как уже было сказано, печатное слово императрица уважала. В 1771 году иностранец Гартунг заводит типографию для печатания иностранных книг, в 1776 году в типографии Вейтбрехта и Шнора начинают печататься в огромном количестве русские книги. Указом от 15 января 1783 года каждому разрешено заводить собственную типографию, с обязательным уведомлением об этом в управе благочиния. Тут же вводится негласная цензура, чтобы не было в книгах ничего «противного законам Божиим и гражданским».
Самой активной в России была «Типографская компания» Н.И. Новикова в Москве. Николай Иванович был хорошо известен в обеих столицах. Недаром Н.И. Павленко называется его «едва ли ни самой яркой в России фигурой в эпоху просвещения». Как уже было говорено, еще в 60-х годах, в пору печатания им журналов «Трутень», «Живописец» и «Кошелек», отношения с императрицей у него «не сложились». Как только появилось возможность свести с ним счеты, Екатерина отмстила ему за все разом.
Вот автобиографическая справка: Н.И. Новиков (1744–1818 гг.). До 1778 года жил и работал в Петербурге, затем переехал в Москву, арендовал типографию Московского университета и занялся издательским делом. Далее он организовывает типографии, библиотеки и книжную торговлю. Новиков издает книги по самым разным отраслям знаний. Его книжные лавки находятся в шестнадцати городах. Новиков широко занимается благотворительностью. Чем же он так не угодил Екатерине, что она на пятнадцать лет упрятала в Шлиссельбургскую крепость?
Новиков был франкмасоном, то есть принадлежал к очень популярному движению европейской и русской жизни того времени. В России масонство появилось при Анне Иоанновне (иные утверждают, что масонство завез Петр I). Вначале увлечение масонством жило как дань моде, им кокетничали, говорили о вселенской любви и некой «масонской тайне». Со временем масонство стало нравственной философией, и Новиков относился к ней весьма серьезно.
По примеру Запада в Петербурге и в Москве стали создаваться тайные братства – ложи. Идеологом петербургского масонства был Елагин, московского – Новиков и Шварц. В отличие от елагинского увлечения внешней стороной масонства – символикой и обрядовостью – Новиков видел в учении вольных каменщиков возможности для нравственного усовершенствования.
XVIII век обожал тайны и мистику еще больше, чем XXI век, но в отличие от нас, масонов интересовали не экстрасенсы и «колдуны в пятом поколении», а переустройство мира по принципам добра и справедливости. А что до тайных ритуалов с гробами и черепами, так мужчины обожают всяческие игры. Пусть лучше такая забава, чем «игра в войнушку». В 1812 году им предстояла очень серьезная война, и очень многие из моих любимых героев Первой отечественной были масонами.
Разумеется, в типографиях Новикова печаталась и масонская литература. Екатерина II ознакомилась с этой литературой и назвала ее сумасбродной. В 1780 году Петербург посетил мистик Калиостро. Он очаровал петербургских дам и весь высший свет. Екатерина II отозвалась о нем как о негодяе, достойном виселицы. Калиостро еще более восстановил императрицу против масонов. С ее трезвым и рациональным умом, Екатерина ненавидела всякую мистику, астрологию, суеверия. Поиск религиозного самоусовершенствования ей тоже был непонятен.
Борьбу с Новиковым и неугодным книгопечатанием Екатерина II начала в 1785 году. Первое порицание он получил за то, что собирался печатать «ругательную историю ордена иезуитов». Кажется, Екатерине-то какое дело до иезуитов? Ан нет. В 1773 году папа запретил деятельность ордена иезуитов в Европе (за крайнюю неразборчивость в средствах для достижения цели), и Екатерина тут же взяла этот орден под свое покровительство. В основанных иезуитами школах были великолепные педагоги. Видно, этим императрица и прельстилась.
Затем в вину Новикову поставили то, что многие его книги проповедуют «колобродство, нелепые умствования и раскол». По заданию Екатерины архиепископ, затем митрополит Московский Платон устроил Новикову настоящий экзамен в вопросах веры. Поскольку сам Новиков считал, что «истинное масонство в том просвещении, к которому можно прийти, идя по стопам христианского нравоучения», он нашел с митрополитом общий язык. Платон отозвался о Новикове весьма положительно.
Тем не менее, в июле 1786 года Екатерина запрещает вольным типографиям печатать книги церковного содержания, а также книги от комиссии народных училищ. Книжные лавки были описаны, опечатаны. Было найдено огромное количество «противозаконно» напечатанных книг, они были сожжены. В гигантском аутодафе погибло 18 656 книг. В костер пошли «Житие Сергия Чудотворца», «История священная», «Азбука немецкая», «Собрание сочинений духовных» Сумарокова, «Духовные сочинения» Ломоносова, «Азбука Российская церковная и гражданская», сочинения митрополита Платона тоже были сожжены. В 1789 году Фонвизину было запрещено печатать книгу «Друг честных людей, или Стародум». В 1790 году запрещена книга Радищева «Путешествие из Петербурга в Москву».