При этих словах Фелисити весьма чувствительно тычет меня локтем в бок. Девушки кашляют и топчутся на месте, пытаясь скрыть смущение. Мисс Мур, не обратив на это внимания, продолжает:
— Самое удивительное, что в этой пещере имеются рисунки, изображающие самых разнообразных богинь. Не только языческих или римских, но и скандинавских, германских, кельтских. Скорее всего, это место было хорошо известно путешественницам, здесь они могли без помех заняться магией.
— Магией? — переспрашивает Элизабет. — Так они были ведьмами?
— Нет, нам не стоит думать о них как о колдуньях. Они могли быть мистиками и целительницами, женщинами, которые собирали травы и принимали роды. Женщинами, обладавшими особой силой и всегда жившими в страхе, — печально добавляет она.
Я снова думаю о том, зачем было мисс Мур приезжать сюда, зачем ей учить нас рисовать хорошенькие картинки вместо того, чтобы жить в большом мире… Она ведь вовсе не дурнушка. У нее доброе лицо, живая улыбка, стройная фигура. На брошке у ее горла красуются несколько рубинов, можно предположить, что мисс Мур не лишена некоторых средств.
— Мне кажется, они очень необычные, — говорит Фелисити, поднося фонарь поближе к стене.
Она обводит пальцами примитивный силуэт, который вроде бы изображал женщину с вороньей головой. Еще две фигуры женщин рядом частично уничтожены временем.
— Ух, как это противно, — бормочет Сесили.
По ее лицу проскальзывает тень, и на мгновение я как будто вижу, какой она станет в старости — нечто ограниченное, тощее, с большим носом…
Мисс Мур всматривается в рисунки.
— Вот эта леди, похоже, имеет какое-то отношение к Морриган…
— К чему? — спрашивает Пиппа, хлопая ресницами и улыбаясь так, что мужчины, несомненно, сочли бы ее улыбку обещанием рая.
— Морриган, или Великая королева. Древняя кельтская богиня войны и разрушения. Она была воистину устрашающей. Иногда говорят, что ее можно увидеть стирающей одежду тех, кому предстоит погибнуть в сражении, и еще она летала над полями битв, собирая черепа убитых… вот они, видите? Висят на ее шее и лежат перед ней.
Сесили содрогается.
— И зачем бы кому-то поклоняться ей?
— Разве в вас нет ни капли воинственного духа, мисс Темпл? — спрашивает мисс Мур.
Сесили откровенно ужасается.
— Искренне надеюсь, что нет! Это уж очень… непривлекательно.
— Но почему?
— Ну… Это… все равно что быть мужчиной, разве не так? Женщине никогда не следует проявлять чего-то столь неблаговидного.
— Но без искры гнева, без разрушения не может быть и возрождения. Морриган ведь ассоциируется еще и с силой, независимостью и плодородием. Она была хранительницей души до ее перерождения. Ну, во всяком случае, так о ней говорят.
— А эти женщины кто такие? — Энн тычет коротким пальцем в рисунок.
— Это две постоянные спутницы Морриган, она как бы едина в трех лицах, обычно ее и изображали как прекрасную девственницу, великую мать и жаждущую крови ворону. Она может менять облик по собственному желанию. Это просто пленяет, в самом деле.
Фелисити одаривает мисс Мур холодным взглядом.
— Интересно, а как вы узнали так много о разных богинях и прочем, мисс Мур?
Мисс Мур наклоняется к Фелисити, их лица сближаются так, что они могут ощущать дыхание друг друга. Фелисити, наверное, чувствует себя как на горячих углях из-за подобной дерзости. А мисс Мур говорит медленно, отчетливо:
— Я знаю все это потому, что много читаю.
Она отодвигается от Фелисити и выпрямляется, уперев руки в бока, в глазах — отчаянный вызов.
— Могу я предположить, что вы все тоже иногда заглядываете в книги? Или даже частенько? Поверьте, очень приятно иметь возможность поговорить с другими о чем-то, кроме погоды и здоровья королевы. Ваш ум — не запертая клетка. Это просторный сад. И он требует внимания и ухода. А теперь, мне кажется, довольно с нас мифологии. Давайте-ка и сами что-нибудь нарисуем.
Мы послушно открываем планшеты для рисования и достаем тонкие палочки древесного угля. Пиппа жалуется, что в пещере слишком жарко для рисования. Но дело в том, что она не умеет рисовать. Совсем. Все ее попытки заканчиваются тем, что она изображает нечто вроде кучи мрачных камней, пусть даже на самом деле собиралась нарисовать тарелку с яблоками. Энн принимается за дело с обычным для нее стремлением к совершенству, нанося на лист короткие аккуратные штрихи. Мой уголь летает над планшетом, и когда я заканчиваю, я и сама захвачена видом богини охоты. Она держит в руке копье, а впереди мчится убегающий от нее олень. Но рисунку чего-то не хватало, и я пририсовала внизу символ с ожерелья матери — полумесяц и глаз.
— Очень интересно, мисс Дойл, — негромко произносит мисс Мур, глядя на рисунок через мое плечо. — Но вы нарисовали Око Полумесяца…
— Это так называется?
— О, да. Это очень известный символ.
Тут вмешивается Энн:
— Похоже на то странное ожерелье, что ты носишь.
Остальные девушки с подозрением поворачиваются ко мне. Мне хочется дать Энн хорошего пинка и заставить ее прикусить длинный язык. Мисс Мур вскидывает брови.
— Вы носите ожерелье с этим символом?
Я с некоторым напряжением вытаскиваю ожерелье из-под высокого воротника.
— Оно принадлежало моей матери. А ей его подарила какая-то сельская женщина много лет назад.
Мисс Мур наклоняется, чтобы получше рассмотреть ожерелье. И даже легонько трет большим пальцем кованый полумесяц.
— Да, точно, оно самое.
— Но что это такое? — спрашиваю я, снова пряча ожерелье за ворот платья.
Мисс Мур выпрямляется, поправляет шляпку.
— Легенда утверждает, что Око Полумесяца — это символ Ордена.
— Символ чего? — скривившись, переспрашивает Сесилия.
— Вы никогда не слышали об Ордене? — удивляется мисс Мур, как будто это нечто такое же общеизвестное, как арифметические правила.
— Ой, расскажите нам, мисс Мур! — загорается Пиппа.
Она согласна на что угодно, кроме рисования.
— Да, Орден… Это действительно интересная история. Если я достаточно хорошо помню фольклор… ну да, когда-то давным-давно, на заре времен, жили несколько очень могущественных волшебниц. Предполагается, что они умели проникать в некий мистический мир, расположенный рядом с нашим миром, — мир, состоящий из множества сфер, где эти чародейки могли творить свою магию…
Картик упоминал о сферах… и о них же говорится в дневнике Мэри Доуд. Я холодею, мне отчаянно хочется узнать побольше…
— А что это за магия? — слышу я собственный голос.
— О, величайшая из всех — сила иллюзии.
— Ну, мне это не кажется чем-то уж очень особенным, — фыркает Сесили.
Элизабет складывает руки на груди. Видно, что им рассказ мисс Мур не слишком интересен.
— В самом деле, мисс Темпл? А вот этот гребень в ваших волосах — это ведь последняя мода, не так ли?
Сесили польщена.
— Ну да, это так.
— И он делает вас модницей? Или он просто создает иллюзию, что вы модно выглядите?
— Я что-то не понимаю, что вы имеете в виду.
Глаза Сесили зло вспыхивают.
— Не сомневаюсь, что не понимаете, — кивает мисс Мур с сухой улыбкой.
— А могли они делать что-то еще? — спрашиваю я.
— О, да. Эти женщины могли помочь духу перейти в другую жизнь. Они обладали силой прорицания и ясновидения. Для них завеса между нашим миром и миром сверхъестественного была прозрачной. Они умели видеть и чувствовать то, что недоступно другим.
Во рту у меня пересыхает, как будто над языком пронеслась песчаная буря.
— В видениях?
— Ты ужасно любопытна, — насмешливо произносит Элизабет.
Фелисити сильно дергает ее за локон, и Элизабет, взвизгнув, умолкает.
— Но как они могли проникать в другой мир?
Это заговорила Фелисити, задав тот самый вопрос, который хотела задать я. По рукам пробежали мурашки.
— Ого! Я, кажется, разожгла небольшой пожар, — смеется мисс Мур. — Но разве у вас не было суровых нянюшек, которые рассказывали вам страшные сказки, чтобы заставить угомониться и по вечерам сидеть тихонько? Боже, да что же стало с гувернантками Империи, если они разучились пугать девочек до полусмерти?
— Пожалуйста, расскажите нам, мисс Мур! — умоляюще произносит Пиппа, бросая осторожный взгляд на Фелисити.
— Что ж… если верить легендам — и моей собственной злобной нянюшке, да упокой Господь ее недобрую душу! — сестры Ордена могли взяться за руки и особым образом сосредоточиться, и перед ними открывалась некая дверь, своего рода портал, переход в иные сферы.
Дверь в свет…
— А им нужно было что-то еще делать, чтобы перейти туда? Надо им было что-то говорить, ну, нечто вроде заклинания, возможно? — продолжаю расспрашивать я.
За спиной Марта передразнила меня по своему обыкновению, и если бы я не была так сосредоточена, я нашла бы способ ей ответить.
Мисс Мур мягко смеется и качает головой.
— Помилуйте, да откуда мне знать? Представления не имею! Это же просто миф. Как и все эти символы на стенах. Какие-то обрывки разных историй доходят до нас через многие поколения. Или теряются по дороге. Легенды исчезают понемногу перед лицом индустриализации.
— Вы хотите сказать, нам следует вернуться назад, на прежние пути?
— Я ничего подобного не говорю. Вернуться обратно невозможно. Мы всегда движемся только вперед.
— Мисс Мур… — Я не в силах остановиться. — А как вы думаете, почему кто-то мог подарить моей матушке Око Полумесяца?
Мисс Мур немного думает.
— Полагаю, кому-то показалось, что ей может понадобиться защита.
У меня возникает ужасающая мысль.
— Но предположим, что некая женщина осталась без этого вот ожерелья… без его защиты. Что могло бы случиться с ней?
Мисс Мур качает головой.
— Я и не предполагала, что вы можете оказаться настолько впечатлительной, мисс Дойл.
Девушки хихикают. Я вспыхиваю.
— Подобные символы ничуть не более эффективны, чем, например, кроличья лапка. Я бы не стала возлагать слишком много надежд на защитную силу вашего амулета, как бы симпатично он ни выглядел.