– А ей зачем птица, как по-вашему? – осторожно спросила Катя.
– Чудила она после смерти Данилы. Может, не в себе… а может… Чтобы на фото опять сняться уже с вороном – в шальварах, в лифчике, как голопузые, которые на Востоке пляшут, фокусы показывают.
– В костюме одалиски? С вороном?
– Да! Ну, чтобы окончательно уже походить на них. На Великую и на Аделаиду. Вы же сами видели их на снимках в таком виде.
– А зачем она хотела быть как они? Внешне?
– Не только внешне. – Вера Резинова отвела глаза. – Она всегда об этом мечтала – быть как они. Полностью. Целиком. Слиться с ними. Соединиться.
– Вы сейчас мне говорите о Четвертых?
Вера Резинова молчала.
– Что вы о них знаете?
– А что я могу знать? Я была тогда ребенком. Что знает девчонка? Сказки, которые ей взрослые рассказывают. Но я была умной. Подростком в год смерти Великой я уже…
– Что?
– Я понимала, что это не совсем сказки.
– У вас самой есть какие-то особые способности? За что Великая приблизила вас к себе? Почему разрешала подолгу гостить в доме на Арбате и брала вас, ребенка, с собой на гастроли?
– У меня никаких способностей нет и не было. – Вера Резинова покачала головой. – Может, она так думала, раз я родня… сестра Риги, то и у меня тоже… Но я ее разочаровала своей заурядностью. Это мне однажды Рига заявила с усмешкой.
– А у Регины имелись способности?
Вера опустила голову. Потом кивнула нехотя.
– Какие?
– Вы у Соньки… у Мармеладки об этом спросите. Она вам расскажет.
– То, что Мармеладова нанесла себе увечье ножницами – вина Регины? – спросила Катя.
Вера Резинова согласно затрясла головой – да, да!
– Они все дико соперничали между собой тогда – я же вам рассказывала, – прошептала она быстрой скороговоркой. – Они, старшие. Я только слушала, смотрела… А они поубивать готовы были друг друга, чтобы… Великая выбрала из них сама. Столько лет минуло, но у меня до сих пор мороз по коже, как вспомню. Рига ведь это с Мармеладкой сотворила ради Великой, понимаете?
– Нет, объясните, – попросила Катя, сама вновь ощущая тот самый холодок… колючую льдинку…
– Чтобы доказать ей, что она может. Ну, способна ее заставить… Чтобы продемонстрировать Великой свою силу.
– А у остальных какие были способности? У Мармеладки? У Стаса Четвергова – внука?
– Внука Стасика сами расспрашивайте. Он тот еще фрукт. – Вера усмехнулась мрачно. – Я ж вам сказала, он Ригу изнасиловал. А Мармеладка… она медиумом прикидывалась.
– Медиумом?
– Комедию перед Великой разыгрывала – мол, она может с мертвяками общаться. Мол, Аделаида с того света к ней приходит, разговаривает с ней.
Катя подумала: их беседа опять скатывается в некую бредовую плоскость. И если бы перед ней сидел другой фигурант, а не бывшая сотрудница ФСИН, повидавшая многое на своем веку, она этот разговор тотчас бы прекратила. Однако…
– Так, ладно. Вернемся к событиям недавним. – Катя помолчала. – В четверг утром вы звонили Регине. Зачем?
– Я вам правду сказала – по-родственному проведать, как она себя чувствует после жары. Регина меня сама часто просила: «Вера, позванивай мне». Она из-за сердца очень тревожилась.
– Но Регина не стала с вами говорить по какой-то причине.
– И опять я вам говорила: она сидела в уборной. Это правда. Она мне сама потом перезвонила. Понос ее со страха пробил!
– Со страха?
– Она мне со слезами чуть ли не в панике рассказывать стала – мол, ночью ей звонил сын Данила из арбатского дома. Покойник ей звонил! Я ее пыталась успокоить – что ты выдумала? А она – звонок с нашего арбатского номера! А я ей – да ты подумай, кто в дом мог ночью забраться? У кого могут вторые ключи остаться? Ты замок поменяла? Она мне – нет, мне в голову не пришло. А я ей – так твоя невестка несостоявшаяся, возможно, ключи от дома до сих пор хранит. Вот и куражится над тобой. Пугает тебя!
«Да, в догадливости Верке-Шмыге не откажешь… Возможно, поэтому Великая… Мегалания Коралли и приблизила ее когда-то к себе. Разглядела это даже в девчонке…» – решила про себя Катя.
– Я ее пыталась унять, но она не успокоилась. Она Ирку… невесту Данилы панически боялась. Я по ее тону чувствовала, по голосу.
– А почему она ее боялась, Вера Алексеевна?
– Может, вину свою чувствовала перед ней? – Вера Резинова косо глянула на Катю. – Не спрашивайте, что там у них точно вышло. Этого мне Рига не сказала. И ничего я толком не знаю. Но… интуиция-то у меня всегда была развита очень остро.
Глава 34. Ящерка-медиум
Уже было начало девятого утра, когда Катя и Гектор покинули Полосатово, где кипел уголовно-процессуальный аврал в связи с задержанием передравшейся между собой родни убитой Регины Гришиной. Капитан Блистанов вызвал дежурного следователя, поднял по тревоге всех своих сотрудников. Они с Гектором вдвоем внимательно изучали изъятые мобильные обеих сестер и Захара Резинова. Искали в переписке, в мессенджерах хоть малейшие намеки на контакты с Региной Гришиной. Выяснилось, что Алла Тюльпанова никакими мессенджерами и чатами не пользовалась. Более того, на ее старом мобильном интернет давно отключили за неуплату, Вера и Захар Резиновы имели WhatsApp, однако переговоров в чате тоже не вели. Не нащупав привычной виртуальной среды, Полосатик-Блистанов сразу приуныл. Катя посоветовала ему заняться неотложным – послать эксперта-криминалиста с помощником в Рузу для обыска дома Аллы Тюльпановой и только в зависимости от его результатов принимать решение: задерживать ее либо отпускать. А самому разобраться с текущими делами и ехать в Звенигород, позвонить матери и попросить у нее содействия в подключении к обыску жилища Резиновых опытного криминалиста-токсиколога из ЭКУ.
– Вы все станете искать следы яда, бродифакума, в домах сестер, – инструктировала Блистанова Катя. – Скорее всего, вы ничего не найдете, однако обыски надо провести очень тщательно. Отработать все.
– Слушай, что тебе говорят умные люди, – велел Гектор Блистанову. – Исполняй по пунктам. Мы сейчас поедем к Соне Мармеладовой, разбудим ее и допросим. Затем я позвоню Четвергову насчет досье и назначим встречу с ним.
– Я к Четвергову с вами поеду! Не бросайте меня здесь одного! – воскликнул Полосатик-Блистанов. – Я знать хочу, как там она… Великая со Сталиным и… вообще! Гектор Игоревич, дело ведь просто невероятное у меня в Полосатове, историческое!
– Вот и рули сам достойно подобным экстраординарным делом. Ты начальник. Ты босс. Раскроешь – в анналы полицейские войдешь как знаменитый сыщик Арсений Блистанов.
– Мальчишка восторженный, – посетовал Гектор, когда они с Катей уже по километровым утренним пробкам на Минском шоссе направлялись в центр, на улицу Дмитрия Донского. – Словно в игру компьютерную играет.
– А дело и правда чем-то на компьютерную игру смахивает, – ответила Катя. – Заметили, по нему очень трудно выдвигать привычные криминальные версии – за исключением корыстного мотива убийства и мести. Месть как мотив у Ирины Лифарь при этом имеет некую фантастическую подоплеку. Все прочие версии, все концы вообще призрачны… Я вот думаю о Мармеладке, к которой мы едем. Только с ней мы не общались. У всех есть причины убить, пусть и фантастические у кого-то. У нее вроде тоже, если Регина была повинна в ее травмах… Трудно в такое поверить, но мы попытаемся с вами и… что же? Увечье Мармеладки произошло в конце семидесятых годов. Подруги как-то сосуществовали целую жизнь. Что вдруг должно было случиться, чтобы Мармеладка через столько лет решила посчитаться? Какова причина? Я думаю – и не только насчет Мармеладовой… причина убийства Регины должна быть либо очень мощная… Некий эмоциональный взрыв, потрясение… Либо…
– Что? – Гектор внимательно серьезно слушал.
– Либо тайная. Скрытая пока от нас. Мы чего-то до сих пор не знаем. Самого главного.
– Есть еще третий вариант, – заметил Гектор. – Больной разум.
– А если Мармеладова опять нам дверь не откроет? – забеспокоилась Катя – они уже сворачивали на улицу Дмитрия Донского к нужной им «хрущобе».
– Тогда я к ней с крыши на балкон спущусь. – Гектор ответил вроде как на полном серьезе. – У меня трос буксировочный в багажнике длинный. Рот ей сначала заткну, чтобы не орала, соседей не всполошила. Потом вам дверь открою.
– Гек!
– Что, Гек? Думаете, слабо? Я альпинизмом с пятнадцати лет с братом и отцом занимался. У нее всего-то третий этаж. Меня никто не заметит – ниндзя засечь нельзя-я-я-я. – Он, лицедей, спародировал своим изменчивым голосом Смоктуновского в «Гамлете». – Да вон она, никуда и спускаться не надо, – Внезапно Гектор резко остановил «Гелендваген». – Надо же… утренняя пробежка, кроссовочки… а нам ее пациенткой дурдома имени Кащенко представляли.
Катя увидела во дворе пятиэтажки худую спортивную женщину в шортах-бермудах, открывавших мускулистые ноги, в старых беговых кроссовках и ветровке, завязанной вокруг талии. Седая короткая стрижка и…
Гектор обладал все же орлиным зрением, раз с такого расстояния разглядел шрамы на лице пожилой бегуньи.
– Мы не спешим, пусть она зайдет в подъезд. – Гектор достал что-то из своего армейского баула и положил в карман запачканного грязью и пылью пиджака. – По холодку бегала… Все, она внутри. Теперь и мы.
Они выскочили из машины и побежали к подъезду, Гектор открыл его при помощи своего «универсального ключа» и ринулся на третий этаж. Катя чуть отстала. Гектор налетел на Мармеладову сзади, когда она отпирала дверь своей квартиры – «Полиция! Гражданка Мармеладова, вы?» – резко втолкнул ее внутрь, впустил Катю и захлопнул дверь. Прислонился к ней спиной. Все произошло в какие-то доли секунды!
София Мармеладова стояла перед ними в крохотной прихожей.
– Полиция?! Что за дела? – голос ее дрожал. – Как вы посмели ворваться ко мне как бандит?
– В прошлый раз вы нам дверь не открыли. С балкона наблюдали за нами. Так что узнали нас, – парировал Гектор. – И причина визита полиции вам отлично известна – смерть вашей подруги детства Регины Гришиной. Убийство ее. Не потому ли вы скрылись от нас прошлый раз, что сами замешаны в преступлении?