– Минское шоссе? Но это же…
– Да, Катя, да. Судя по всему, она едет в Полосатово. Может, и прав наш Блистанов – после убийства она спрятала там какую-то вещь, которой они, эти Четвертые, дорожат… В доме ли, на участке или где-то в лесу… Не там ли, где мы с вами разбитую одалиску нашли?
Гектор набрал номер Блистанова.
– Слушай, Сеня, ее дома нет. Судя по сигналу маяка, она направляется к тебе в Полосатово. Поднимай всех – надо прикрыть путь в поселок на подступах, у вас ведь одна дорога… Дом – туда сам отправляйся сейчас же. С лесным массивом труднее, конечно, но постарайся. Мы возвращаемся к тебе, но Мармеладова нас здорово опередила. Поэтому, если что, действуй по обстановке, задержи ее сам.
– Понял, Гектор Игоревич! А… я ж ее не видел… Как она хоть выглядит?! А то задержим, да не ту!
– Блин… да, ты ее не видел. Но чем ты слушаешь?! Узнаешь ее сразу – у нее же лицо изуродовано, шрамы.
В машине Гектор настроил мобильный на прием сигнала с маяка, синхронизировав его с ноутбуком.
– Катя, пристегнулись? Поедем очень быстро. Штрафов за превышение не миновать, но… это ерунда. Главное, вы не бойтесь гонок ночных.
– Гек, я не боюсь, – ответила Катя, пристегиваясь. – С вами мне не страшно.
И они рванули по Москве так, что…
Какие там штрафы…
Оглушительные сигналы машин, которые Гектор обгонял, устроив бешеные «шашки» на дороге. Вой полицейской сирены… Гектор лишь прибавил скорость – и разозленные наглостью лихача гаишники остались где-то далеко позади. Огни, огни, огни… Они так и мелькали мимо, мимо…
Катя раз пять покрывалась холодным потом. Все же… «какой русский любит такую езду»? О, мама моя…
Но он, Гектор Троянский… Шлемоблещущий словно создан для всего этого – скорости, риска, экстрима…
Они уже сворачивали с Минского шоссе к железнодорожной станции Юдино, откуда начиналось Полосатовское дачное шоссе, как вдруг… Сигнал маяка снова пропал.
Гектор съехал на обочину. Остановился. Катя перевела дух.
– Полосатик ее взял, что ли? Не пойму. – Гектор позвонил Блистанову. – Ну, что там у тебя, капитан?
– Ничего. Я у дома Гришиной. Здесь никого. Все темно. Калитку я сам открыл – на участке тоже никого, дом не вскрыт, окна целы, проникновений нет, – доложил Блистанов. – Мои патрульные на дороге у поселка останавливали все машины подряд. Их за это время всего пять прошло. Грузовик с продуктами для магазина, три частника и одно такси. Ни в одном женщины со шрамами на лице не обнаружено. Если она вышла из такси раньше поворота на нашу дорогу, значит, она все еще в пути, лесом идет. Но куда? А что сигнал показывает?
– Ничего. Вырубился сигнал, – мрачно ответил Гектор. – Ждем, Сеня.
– А что собой представляет ваш маяк? – спросила Катя.
– Пластинка типа фольги. Израильская разработка датчиков движения с локацией. Но там радиус лишь примерный, до полукилометра от фактического местонахождения объекта. – Гектор постукивал по рулю кулаком.
В кромешной темноте на дачной дороге они сидели и ждали. Прошло полчаса. Затем еще десять минут. Снова раздался звонок мобильного.
– Гектор Игоревич, – спросил убитым тоном Полосатик-Блистанов, – ну как, чего? Мне-то чего делать? Отбой всей операции? Не возьмем мы поганку с поличным? Вы-то сами где сейчас находитесь?
– Мы на полпути между Юдином и Полосатовом, у железной дороги, – ответил Гектор. – Давай так поступим: ждем еще четверть часа и затем возвращаемся в Москву на улицу Донского. Куда бы эта баба Мармеладова ни путешествовала ночью, что бы ни забрала, если что-то и спрятала, деваться ей, кроме ее норы, некуда, тогда… ты ее задержишь дома. И мы…
– Гек, Гек, смотрите, у вас там красная точка-маркер появилась, пульсирует. – Катя, оглянувшись, указала на экран ноутбука, который они оставили на заднем сиденье включенным. – Только звукового сигнала нет, но…
Гектор резко обернулся, следя взглядом за медленно ползущим красным маркером на экране. И по его лицу Катя поняла – что-то еще случилось. И такого сам Гектор Троянский не ожидал.
Глава 40. Великий мясник
– Маяк показывает: Мармеладова не в Полосатове, – объявил Гектор.
– А где она? – Катя следила взглядом за алой точкой-маркером, что медленно двигалась по экрану ноутбука на крупномасштабной карте и… внезапно остановилась.
– В Жаворонках.
– У Четвергова? Она в такой час явилась к нему?!
– Может, у Четвертых даже ненастоящих ночь – это день? – Гектор резко сдал назад «Гелендваген» и начал разворачиваться на пустой дачной дороге.
И тут сигнал на экране исчез.
Через двадцать минут они миновали Литовский поселок и въехали в старую часть Жаворонков. Остановились недалеко от поместья Стаса Четвергова. Прошли по бетонной дороге в полной темноте – Гектор даже не включал взятый с собой фонарь. Стояла мертвая тишина – высоченный забор подпирал небо подобно крепостной стене, ворота были закрыты. Камеры наблюдения… Гектор шепнул Кате, чтобы она держалась вплотную к забору, чтобы не попасть в их обзор, хотя он не знал, как именно отрегулирована программа наблюдения.
Ночь дышала духотой, где-то далеко снова собиралась гроза.
– Он ее сам впустил, когда она явилась. Они же друзья. Они сейчас в доме. – Гектор оглядывал высокий забор.
Он быстро повел Катю вдоль него к лесу, в который вклинивался огромный участок «дворянского гнезда» Четвергова. Они огибали территорию, Гектор искал место, где можно перебраться через стену.
– Здесь. Дальше не пойдем. Там снова камеры. – Он смерил расстояние от земли до верха стены.
– Гек, я не перелезу. – Катя поняла, что сама она никогда не сумеет перебраться через подобный забор.
– Спокойствие… Все под контролем. Снимите только свои шлепанцы для начала.
– Пантолеты. – Катя быстро разулась, встала босыми ногами на траву.
Гектор снял ботинки. Свои так и оставил у забора, а Катины пантолеты поднял, перебросил через забор.
– Там обуетесь. – Он скинул и пиджак, отошел от забора на приличное расстояние – разбег и… он прыгнул, ногами отталкиваясь от стены, быстро словно взбегая по ней, как это делают спецназовцы при преодолении препятствий и штурма зданий, в броске дотянулся рукой до верха забора, ухватился, подтянулся, изгибаясь, поднимаясь.
Зацепился ногами за верх забора, зажимая его край под коленями и… свесился вниз головой, точно акробат в цирке на трапеции – руки опущены.
– Катя, подойдите, повернитесь спиной, ничего не бойтесь. Я вас удержу и подстрахую, мы вместе переберемся.
Катя шагнула вплотную к нему, свисающему с забора вниз головой, повернулась, и он крепко обнял ее, приподнял легко. Начал медленно поворачивать, просовывая руку ей под колени и одновременно сам приподнимая верхнюю половину тела.
И вот он уже держит Катю на руках у груди и, сгибая торс, поднимается вместе с ней… тянется вверх, напрягая мускулы…
Катя вцепилась в него.
– Гек!
– Тихо, тихо, тихо… сейчас… не уроню…
Он подбросил себя рывком вверх, и вот уже он сидит на верху стены, держа Катю в железных объятиях.
– Мы уже лазили вместе по заборам, помните?
– Гек, это только вы так можете. – Катя боялась взглянуть вниз – все же очень высоко.
– Здесь, как в кресле, удобно. И обзор классный. Только не видно ни зги… Теперь я вас очень аккуратно опущу на ту сторону, – шепнул он. – Только, чур, не щекотать меня, а то закричу.
Наклонился и начал опускать Катю, снова ее бережно поворачивая, как это проделывают с партнершами гимнасты под куполом цирка. Крепко ухватил ее за правое запястье и…
– Сейчас отпущу и подстрахую. Не бойтесь.
Катю резко бросило вниз силой собственной тяжести, когда он отпустил ее из объятий, но он моментально поймал ее левое запястье и, наклонившись, начал опускать.
– Все, до земли чуть больше метра. Я вас сейчас отпущу, прыгайте.
Катя сверзилась на траву, словно со стула спрыгнула. А следом за ней с высоченного забора соскочил и Гектор, подобно тигру паркура.
– Все нормально? Дыхание под контролем. – Он крепко взял Катю за руку, проверяя пульс.
– Все нормально. – Катя от волнения и стресса дышала тяжело.
Гектор посветил фонарем – нашел ее пантолеты, Катя обулась. Сердце ее готово было выскочить из груди!
Он погасил свой армейский фонарь. Их снова окутала полная тьма. Они попали на участок поместья Четвергова со стороны хозяйственных построек. От дома с колоннами их отделял огромный сад. Они быстро шли сквозь него, за деревьями возникли контуры дома – свет горел в крыле, где располагалась мастерская, все другие окна тонули во мраке.
– Гараж его вроде закрыт. – Гектор кивнул на ворота гаража.
Кате показалось вдруг, что на фоне освещенных окон там, внутри, промелькнула какая-то быстрая тень.
– Гек, она больная… безумная, помните об этом… Пусть и жестокая, и расчетливая, и скрытная… Но таковы многие сумасшедшие. Разум и душа ее все равно больны. Что бы ни случилось, мы должны это учитывать…
– Учту, – пообещал он. – Только вы держитесь строго за мной. Смотрите, дверь у них настежь… вот черт… что там происходит?
Дверь – та самая, на пороге которой Стас Четвергов встречал их в первый раз, была действительно распахнута. Они приблизились. Гектор остановился на пороге – анфилада освещенных комнат. Самый яркий свет горел в мастерской, заставленной баллонами и ящиками с образцами породы и камней. Дальше в комнате-музее освещались лишь витрины с образцами ископаемой флоры. Папоротники юрского периода… хвощи мезозоя… В воздухе витал какой-то еле уловимый сладковатый запах, словно мертвая флора медленно оживала.
А еще дальше в перспективе анфилады – посреди ярко освещенного зала валялись разбитые китайские вазы.
На паркете среди осколков пестрели кровавые пятна.
У Кати потемнело в глазах. И она, забыв о предупреждении Гектора, ринулась в зал – что, что, что здесь стряслось? Безумная Мармеладка убила и «гангстера» – друга детства?!