Куба, подобно Перу и Новой Испании перед ней, оказалась во власти конфликта между испанцами. Но Меньендес де Авилес был слишком влиятельной личностью и человеком, которым восхищались при испанском дворе, а потому Осорио не дерзнул пойти на прямое столкновение. Итак, 24 октября 1567 года Меньендес де Авилес, недавний триумфатор Флориде, стал губернатором Кубы вместо Осорио. Вдобавок он сохранил военное командование во Флориде, а Кубой управлял через заместителя, лисенсиадо Франсиско Зайаса, которому поручили провести судебное расследование деятельности Осорио.
Таким образом, именно Зайасу пришлось отражать очередную французскую атаку. Пьер Франк (также известный как «Педро эль Васко») повел пиратов в набег на Гавану с Тортуги в 1579 году. (Тортуга, порт на западе Испаньолы, все чаще использовалась в качестве неофициальной французской базы, предвещая последующую колонизацию «Сан-Доминге» и появление франкоязычного Гаити.) Поселение Баракоа на восточной оконечности Кубы подверглось разграблению, а испанский работорговый корабль с пятьюдесятью девятью рабами на борту был захвачен французами у мыса Маиси. Одновременно английский моряк и спутник Фрэнсиса Дрейка, Джон Оксенхэм — пират для испанцев, но герой Девона — пришел на Кубу с Ямайки‹‹391››. Правда, его испанцы в конце концов схватили и казнили в Лиме в 1575 году‹‹392››.
Схема, по которой Меньендес де Авилес из Флориды управлял Кубой через своего заместителя Зайаса, действовала до марта 1571 года, когда совет по делам Индий рекомендовал ее изменить, поскольку «Гаване требуется губернатор, который не является ни аделантадо, ни его ставленником». Но лишение губернаторства вовсе не означало опалы для астурийца. Напротив, Меньендес стал капитан-генералом флота и ему поручили очистить побережье Испании и Фландрии от корсаров — «морских нищих», причинявших столько хлопот испанской экономике у берегов Нидерландов. Доктор Алонсо де Касерес Овандо прибыл в испанские Индии с проверкой деятельности Меньендеса (назначенный 3 января 1573 года, он прибыл в Гавану 14 ноября), но Меньендес был не тем, кто опасается критики. 13 декабря того же года Габриэль де Монтальво, выходец из знаменитого семейства Медины-дель-Кампо, стал его преемником на посту губернатора Кубы‹‹393››.
Меньендес де Авилес не успел внести серьезный вклад в решение проблемы корсаров в Нидерландах, как от него ожидали, ибо он скончался от чумы в Сантандере 17 сентября 1574 года. Тем не менее он оставил яркий рассказ о своих свершениях в Новом Свете‹‹394››. Его кончина оказалась настоящей бедой для Испании, поскольку он был одним из немногих командиров, познавших вкус побед как в Старом Свете, так и в Новом.
Небольшая колония испанцев осталась во Флориде, а французы на неопределенный срок отложили дальнейшие набеги. Затем распространился слух, будто англичане намерены основать поселение в Виргинии (ведомые теннисоновским героем сэром Ричардом Гренвиллом и сэром Ральфом Лейном[75], первым правителем богатой колонии), возле залива Санта-Мария, который испанцы считали частью Флориды. Слух оказался ложным, но само его возникновение предвещало будущее Америки. Пока же англичане являлись тенью угрозы, а не реальной опасностью.
Достижения Меньендеса де Авилеса во Флориде какое-то время оставались непревзойденными, но по географическим причинам эта область не играла большой роли в испанском планировании и стратегических расчетах. Та же география позднее сделает историю Флориды весьма бурной, а саму территорию — жертвой международных амбиций, которые привели к ее покупке Соединенными Штатами в 1845 году.
15. Францисканцы на Юкатане
Юкатан — не остров.
К 1560 году испанское покорение Юкатана как будто завершилось. В следующем году Юкатан стал самостоятельной францисканской провинцией, и францисканцы обеспечили себе исключительное право на обращение местного населения в истинную веру. Они поделили провинцию на районы и основали влиятельные монастыри в Кампече, Мани, Исамале, Конкале (рядом с Меридой), Ах-Кинчеле, а также в самой Мериде. Религиозное обучение велось всерьез в школах при всех этих монастырях. Юкатан начал восприниматься как образцовая колония, руководимая монахами.
Фра Молина Солис оставил описание жизни в Мериде в те годы. Каждый день после восхода солнца старейшие братья выходили из церкви, неся крест, воздетый над головами, точно штандарт:
Следуя от дома к дому, они окликали детей… распевали молитвы, возвращались к храму… Святые отцы проповедовали христианское вероучение до тех пор, пока не наступал час мессы. Потом они расспрашивали детей, чтобы узнать, насколько те усвоили знания. После нескольких лет ежедневного посещения занятий ученикам разрешалось покинуть школу. Мальчики отправлялись трудиться в поля вместе со своими отцами, а девочки принимались помогать матерям в «женских» делах. Родителей могли попросить не забывать о догматах веры и молиться с детьми по вечерам… Взрослых индейцев в школах учили хоровому пению и музыке. Святые отцы обучали их играть на флейтах, органе, скрипках и даже флажолетах‹‹395››. Индейцы овладевали всеми этими инструментами с поразительным совершенством‹‹396››.
Некоторые энкомьендеро возмущались этим напором францисканцев: мол, своими стараниями монахи отвлекают от повседневного труда на полях и плантациях. Но другие, например Маркос де Айяла, всецело поддерживали повальную христианизацию. (Айяла воевал в Италии против турок, бывал в Венгрии и в Вене, а также был главным управителем Эль-Мосо Монтехо на протяжении большей части завоевания.) Ему принадлежала энкомьенда за пределами Вальядолида, и он щедро финансировал индейскую школу в своих владениях и сам проповедовал касикам. Кроме того, он первым стал выращивать на Юкатане шелковицу‹‹397››.
В 1549 году, преодолев некоторое сопротивление конкистадоров вроде Эрнана Санчеса дель Кастильо и Франсиско Лопеса, передовые францисканцы, те же братья Лоренсо де Бьенвенида и Луис де Вильяльпандо, сочли, что городским советам, состоявшим исключительно из испанцев, нужно предоставить право голоса в решении местных вопросов. В результате под угрозой оказалось даже положение «исходных» завоевателей Монтехо, которые владели землями, но не считались горожанами. Некий Франсиско Веласкес захватил их энкомьенды в Табаско. Аделантадо Монтехо поспешил туда из Мериды, а его старый соратник Иньиго Ньето пленил Веласкеса и посадил того в тюрьму Кампече вместе с другим советником Алонсо Вайоном. Монтехо потребовал ключи от сундуков с королевской казной, но Веласкес отказался их отдать. Тогда Монтехо взломал сундуки, забрал свои доходы и бумаги и вернулся обратно в Мериду.
Веласкес продолжал протестовать, и его поддержал верховный суд, члены которого были полны решимости заставить Монтехо отказаться от энкомьенд в Табаско. Судьи вообще не слишком потакали конкистадорам, и теперь они поручили Франсиско де Угальде изъять все владения Монтехо. Изучив документы, в которых дотошно оговаривались возможные последствия конфликта, Монтехо сдались. Аделантадо даже пришлось расстаться со своей энкомьендой на Мани, которую он надеялся превратить в наследственное поместье. Доктор Блас Кота, португальский стряпчий и знаток канонического права, в феврале 1549 года получил задание проверить деятельность старшего Монтехо.
Кота прежде подвизался в помощниках Алонсо Мальдонадо, когда тот исполнял обязанности губернатора Гватемалы после смерти Педро де Альварадо, и его полномочия на Юкатане действовали с момента начала проверки (13 мая). Кота отстранил от дел самого аделантадо, а также его сына и племянника (Эль-Мосо и Эль-Собрино)‹‹398››, а его отчет был обнародован в конце июня 1549 года. Документ отослали в Испанию, но, пускай для вступления «приговора» в силу требовалось время, власть семейства Монтехо в колонии была поколеблена — и уже не имело значения, что фра Николас де Абалате вернулся из Испании с сообщением о том, что вся территория Юкатана передана в управление верховного суда Новой Испании.
Узнав, что проверка завершена, вице-король Новой Испании Мендоса назначил Гаспара Суареса де-Авилу (убежденного «монтехисту», то есть сторонника Монтехо) на должность alcalde mayor Юкатана, а Алонсо де Манрике получил аналогичный пост в Табаско. Суарес фактически действовал как губернатор колонии с соответствующими полномочиями. Ему следовало провести полную инспекцию провинции и запретить принудительный труд, но при этом он сумел добиться разрешения на работу индейцев в церквях и монастырях. Рабовладение категорически возбранялось. Тем индейцам, кто работал, теоретически полагалось жалованье. Какие-либо новые завоевательные походы (entradas) отныне не допускались. Приоритетом признавалось обращение индейцев в христианскую веру. Суарес де Авила прибыл на Юкатан в апреле 1551 года, а Манрике вступил в должность в Табаско почти одновременно с ним‹‹399››. К этой дате верховный суд Гватемалы (во главе с Лопесом де Серрато) вернул себе полную ответственность за Юкатан и Табаско, но вскоре эту ответственность вновь передали суду Новой Испании.
В марте 1551 года аделантадо Монтехо отплыл в Испанию, рассчитывая добиться компенсации за свое внезапное увольнение; вице-король Мендоса назначил его временным капитан-генералом флотилии, которой предстояло доставить на родину увесистый груз мексиканского серебра и золота. Подобные временные назначения, к слову, являлись обычной практикой. В Гаване Монтехо встретил возвращавшийся перуанский флот под командованием Санчо де Бидмы, который теперь возглавил обе группы кораблей